Все кошки возвращаются домой - Софья Ролдугина

Но больше всего, конечно, было именно стекла и фарфора — тонкого, изящного, похожего на полупрозрачные лепестки цветов. С позолотой, посеребренного, расписанного тончайшими кистями… Новые чашки соседствовали со старинными, выщербленными по краям, потемневшими от времени.

Интересно, Корделия собирала эту коллекцию давно? Или увлеклась лишь в последние годы и просто воспользовалась возможностями шакаи-ар, чтобы скорейшим образом получить желаемое?

Я осторожно провела рукой по прозрачному стеклу в дверце, по теплому шершавому дереву рамы… Но открыть и рассмотреть хотя бы одну чашку поближе так и не решилась. Если хозяйка комнаты пожелает, она покажет мне сама.

К тому же, кроме коллекции, в покоях Корделии были и еще вещи, заслуживающие внимания. Например, ковер у меня под ногами — тонкий, жесткий, сотканный из шерсти цвета топленого молока, украшенный объемной зеленой и коричневой вышивкой. Или гобелены на тех стенах, у которых не стояли шкафы. Что только не изобразил неизвестный мастер с помощью всего лишь разноцветных ниток! Рыцари, драконы, единороги и дамы в пышных старинных платьях… А на одном из гобеленов — я присмотрелась, не веря своим глазам — обнаружился вполне современный пейзаж. Небоскребы, огни автомобилей и фонарей, снег — и люди… Втягивающие головы в воротники, радостно глядящие на небо, безучастные, влюбленные, уставшие…

У дальней стены, напротив окна, стояла узкая кровать, застеленная тканым шерстяным покрывалом с вышивкой в том же стиле, что и на ковре. Справа от нее, на столике, рядом с канделябром покоилась тяжелая книга в суперобложке и манила блеском сокровищ раскрытая шкатулка. Заинтересовавшись и тем, и другим, я осторожно наклонилась над столиком, почему-то чувствуя себя школьницей, ворующей классный журнал.

Книга, к сожалению, написана была на незнакомом мне языке, но, судя по иллюстрациям, это оказался атлас или справочник художников эпохи Возрождения. В шкатулке лежали кольца и серьги — очень много, разных форм и размеров. Объединяло украшения лишь то, что они были сделаны из одного только золота — ни драгоценных камней, ни серебряных вставок. Скупость материала восполнялась фантазией мастера. Особенно мне понравилось одно из колец, сделанное в виде свернувшегося в клубок змея с длинными усами.

— Приглянулось? — промурлыкала Корделия у меня над ухом, и я резко разогнулась, едва не врезавшись затылком ей в подбородок. Скулы, думаю, у меня тут же заалели, хотя стыдиться было, в общем-то, нечего.

— Очень, — честно призналась я, потому что скрывать что-то от телепата показалось мне крайне глупым.

— Хочешь — забирай, — подкупающе улыбнулась княгиня, составляя поднос, накрытый вышитым полотенцем, на кровать. — У меня еще много безделушек.

— Спасибо, но кольца я не ношу, — улыбка у меня была виноватая. — Правда, если вы не против подарить мне образ…

Корделия поощрительно кивнула.

Я закусила губу, сосредотачиваясь. Живое серебро охотно отозвалось, но самым трудным было не заставить его принять нужную форму, а зафиксировать ее. Корделия наблюдала за мной с непосредственным, детским любопытством, подперев подбородок острым кулачком. Когда узкая серебристая полоска на моем пальце вдруг потекла, создавая точное подобие золотого змея, то глаза ее изумленно расширились.

— Прелестно! — зааплодировала княгиня, смеясь, когда конструирование было завершено. Я украдкой перевела дух — копирование такой сложной формы потребовало много сил. К счастью, зрительная память у меня с детства была натренирована работой с нитями. — Это волшебное кольцо, да? — спросила она с потрясающим энтузиазмом.

У меня невольно вырвался смешок.

— «Волшебный» здесь только материал — живое серебро, — пояснила я, радуясь, что нашелся предмет, в котором Корделия разбиралась хуже меня. — А придать ему можно любую форму — хоть доспехов, хоть кубка. Можно даже превратить любой материал в живое серебро, правда, через некоторое время он распадется на воду и углерод…

Внезапно плети девичьего винограда швырнуло в комнату, и я подскочила на месте, с трудом удержавшись от вскрика. Корделия только вздохнула:

— Не обращай внимания, сестренка, это ветер. Поначалу мы все шарахались… Теперь привыкли. Так что там с волшебным кольцом?

— Собственно, это все, — развела я руками, выбрасывая из головы странные порывы ветра и невольно скашивая глаза на поднос. Запахи из-под полотенца доносились дразнящие.

— Ой! — Корделия прижала пальцы к губам. На лице ее появилось растерянное выражение. — Подожди, сейчас! — и стрелой вылетела из комнаты.

Точнее, я подумала, что она вылетела, потому что опять мне ничего не удалось заметить.

Ох, уж эти шакаи-ар…

Княгиня вернулась меньше, чем через минуту, аккуратно неся в руках глиняный кувшин, украшенный причудливой росписью — растительным орнаментом в аллийском стиле.

— Поставила молоко на полочку в камине и чуть не забыла, — смущенно пояснила она, опуская глаза. Картина получилась почти идиллическая — белая романтическая рубашка, скромного вида брюки и потупленные очи. — Хорошо, что Оскар напомнил.

— Кто? — машинально переспросила я, глядя, как она ставит кувшин на столик и откидывает полотенце с подноса.

— Балбес в джинсах, — коротко ответила Корделия, и в голове у меня вспыхнул четкий образ спящего парня из комнаты внизу. — Не обращай внимания, Оскар все время дремлет. У него хобби — видеть сны. И создавать сны.

— А у тебя? — вырвалось у меня. К счастью, Корделия ответила прежде, чем я успела почувствовать неловкость.

— Мое хобби ты видишь в шкафах и в этой шкатулке, — улыбнулась она. — Но у Оскара, конечно, интереснее. Попроси его — вдруг он захочет показать тебе один из своих снов. Мы часто просим Оскара придумать что-нибудь интересное на ночь.

Я поперхнулась.

— Э-э-э, — в голову долго не приходило ничего в достаточной степени вежливого. — Думаю, что единственный, с кем я хотела бы делить свои сны — это Максимилиан.

Корделия замерла на мгновение — а потом улыбнулась так счастливо, что у меня появилось совершенно ясное ощущение, будто бы я выиграла главный приз.

— Ну, как хочешь, — тем не менее, произнесла она вслух с видимым сожалением и прицокнула языком. — Кстати, насчет твоего обеда… Кофе я не нашла. Как ты думаешь, просто теплое молоко подойдет?

— Конечно, — благодарно кивнула я. Конечно, кофе бы продлил состояние относительной бодрости, но ненадолго. Что-то мне подсказывало, что лучше немного поспать после обеда. Вряд ли Ксиль разберется с делами так уж быстро…