Нарисуй мне любовь (СИ) - Николаева Юлия Николаевна

Наталья тоже меня рассматривала это время, я села за стол, говоря:

— Слушаю вас.

Женщина покачала головой.

— Ну и дрянь, — высказалась все же, — бессердечная дрянь.

Ну отлично, Гарри умер, а мне ещё с этой дамой неизвестно сколько разбираться.

— Вы закончили? — поинтересовалась спокойно.

— Какой же он был глупый… Променять меня на обычную шлюху… — и тут же жалобно добавила. — Как он умер? Ты же была там?

— Передозировка наркотиков, — ответила сухо, складывая руки на столе в замок.

— Не может быть, — прошептала Наталья, — бедный мой мальчик…

Тут она расплакалась, чего я уж совсем не ожидала. Налив воды, поставила стакан на стол перед ней. Наталья выпила, держа его дрожащими руками. Я ретировалась на своё место, словно это могло меня как-то защитить.

— Зачем ты ездила к нему? — спросила женщина, успокоившись.

Он уже умер, а она все вынюхивает, какая теперь разница? Но так как я жива, придётся врать. Слишком много вру последние дни, как бы это не обернулось против меня.

— Гарри заявился вчера днём в галерею. Я его выставила, весь вечер звонила, чтобы расставить точки над и, но он не отвечал. И я решила к нему съездить. Как видите, к вашим словам отнеслась серьёзно.

— Теперь это не имеет значения. В любом случае, ты виновата в его смерти.

— Это каким образом? — не удержалась я от язвительного тона.

— Игорь не наркоман, никогда им не был. У него старший брат погиб от героина, когда Игорю было двенадцать. И до твоего появления он точно ничего не принимал.

Я нахмурилась. Очень уж мне течение ее мыслей не понравилось. Такое логичное и совершенно для меня неблагоприятное. С другой стороны, чего мне бояться? Даже если следователь решит, что я его подсадила, какая разница? Гарри же умер от передоза. И притянуть меня к этому делу никак не получится, потому что я и наркотики несовместимы. Уж что, что, а гробить себя никогда не собиралась, особенно насмотревшись на некоторых ребят в детском доме. Только я успокоилась, как Наталья, резко поднявшись, заявила:

— Я этого так не оставлю, учти, ты ответишь по полной. И для начала можешь готовиться с вещичками на выход, считай, здесь ты больше не работаешь.

Я даже ответить ничего не успела, она ушла, хлопнув дверью.

Вот же черт! Какая-то невообразимая хрень. Ладно, женщина успокоится и поймёт, что я ни при чем. Но сами её слова… Если Гарри действительно не был наркоманом, как он оказался с дозой в крови? Решил попробовать и не рассчитал? Бред какой, с чего бы вдруг? С Натальей, как ни странно, я была согласна: Гарри не такой, и это сразу видно. Но факт на лицо. И если взять за аксиому, что Гарри не наркоман, то остаётся два варианта: или это странный способ покончить с собой, или… его убили.

Я откинула голову на спинку кресла, выдыхая. Оба варианты невозможны. У Гарри совершенно не было причин уходить из жизни, наоборот, он как раз планировал начинать новую. А убивать его просто не за что, это же самый безобидный парень на свете.

Тут зазвонил мобильный, и я устало вздохнула. Андрей.

— Какого черта происходит? — рявкнул он в трубку.

— Я дико занята.

— Ты действительно нашла труп какого-то художника?

— Мое имя, что, по первому каналу называли?

— Нет, но услышав новости, я позвонил знакомому, он раздобыл данные. Почему ты не позвонила мне? И какого черта делала у него ночью?

— Это было вечером, мне нужно было уточнить кое-что по выставке для мастера, а художник не брал трубку.

— И ты поехала к нему? Откуда у тебя адрес?

— Такое ощущение, что я на допросе, — вспылила в ответ, — адрес его мастерской был на визитке. Он упоминал, что живет там же. Вот я и поехала. Все?

Андрей немного помолчал.

— Извини. Все это просто свалилось, как снег на голову, я растерялся… Мне это не нравится.

— Можно подумать, я тут от восторга прыгаю.

— Вечером я приеду, — добавил Андрей, вешая трубку.

Отлично, просто зашибись. Они решили меня в один день добить, что ли?

