Волшебные сказки Швеции (илл. Йона Бауэра) - Ольга Мяэотс

Возмущённый король пару раз отшлепал дочку за шалости, но та от наказаний впадала в ещё больший раж: отбивалась и шипела, как дикий зверёк, а голосила так, что королю становилось не по себе. Девочка заметила отцовскую слабость и нерешительность и стала вертеть королём, как ей вздумается.

Однажды, когда Черноглазке было всего восемь лет, король за столом рассказывал какую-то историю. Не успел он закончить, как принцесса схватила отца за бороду и заорала:

— Что ты мелешь, старикашка! Городишь всякую чушь — видно, совсем из ума выжил!

Королева вся зарделась от стыда и с ужасом посмотрела на мужа. Но король только обнял девочку за талию и, улыбнувшись, сказал:

— Что за дочка у меня — настоящий тролль!

А в пещере троллей Бьянке Марии тоже исполнилось восемь. Была она не по годам стройной и изящной, а волосы — чистое золото. Девочка росла послушной и всем старалась угодить родителям, которых считала родными, хоть иногда и удивлялась, отчего она не может любить их всем сердцем. Старый тролль души в ней не чаял и считал первой красавицей.

— У неё такие маленькие пальчики, — умилялся он, — такая гладкая кожа и такие густые золотистые волосы!

Он ласкал девочку, целовал её ручки и пищал, как крыса, чтобы позабавить её.

— Прекрати свои нежности, старый дурень! — ворчала жена.

Королевская дочка так и не пришлась ей по сердцу. Её раздражали покорность и послушание приёмной дочери: та никогда не перечила и всегда была рада помочь. Жену тролля это только злило.

— Что ты заладила: «Хорошо да хорошо»?! Никогда «нет» не скажешь, негодница!

Но Бьянка Мария на неё зла не держала и по-прежнему молча выполняла свою работу, а когда старуха сердилась — только отмалчивалась. С ранних лет привыкла она помогать по хозяйству: босиком бегала через лесную чащу за водой к ручью, который не замерзал ни летом, ни зимой. Берёзы, склоняясь над ней, шелестели так дружелюбно, а ветер так ласково насвистывал в кронах сосен, что девочка чувствовала себя в лесу как дома. Она любила всех лесных обитателей. Белки, размахивая пушистыми хвостами, спускались приветствовать ее.

— Как рано ты встаёшь! — удивлялись они и, усевшись на задние лапы, спрашивали: — Не прихватила ли ты с собой орехов или другого угощения?

Конечно, у Бьянки Марии всегда были припасены для них орехи и семечки. Белки брали лакомство прямо у неё из рук. Девочка знала всех птиц в лесу и умела различать их по голосам.

Но принцесса была добра не только с прекрасными лесными животными — даже самых невзрачных и некрасивых одаривала она своими вниманием и заботой. Когда бородавчатые жабы заползали в пещеру, сердце девочки сжималось от страха: она знала, что троллиха наверняка убьёт их, если заметит, и торопилась вынести непрошеных гостей прочь из пещеры. Жабы были тяжёлыми и скользкими, дотрагиваться до них было неприятно, но девочка брала их маленькими белыми пальчиками и шептала:

— Бедняжки! Вы же не виноваты, что уродились такими гадкими и некрасивыми. Здесь вам нельзя оставаться — матушка прибьёт вас, если заметит. Дайте-ка я лучше отнесу вас на травку.

Как-то раз жена тролля поймала двух лесных голубей, свернула им шеи и сунула в котёл с кашей. Бедняжка Бьянка Мария стояла рядом и плакала. Это взбесило старуху.

— Полюбуйтесь-ка на эту неженку! Ревёт из-за каких-то голубей! Никогда из тебя не вырастет настоящий тролль. Уж не знаю, в кого ты такая уродилась!

Конечно, жена тролля прекрасно знала в кого. Но муж строжайше запретил ей даже намекать приёмышу, что она королевская дочь.

Прошли годы, и девочкам исполнилось шестнадцать. Дочь троллей выросла красивой девушкой. Но красота её была необычной. Роста она была небольшого, но сложена хорошо. Кожа с годами посветлела и стала зелено-желтой — цвета неспелого лимона. Иссиня-чёрные волосы обрамляли лицо непослушными локонами. Большие чёрные глаза, может быть, и казались бы красивыми, если бы не взгляд — злой и угрюмый. Когда девушка злилась, они пылали огнём, так что люди в смущении отводили взоры, а когда радовалась — источали насмешку и презрение. Казалось, она на всех смотрит свысока. Чем старше становилась принцесса-тролль, тем больше портился её нрав. Она била по щекам служанок, колола булавками камеристок, помогавших ей одеваться, а когда почтенная графиня Эсмеральда осмелилась сделать ей замечание, заявила:

— Ты ничего не понимаешь! Давно из ума выжила! Дрыхни себе в кресле, а в мои дела не суйся! Всё равно по-моему будет!

И она делала что хотела. Иногда по целым дням валялась в постели, натянув одеяло на голову. Случись кому заглянуть посмотреть, не проснулась ли она, принцесса-тролль кричала:

— Подите прочь и оставьте меня в покое!

А иногда она вставала ни свет ни заря, когда ещё туман лежал над лугом, а в небе не погасли ночные звёзды, шла на конюшню, будила конюха и, оттрепав его за волосы, велела седлать самого норовистого коня.

— Не нужен мне такой недотёпа в провожатые! — кричала принцесса-тролль слуге и пришпоривала коня. Прогулки верхом она всегда совершала в одиночестве, причём скакала не рысью и не галопом, а пускала коня в карьер. Молнией летел он через лес, а наездница так кричала и вопила, что птицы в страхе разлетались прочь.

Однажды девушка вернулась домой раскрасневшаяся и потная от бешеной скачки, и король попросил её вести себя осторожнее. Это так разозлило принцессу, что она в гневе разбила рукояткой кнута огромное зеркало. Осколки разлетелись, как льдинки. Король побледнел и вышел из комнаты. Ни король, ни королева не могли справиться с принцессой. Вот и решили они поскорей выдать её замуж.

— Может, зажив своим домом, она станет более покладистой, — вздохнул король. Но королева не верила в то, что характер дочери исправится.

Был выбран жених — самый знатный и красивый молодой герцог в королевстве. Для него высокой честью было получить руку королевской дочери, так что юноша и спрашивать не смел, какой у неё характер. Он обязан был лишь поклониться до земли и поблагодарить королевскую чету:

— Покорно благодарю.

Принцессе-троллю поначалу жених приглянулся, и она старалась в его присутствии быть обходительной и ласковой. Герцог решил, что его невеста настоящий ангел. Но со временем девушке надоело притворяться, и она стала проявлять свой истинный нрав, чем весьма озадачила юношу. Он и представить себе не мог, что принцесса может позволить себе кричать на придворных и бить по щекам служанок, а однажды он видел, как девушка показала язык старшей придворной даме — графине Эсмеральде.

— Принцесса… — заговорил было герцог, но девушка дерзко взглянула в потемневшие от гнева глаза жениха:

— Принцесса, принцесса! Разве принцесса не может позволить себе делать, что захочет? Уж не думаешь ли ты, что я стану на цыпочках ходить перед этой старой каргой? И нечего рожу кривить! Моё слово всегда будет главным!

Девушка становилась всё более взбалмошной и капризной. Она могла повернуться спиной к жениху и заявить:

— Ступай прочь! Мне сегодня недосуг тебя слушать! А то принималась высмеивать его костюм и манеры.

Если же они отправлялись вместе на прогулку верхом, принцесса скакала так быстро, что герцогу было за ней не угнаться. Когда юноша возвращался в замок, она поджидала его у ворот и дразнила.

— Бедный мальчик! — кричала она. — Ты, видно, никогда прежде на лошади не сидел!

А на следующий день вновь была ласковой и послушной, и шептала жениху всякие нежности.

— Милый, славный, распрекрасный герцогский сынок! — твердила она, не сводя с юноши горящих чёрных глаз. — Ты словно медовый пирожок. Так бы тебя и проглотила!

Молодой герцог с каждым днем всё больше и больше боялся своей коронованной невесты. Будь его воля, он давно бы разорвал помолвку. Но отец его — старый герцог — считал, что так поступать не годится: дал слово — держи! Пусть даже невеста окажется злой, как тролль. Женитьба на королевской дочери — высокая честь.

Тем временем Бьянка Мария тоже выросла. В один прекрасный день тролль заявил жене:

— Пора представить нашу дочку ко двору. Я так горжусь ей, пусть остальные тролли полюбуются, какая у нас красавица выросла.

— Как бы они не догадались о подмене! — заволновалась старуха. — Девчонка-то ни на тебя, ни на меня не похожа, жаба жабой.

Но тролль стоял на своём. И вот как-то ночью в пору летнего солнцестояния отвёл он девушку в лесную чащу к огромной горной пещере, где жил король троллей и где должен был состояться бал.

Когда они добрались до места, солнце уже почти село, но пещера была освещена факелами и светильниками. Внутри царило такое столпотворение, и так воняло троллями, что Бьянка Мария в испуге отпрянула, только ступив на порог. Но все уже заметили её. Жена тролля толкнула девушку в спину и проворчала: