Сын дракона, внук дракона - Александр Больных

Начальник АХЧ уже дожидался меня. Я прихватил с собой адьютанта, обратив внимание на его несколько блеклый вид, хотя не придал этому значения. Мы разговаривали с полковником, а я тем временем диктовал адьютанту приказ «Очередныя задачи Белаго Движения». Ну не силен я в старой орфографии, не силен! Что поделаешь. Принимайте меня таким, каков я есть. Впрочем, на адьютанта даже мои познания произвели впечатление. А еще больше — способность делать два дела сразу. Но если это доступно какому-то Юлию Цезарю, то генералу госбезопасности и подавно.

Первым делом я приказал сорвать вызывающий лозунг «На страже Советской Родины». Не знаю такой! Нету! Кончилась! Имеется Великая Единая Неделимая Россия! Только и только она! Впрочем, чтобы не возникало сомнений, полковник в мгновение ока организовал плакат «Православие, Демократия, Россия», изящно декорировав его трехцветными лентами. Это стало для меня настоящим сюрпризом — оказывается ему не чуждо прекрасное. Что же до остального, то меня нимало не удивила скорость перекрашивания. Работавшим в полном согласии с установками очередного судьбоносного и неизменно истерического пленума не составит труда и такой кульбит.

Тем не менее он подкачал — вновь удивился, когда я приказал установить походный киот прямо в своей приемной. С изображением Георгия Победоносца и обязательной лампадой.

А шустрый адьютант записывал указания о порядке ношения форменных нательных крестов. Только серебряные! В этом заключался глубокий смысл. Мы должны исключить разлагающее влияние роскоши. Золото недопустимо. В то же время следует учитывать специфику опасной работы. Простой кипарисовый крестик на суровой нитке видится мне недостаточно действенным амулетом… то есть защитным средством. Против нас выступит злобнейшая нечисть. Отборная. Натренированная. Беспощадная. Лишь очищающее влияние благородного серебра способно побороть бесовские чары.

Теперь форма. Это же безобразие, а не форма! Черный френч с накладными карманами и галифе. Трехцветный шеврон. Щиты с эмблемой черепа. Белая фуражка. Чуть не забыл, конечно же офицерский стэк. Только так, через «э». И подстричь всех, немедленно подстричь!

Личные дела бывших сотрудников Пятого и Девятого Управлений в мой компьютер, я сам буду проводить отбор кадров.

Обеспечить каждого сотрудника карманной библией. Организовать курсы изучения церковнославянского.

Чтобы к понедельнику не осталось ни одного нехристя. Организованно, строем в церковь. Отец Иоанн поспособствует, окрестит весь личный состав без ненужных формальностей.

Подготовить настольное руководство. Шпренгер-Инститорис, «Молот ведьм». Противника надо знать в лицо!

Отпустив измученных, падающих с ног офицеров, я позволил себе расслабиться на одну секунду, только на одну. Предстояло еще переделать массу дел.

Дрожащей рукой я вытер взмокший лоб и невольно вскрикнул. Мне померещилось, будто невидимка резанул меня по лицу бритвой. Подскочив к зеркалу, я убедился, что так оно и есть — поперек лба протянулась кровавая ссадина. Как мог проникнуть покушавшийся в кабинет, защищенный от всякого магического воздействия?!

Ч-черт! Совсем забыл, что ведь сам приказал снять все амулеты. Неужели за мной охотятся и уловили минутную слабость в защитной броне? Ведь уже завтра распятие и святая вода оборонят меня не хуже, а, может, и лучше всех талисманов.

Я стиснул кулаки и снова вскрикнул, ощутив резкий укол в правую ладонь. Квадратными глазами я уставился на собственный мизинец. Ноготь подозрительно вытянулся и скрутился трубочкой, да и сам палец как-то подозрительно онемел.

Навели порчу! Дознаюсь кто — с землей смешаю. Но это после. Пока на личное нет времени. Я аккуратно срезал мешающий коготь и спустил его в раковину, чтобы никакой колдун не смог им воспользоваться. Хуже, наверное, только вынутый след. И что-то мне этот ноготь напомнил. Что-то я видел совсем недавно…

Но отдохнуть мне не привелось. Едва я снова обосновался в кресле, как словно бомба взорвалась над столом. Маршал буквально клокотал, точно перекипевший чайник.

— Что происходит?! — сразу завопил он, не тратя времени на околичности.

Я сглотнул и внутренне перекрестился. Начинается главное испытание. Держаться. Держаться до последнего.

— Готовится реорганизация Тринадцатого Управления. Я не понимаю, что в этом значительного и неожиданного.

Маршала, казалось, удар хватил.

— Р-разогнал весь личный состав и спрашивает, что значительного?

Я пожал плечами.

— Вам ведь уже сообщили, что мы обнаружили на базе?

— Ну? — Маршал вздернул голову, как норовистый конь, на всем скаку осаженный уздой.

— Неужели вы полагаете, что мы сможем вурдалака сражаться против вурдалака? Привидение — против привидения? Дракона — против дракона? Я готов побиться об заклад, что они объединятся, чтобы вместе обрушиться на нас. Совершенно в этом не сомневаюсь. К сожалению, наши заклятые друзья из ГРУ…

— ГРУ?! — перебил меня маршал.

— Конечно.

— Но это же измена!

— Разумеется.

— Доложить наверх.

— Чтобы высмеяли?

— Что тогда делать?

— Они опередили нас. — Я не преминул подпустить ядовитую шпильку. — Только потому, что у меня были связаны руки. Кто посадил мне на шею «патриотически настроенных домовых и „наиболее сознательных леших“? Я сразу говорил, что следует обращаться к волкодлакам, упырям, умертвиям!

Маршал подозрительно прищурился.

— Что-то не припомню.

— Соответствующая докладная находится в архиве. С вашей визой и отказом.

— Даже так?

— Конечно. — Я твердо усвоил принцип «лучшая оборона — наступление» и не давал противнику передышки. Рискованно садиться верхом на бешеного тигра, но свалиться с него — вообще неминуемая смерть. — Нам еще предстоит разобраться в истоках вредительства.

Слово было произнесено. Фельдмаршал тоже, кажется, растерялся. Даже пенсне как-то жалко перекосилось. Однако он опомнился, сказывается многолетний опыт тайных баталий.

— Вот ты какой… Прыткий… Не ожидал, не ожидал… По крайней мере так скоро. — Он задумчиво покусал губу. — И, разумеется, рапорт уже отправил.

— Конечно, — с готовностью подтвердил я.

— Ваши действия… господин генерал?

Я еще раз мысленно перекрестился.

— Восстановление исконной русской православной веры. Изгнание всей и всякой нечисти. Духовное возрождение и очищение. Православие — Демократия — Россия, — мне вспомнился лозунг находчивого полковника.

Маршальская голова задумалась, потом кивнула.

— В этом что-то есть. Но не превратимся ли мы во врагов нами же созданному?