Но вскоре стало не до этого, потому что реально начался аврал. Марина Евгеньевна велела выгрызть выставку любыми способами, чуя, какой теперь будет интерес, и мне пришлось попотеть. Хорошо, что директор сама договорилась с Николаевой, а на мои плечи легли другие вопросы. Я обсуждала с нашим юристом все тонкости проведения выставки, составляла нужные документы, искала его родных, чтобы договориться о получении согласия. Когда услышала слабый женский голос в трубке, позвонив его матери, почувствовала, как сердце сжалось. Выходит, наркотики забрали у неё второго ребёнка. Бедная женщина… Но работа есть работа, и я говорила, объясняла, что к чему. А потом женщина спросила, не я ли нашла тело, и, струсив, я ответила, что нет, несколько часов после чувствуя себя из-за этого дерьмово.

Ещё нужно было договориться со следственным отделом, чтобы получить доступ к мастерской и изъять картины. В общем, дел было много, и из галереи я буквально выползала.

Выйдя у дома из такси, увидела машину Андрея и мысленно вздохнула. Сейчас начнётся. Как в воду глядела. Только переступила порог, как он, выскочив в прихожую, спросил:

— Почему ты на такси? Где машина?

Я спокойно ответила:

— Бросила возле галереи. Из-за случившегося выпила немного вина.

Мне кажется, или я уже вру больше, чем правду говорю?

Устало пройдя в комнату, стала раздеваться, Андрей наблюдал за мной, устроившись в кресле. Когда я облачилась в домашние брюки и футболку, сказал:

— Расскажи мне о художнике.

Вздохнув, я выдала ему ту же историю, что и следователю. Ну за исключением того, что мы с Гарри подружились. Неплохо общались, да.

— Почему ты о нем не рассказывала?

— Можно подумать, о других клиентах я много говорила? Это всего лишь работа, — покосившись на него, добавила, — организатором выставки была твоя жена.

— Черт, — ругнулся Андрей.

— Ты хоть немного бы ее жизнью интересовался, а то всякое вон бывает.

— Наталья рассказывает то, что считает нужным, как и я ей. Остальное уже вмешательство в частную жизнь. К тому же, кто мог знать, что все так обернётся? — помедлив, он спросил. — Как думаешь, этот художник и есть её любовник?

Вот нашёл кому задавать вопросы. Может, вспылить ради разнообразия? Но сил на это не было.

— Возможно, — ответила, падая на кровать, — ты своего знакомого не спрашивал, что следователь думает?

— Насколько я понял, там все ясно: передозировка наркотиками.

Я поморщилась. Ясно, да не ясно. Если Николаева не начнёт твердить на каждом углу свои мысли на этот счёт, дело быстро закроют. Вот бы этому поспособствовать, знать бы ещё, как.

Пока я размышляла, Андрей переместился ко мне, притягивая. Меньше всего хотелось заниматься сексом, но пришлось через себя переступить, чтобы усыпить бдительность Андрея. Но стараться себя так и не заставила, впервые поймав на мысли, что секс с ним мне если не надоел, то начал напоминать работу. Все чётко, понятно, по расписанию. Вот и сейчас: поцелуи, спустился губами к груди, попутно стягивая одежду, потом развернул, ставя на четвереньки. Сейчас я этому даже была рада, нет нужды смотреть в глаза и делать блаженный вид. Постанывала, хотя не особенно возбудилась и мыслями была далеко. А когда все закончилось, и Андрей ушёл в ванную, я почувствовала странное омерзение к себе. Все произошедшее показалось отвратительным.

— Так, — протянула тихо, — завязывай с этим, Алиса. Добром такие мысли не кончатся.

Точно. У меня есть Андрей, спокойная сытая жизнь и хорошие перспективы. Закончим на этом.

Следующий день начался отлично, придав настроения и надежд на будущее. Родные Гарри подписали нужные бумаги, курьер вернулся с ними в обед, а Шавров дал согласие встретиться в четыре у мастерской, чтобы отобрать картины по утверждённому списку.

Сняв листок, опечатывающий дверь, Шавров открыл её, и мы прошли внутрь. Квартира выглядела удивительно безжизненной, словно вместе с Гарри она в один день обветшала, стала неуютной, холодной. Мы прошли в мастерскую, и я замерла с открытым ртом: она была пуста. Ни одной картины, только на полу несколько чистых холстов, а на стене… я закрыла глаза, выдыхая, благо, Шавров этого не видел. На стене висел мой портрет. Я была изображена по пояс абсолютно обнаженной, распущенные волосы частично прикрывали грудь. То, что это рисунок Гарри, сомнений не вызывало. И когда успел только? Лучше бы думала, что теперь делать, тем более Шавров протянул: