Срывая маски - Сандра Мэй

В такой день! Впрочем, вот ей-то как раз не обязательно знать, какой это день.

Жорж бросил газету на стол, подошел к стойке и написал еще одну записку.

«Надеюсь, больше это не повторится. Вам платят не за то, чтобы вы разрушали чужие планы. Сидите в номере и ждите — срочные дела отзывают меня из Парижа, но к утру я вернусь, и мы с вами рассчитаемся. Ж.».

Запечатав записку, Жорж протянул ее портье.

— Когда мадемуазель Моретти соизволит вернуться, передайте ей это. Да не забудьте!

— Ну что вы, мсье. Обязательно.

Портье положил записку в ячейку номера Аманды и проводил суровым взглядом узкую спину неприятного гостя.

Манон Дюпре крупными по-мужски шагами мерила крошечную комнатку в небольшом деревенском доме, стоявшем на отшибе деревни Ле-Зуа. Дом этот стоял в двух километрах от дороги, ведущей из Фонтенбло в Версаль, а удобен был тем, что подобраться к нему незамеченным не смог бы ни один непрошеный гость.

Красавицу Манон сейчас вряд ли смогли бы узнать агент Портер и его подручные. Дивные платиновые локоны она выпрямила, покрасив их при этом в неопределенно-серо-русый цвет. Благодаря контактным линзам изумрудные глаза стали карими, лицо без макияжа утратило свою свежесть и привлекательность, а одежда — потертые мешковатые джинсы и свободная клетчатая рубаха, застегнутая под самое горло, — окончательно превратила очаровательную фею Манон в неопрятную тетку не первой молодости.

Подобная маскировка рано или поздно была бы раскрыта полицейскими, отлично знавшими таланты мадам Жорж в области перевоплощения, но ведь в Париже блистала Аманда Моретти, похожая на Манон как две капли воды!

Одним словом, блестяще задуманная и разыгранная операция близилась к финалу, и пока еще не было ни одной осечки. Именно это и волновало Манон больше всего. Она была суеверна, как и многие представители воровской профессии, да к тому же нервничала перед кульминацией.

Толстячок Жофре сидел в углу и потягивал прямо из горлышка темное пиво. Он был спокоен и насмешлив, хотя именно ему и его подельщикам предстояла самая сложная и кровавая часть работы.

Вдруг на дороге показалось облачко пыли, которое вскоре превратилось в доисторический «пежо» синего цвета, Манон встала сбоку от окна, настороженно вглядываясь в подъезжавшую машину. Жофре, казалось, не обратил на происходящее никакого внимания, но как бы невзначай достал из кармана пистолет и прикрыл его сложенным листком «Пари-Матч».

Машина лихо затормозила перед домом, и из нее вылез Жорж. Манон нахмурилась еще больше и решительно направилась к дверям.

— Что происходит, черт побери!

— Вы, собственно, кто… О Господи, Манон, любимая, нельзя же так пугать. Совершенно неузнаваема.

— Я тоже рада тебя видеть, но что ты здесь делаешь? По плану мы должны встретиться ночью, на дороге…

— Да, но у меня несколько поменялись обстоятельства, и потому я решил, что могу быть полезен здесь.

— Жорж, тебя тоже могут узнать, и тогда…

— Я не стану выходить из машины. И подстрахую тебя в конце операции. Привет, Жофре.

— Привет, красавчик. А позволено мне будет узнать, что это за изменившиеся обстоятельства?

— Да, действительно. Твоя подопечная подцепила ветрянку?

— Хуже. Она подцепила мужика.

— Ото!

— И уехала с ним из отеля.

— Жорж!

— Не волнуйся. Ей строго запрещено отлучаться из города без моего ведома, она это знает.

Наверняка они пошли в ресторан, потом в какой-нибудь дешевый отель…

— Но зачем? У нее номер люкс в «Манифике».

— Природу не обманешь. Эта маленькая шлюшка, должно быть, стесняется богатого отеля и даже горничных.

— Жорж, она не показалась мне вульгарной.

— Манон, вульгарность здесь ни при чем, скорее, дело привычки. Или ты думаешь, что она девственница?

— К черту девственность! До начала операции несколько часов, вы, оба! Я поехал к своим парням, Манон. Надеюсь, все будет в порядке.

— До встречи, Жофре.

Экипаж оказался шикарным. Кожаная коляска, мягкие рессоры, сиденья обиты плюшем, а под ними — маленький холодильник с соками и содовой водой и даже бутылкой шампанского, обложенной сухим льдом. Запряжены в экипаж были две лошади, одна — смирная чалая лошадка с пушистой челкой и кроткими глазами, вторая же — строптивая и нервная жемчужно-серая кобылка, косившая на прохожих безумным глазом и бившая копытом об мостовую. Хозяин экипажа то и дело охаживал дикарку хлыстом, на что лошадь ржала зло и заливисто.

Аманда, увидав происходящее, немедленно сделалась злой, словно оса. Сунула Нику в руки сумочку и шагнула к экипажу.

— Эй! Что это вы делаете с лошадью?

— Мадам, она у меня недавно, ее еще надо учить…

— Это вас надо учить, хотя и поздновато.

Какое варварство! Хлыст! Да она же боится, оттого и бесится. Ну-ну, красотка, тише. Я не сделаю тебе плохого…

Ник с удивлением наблюдал, как его изысканная спутница умело и небрежно гладит разнервничавшуюся лошадь, не обращая никакого внимания на попытки той укусить чужачку; как деловито обходит упряжку со всех сторон, подтягивая какие-то ремни и пробуя, хорошо ли застегнуты пряжки.

Внезапно Аманда каким-то мальчишеским движением обернула юбку плотно вокруг колен и присела на корточки, причем было видно, что это движение далось ей совершенно без труда. Заглянув лошади под брюхо, девушка присвистнула.

— Ого! Да вы еще хуже, чем я думала. Вы били несчастную лошадь, а ведь она только пыталась вам пожаловаться на вашу же оплошность. Взгляните! Ремень перекрутился. Это причиняет ей боль, вот она и нервничает.

— Но ремень был слишком длинен…

— Это делается так, невежа.

С этими словами Аманда начала производить стремительные и совершенно непонятные для Ника действия с упряжью. В результате этих действий лошадь полностью успокоилась и стояла смирно, а хозяин в восхищении застыл, глядя на удивительную клиентку. Аманда вынырнула из-под лошади в районе паха и отряхнула руки.

— Поняли? Подпруги на крупе, потом грудные ремни, потом подбрюшник. В свое время я сама до этого дошла, опытным путем.

— Спа…сибо, мадам.

— Не за что. И прекращайте бить лошадей.

Они не слишком умны, бедняжки, но чертовски злопамятны. К тому же сейчас она была совершенно не виновата.

Ник с улыбкой подошел к Аманде.

— У вас столько неизвестных талантов, Аманда. Откуда вы так хорошо умеете обращаться с лошадьми?

— Я с ними, можно сказать, выросла. Поехали?

— Да, поедем. Вы расскажете мне о себе?

— С одним условием — вы тоже расскажете. И желательно правду. А не туфту… про балетную труппу.