Невероятное - В. Сафонов

Светлана Т. из Запорожья: шизофрения считалась безнадежной. Понадобилось ежедневное недельное воздействие. Рассудок вернулся полностью.

Леночка М., пяти лет: полупарализована, один из диагнозов — родовая травма. Встала, делает первые шаги на пути к выздоровлению. Врачи удивлены происшедшей переменой.

Короче говоря, лечатся многие заболевания, кроме нарушений, связанных с тяжелой наследственностью, «нарушенным» генетическим кодом. По моему мнению, не поддаются лечению грибковые заболевания, рассеянный склероз, застарелые отложения солей, общее увядание пожилых людей, хотя в последнем случае наблюдается серьезное временное улучшение.

Лечатся, и успешно, сердечно-сосудистые заболевания, некоторые последствия инсультов, нервные, женские болезни, а также легочные, почечные — словом, все, что не в стадии прогрессирующего распада и атрофии.

Есть основания предполагать, что воздействию могут поддаваться даже некоторые раковые заболевания, если, думается, они не находятся в последней стадии. Лично мне приходилось только диагностировать и временно облегчать страдания нескольких раковых больных, у которых болезнь находилась уже в последней стадии с множественными метастазами.

Рассказывая о годах, проведенных в фашистской Германии, Н-ский однажды упомянул, что ему как биорадиологу приходилось лечить раковых больных и что из двадцати, как он выразился, «списанных» больных он будто бы вылечил шестнадцать. Лечение было длительным и тяжелым для лечащего. Этому, конечно, трудно поверить и невозможно проверить, ведь мы так свыклись с представлением о том, что рак — это почти верная и быстрая смерть.

Здесь, в Москве, я знаю двух его пациентов, которым Н-ский помог, и они здравствуют и по сие время. Первый — крупный в прошлом административный работник В.: диагноз — рак поджелудочной железы; второй — молодая женщина: диагноз — рак молочной железы. И в том, и в другом случае воздействия, по словам больных и по рассказам самого Н-ского, были многократными, и лечение продолжалось около года.

— Медленно, очень медленно рассасывается, — говорил Н-ский. Из способа лечения рака своим методом он не делал секрета.

Когда мне приходилось рассказывать об этих случаях знакомым, то, как правило (особенно если собеседники были медиками), я сталкивался с бездумным недоверием. И если это не относилось ко мне как к рассказчику, то резкости, причем безапелляционные, говорились в адрес Н-ского. Но бездумная вера, как и бездумное отрицание странных, не укладывающихся в привычные представления фактов, никому не делает чести.

Представляю себе реакцию большинства читателей, когда я буду доказывать истинность явлений, которым и сам не нахожу объяснения. Явлений, не наблюдавшихся никем из известных мне знакомых, которые интересуются паранормальными феноменами.

Тот самый уважаемый мною писатель советовал мне, когда я надумаю писать о своих наблюдениях, включить в повествование мою переписку с людьми, которым я смог помочь, с людьми, четко отметившими необычность происходившего с ними.

Что же, учту его совет и приведу отрывки из сохранившихся писем.

Пишет мать маленькой Лены М. из Йошкар-Олы (девочка полупарализована от рождения).

«Прошли сутки, как мы приехали из Москвы. В вагоне Лена вела себя спокойно, спала всю ночь. Сегодня я ни разу не вставала к ней ночью. Даже удивительно — ведь раньше без этого не обходилось. Тонус мышц на ножках значительно повысился. Конечно, самостоятельно ножки она еще не поднимает, но при пассивных движениях уже может их поднять… Сегодня пытались несколько раз поставить Лену на ножки… Самостоятельно Лена делала попытки приподняться из горизонтального положения… 14.1.1976 г.»

Это письмо пришло после первых встреч с Леной М.; каждое воздействие (не выношу слова «сеанс») здесь, в Москве, не превышало 40–50 минут. После заочных воздействий был еще один приезд в Москву родителей с Леной на три. или четыре дня. Второе письмо — уже почти справка: что было и что стало.

Пишет муж о состоянии здоровья жены Зои Васильевны Г. (средних лет женщина, много лет на почве гипотонии страдает головными болями):

«Докладываю о состоянии здоровья Зои. Первые два дня головные боли были умеренные. Следующие три дня голова не болела совсем. Спит хорошо.

Москва, 2.III.75 г.»

В данном случае потребовалось всего три воздействия. Рецидива не наблюдалось.

Пишет молодая женщина из Ленинграда Галина Т., десять лет страдавшая не поддающейся никакому лечению странной болезнью — ежедневным покраснением носа (иногда до свекольного цвета) с 18.00 до 20.00. После моих «колдовских», как выразилась Галина в письме, манипуляций краснота исчезла.

Николай Иванович М. из города Светлый Калининградской области. Привожу его первое письмо:

«Я убедительно прошу Вас принять меня. Раньше я поверхностно слышал о лечебном магнетизме. После того как я перенес первый инсульт (острое нарушение мозгового кровообращения), мне посчастливилось познакомиться с А. Н. Хованским, который рассказал о ваших способностях. Врачи говорят, что у меня не было и нет кровоизлияния в головном мозге, а просто возникают спазмы сосудов, что и вызывает тяжелые головные боли, которые практически не оставляют меня ни на один день.

Пожалуйста, помогите, л скоро буду в Москве. Не имея другой фотографии, я высылаю вам семейную, с женой и сыном. Заранее благодарен. Н. М. 14. IX. 75 г.»

Это письмо я получил в тот вечер, когда у меня дома собралось несколько моих знакомых, объединенных общим интересом ко всему необычному. Я дал прочесть письмо присутствующим и показал присланную фотографию.

— Что вы скажете о состоянии здоровья членов этой семьи? — спросил один из моих гостей, слышавший о моих экспериментах с диагностированием по фотографиям.

— Попробую, — ответил я, всматриваясь в лица жены и сына М. и фиксируя их во внутренней зрительной памяти (определение мое, рабочее. — В. С.). Речь идет не о физиогномике — полузабытой науке, позволяющей, как утверждается в старых книгах, подмечать малейшие изменения в чертах лица в связи с тем или иным заболеванием, а о создании во «внутреннем умозрении» этакого строго индивидуального комплексного портрета человека.

Как это делается, я расскажу чуть позже.

Ну так вот, всмотревшись в лица и «подвесив» где-то внутри себя облики этих трех людей, я сказал, что кроме головы сам Н. М. жалуется еще и на половую сферу, у его супруги двустороннее воспаление придатков, а у мальчика какое-то кожное заболевание запястий.

Присутствующие с недоверчивой вежливостью сказали, что интересно было бы позже узнать, насколько прав оказался предсказатель. Через несколько дней М. был у меня и полностью подтвердил все сказанное о себе, о жене и сыне.

Я «снял» у него головные боли и предложил оказать помощь его жене — заочно избавить ее от женских недомоганий. М. согласился, и мы условились, что он через день позвонит домой и спросит о достигнутых результатах. Боли действительно прекратились.

Позднее я ему как-то написал, что у его супруги какие-то нелады в левом боку, выше ранее болевшего придатка. И не только сказал, но и «подключился» на расстоянии, сообщив об этом постфактум. Вот выдержка из его длинного ответного письма:

«Галя даже засмеялась и покраснела, когда я ей прочел Ваше письмо, где Вы пишите, что «подключились» к ней. Бы совершенно правильно узнали, что ояа чувствовала боль в левом боку у которой уже нет. А ее придатки в настоящее время давно уже совсем не болят, и она это относит полностью на счет Вашей заботы…»

Приводя выдержки из писем М., я хочу показать, что это одно из многих подтверждений возможности действительной помощи на расстоянии. При этом надо подчеркнуть: удаленность объекта не имеет никакого значения. Последний самый удаленный от меня больной (рецидив болезни Боткина — инфекционной желтухи) находился в Южно-Сахалинске.

Можно привести множество примеров совершенно неоспоримых, свидетельствующих о том, что пересылаемая энергия не знает препятствий, будь то стены зданий или большие расстояния. При этом не надо даже знать, где в данный момент находится человек, которому необходимо помочь. Достаточно как бы материализировать его образ в сознании, и посылаемое найдет адресат, где бы он ни находился.

За эти годы накопилось множество убедительных фактов, свидетельствующих о том, что в феноменологию могут быть внесены наблюдения, подтверждающие необходимость отказа от ограничения своих представлений тесным кругом осязаемого. Сейчас, когда «магическое» врачевание по интересу для меня отошло на второй план, надо сказать, что без него я бы никогда не прикоснулся к области явлений, которым не находится рациональных объяснений.