Жизнь в авиации - Василий Фролов

Легли на обратный маршрут. Держусь за Сашей. Прилетели. Произвели посадку. Командира полка, общего любимца, среди нас нет. Он не вернулся с боевого задания. Начальник штаба полка Д.А. Провоторов спрашивает, что с Зубом? Отвечаю, что видел, как из-под фюзеляжа его самолета на первом заходе забило огненное пламя, и, кажется, кто-то выпрыгнул с парашютом из этого самолета. Моя версия подтвердилась. За воздушного стрелка с Зубом полетел адъютант нашей первой эскадрильи капитан Саша Иванов. Это он выпрыгнул с парашютом, когда загорелся самолет. Зуб, видимо, был сразу убит или тяжело ранен и вместе с самолетом врезался в расположение вражеских войск. Иванов же приземлился на парашюте в 3-4 километрах от передовой и попал в плен. Захватили его румынские солдаты и доставили в штаб пехотного полка. Затем этапом в лагерь. Оттуда он с группой товарищей бежал из плена и вернулся в полк. Когда я писал эти строки, Саши Иванова уже не было в живых. А ведь он мог многое рассказать об этом боевом вы лете.

Всех подробностей первого боевого вылета не помню. С годами многое забывается. Но главное забыть невозможно. В этом вылете из дивизионной колонны было сбито 8 самолетов. Отдельные летчики вернулись в полк, но большинство остались или на поле боя или были сбиты и попали в плен с неизвестной дальнейшей судьбой. На моих глазах погибали командиры, друзья, соратники по оружию, летчики и воздушные стрелки, но страха не было. Была горечь утраты. Очень переживал смерть Саши Бессонова - двадцатилетнего юноши, неописуемо красивого парня. В дальнейшем гибель летчиков, воздушных стрелков, с которыми был как единое целое, воспринималось как-то буднично, естественно. Или на войне мы становились черствее? Или обстановка заставляла привыкать к потерям?

В этот же день был организован траурный митинг, на котором мы дали клятву отомстить за гибель командира полка и других наших товарищей. Жене подполковника Зуба Анне Ивановне и его дочери было отправлено письмо. Оно и сейчас спустя много лет хранится в семье Николая Антоновича. От партийной организации воинской части.

Дорогая Анна Ивановна!

16 июля 1943 года, выполняя ответственное боевое задание, погиб наш боевой командир, стойкий большевик, отец полка, Ваш муж гвардии подполковник Зуб Николай Антонович. Тяжела для нашей части, для Красной Армии эта утрата. Еще тяжелее она для Вас и для Вашей дочери Валентины.

Вы потеряли самого близкого человека, мужа, друга жизни.

Для Красной Армии Николай Антонович Зуб был не просто бойцом, он был командиром, красным офицером, воспитателем.

Всегда, когда перед полком стояла ответственная задача, Николай Антонович сам садился в боевую машину и вел за собой летчиков громить врага. Совершил 381 боевой вылет, за что был награжден многими орденами и медалями.

На митинге, посвященном памяти гвардии подполковника, дали клятву мстить врагу за боевого командира Сивков, Гладков, Фролов и много других боевых его соратников.

Уважаемая Анна Ивановна!

Партийная организация части вместе с Вами скорбит о нашей общей большой утрате.

Желаем Вам бодрости и здоровья.

По поручению партийного бюро подписали: Парторг части (Петров) Трижды орденоносец (Сивков) Трижды орденоносец (Панин) После митинга многие, в том числе и я, подали заявления о вступлении в ряды ВКП(б).

Партийный билет мне выдали в августе 1944 года. С тех пор и поныне я себя считаю членом КПСС, так как коммунистические идеи подлинно научные, гуманные, вселяют надежду на лучшее устройство общества. К сожалению, эти идеи были извращены за период тоталитаризма в нашей стране, поэтому они за последние годы и не нашли понимания у многих людей. В ходе массированной антикоммунистической кампании из-за предательства горе-вождей 18-миллионная организация коммунистов развалилась, как карточный домик. Об этом первом боевом вылете рассказал мне дважды Герой Советского Союза Г.Ф. Сивков.

- Рано утром, как только взошло солнце, армада в шестьдесят самолетов, которую возглавил подполковник Зуб, вылетела на очередное боевое задание. Я веду третью пятерку на дистанции 500-700 метров с допустимым превышением в 50-100 метров. Впереди линия фронта. Скоро цель. Взгляд на приборы - высота семьсот метров. Стало быть у первой пятерки высота 500-600 метров, то есть самая опасная высота для летчиков и благоприятная для обстрела зенитчиками.

Зенитные батареи пока молчат. Видимо, тщательно прицеливаются. Необходим маневр, хотя бы небольшой. Первый залп - самый опасный. Напряжение растет. Сейчас атака... И вдруг мгновенно вокруг пятерки Зуба возникают десятки смертоносных разрывов. Черные клубы кольцом опоясывают пятерку. Что там? Все ли уцелели? Идем мы в атаку. На втором заходе вижу: от первой пятерки осталось только два самолета.

Выходим из атаки. Курс - на свой аэродром. Посадка. Командный пункт полка. Ошеломляющее известие: первым залпом сбиты Николай Антонович, Володя Ильин и Саша Бессонов. Горький, удушливый комок подступает к горлу, обида ест глаза. С нами больше нет нашего командира...

На митинге, посвященном памяти гвардии подполковника Н.А. Зуба, я, Гладков и молодой летчик В.С. Фролов в своих выступлениях дали клятву мстить за боевого командира, уничтожать противника, чтобы быстрее приблизить победу, скорее совершить всенародный справедливый суд над теми, кто развязал войну, втянул человечество в эту кровопролитную бойню. Каждый выступающий обязался еще лучше работать на своем посту.

Однажды, это было в Венгрии, майор Кондратков (третий командир полка после Н.Зуба) сообщил нам: - Сегодня вылетов не будет. Выходной день с разрешения вышестоящего командования. Можно посмотреть Кишкунлацхазу. А то мы здесь находимся, а как здесь живут местные жители, не знаем. После завтрака решили прогуляться. Мы с Толей Чемеркиным, Иваном Митроховичем и Василием Борщевым собрались на прогулку. Выходя из столовой, вдруг увидел в объятиях Жени Прохорова и Гриши Сивкова Сашу Иванова - адъютанта 1-й эскадрильи, летавшего с Зубом за воздушного стрелка. Зуб погиб, а Иванов на парашюте спустился и попал в плен. Так вот примерно через год он вернулся из плена.

Естественно, прогулку свою я отставил и кинулся в объятия к Иванову. Все хором кричим: - Сашка! Откуда? Живой!

Неожиданная и потрясающая встреча.

Он начал говорить, слезы хлынули из его глаз: - Помните, был приказ прорвать "Голубую линию"? Летим мы на цель. Вот и Вася Фролов был в нашей пятерке, приятно, что ты жив и здоров, Вася. Все нормально. Скоро цель. Вдруг наш самолет вздрогнул и повалился на крыло, как неуправляемый. Я крикнул: "Николай Антонович!" В наушниках мертвая тишина. Запахло гарью. Затем страшный взрыв. Меня выбросило из кабины. Дергаю кольцо парашюта. Кажется, раскрылся, но перед самой землей. Рухнул на нее на большой скорости снижения. От удара потерял сознание. Очнулся уже в лагере для военнопленных. Пришли два эсэсовца. Сначала запугивали. Пытали, и не один раз. А потом вдруг бросили издеваться надо мной и другими военнопленными. Мы поняли, что им надо удирать. Наши войска, видимо, перешли в очередное наступление.