Замок Dead-Мороза - Кирилл Кащеев

Бабка вдруг отдернула руку, поглядела на ошеломленную Ингу совершенно нормальным, трезвым взглядом и спокойным молодым голосом, так непохожим на ее недавнее зловещее карканье, насмешливо произнесла:

– И совершенно глупо обижаться на маму из-за того, что она все время твердит об «удачном замужестве»! Кажется, ты еще ничем не доказала родителям, что способна на большее.

– Маме бесполезно что-то говорить… – автоматически ответила Инга, точно так же, как отвечала обычно тете Оле.

– Доказать, а не сказать, – фыркнула старая ведьма, повернулась, так что закрутился подол красной юбки, и деревянная дверь захлопнулась за ней так же резко, как и распахнулась.

– Есть еще вопросы насчет моей бабушки? – иронически поинтересовался Пауль.

Инга только ошалело покачала головой. Нет, ей, конечно, хотелось спросить, откуда его бабушка знает любимую тему маминых разговоров и что означают ее слова про кровь, но она чувствовала – никаких внятных ответов не получит.

– Тогда пошли скорей, если не хочешь, чтоб нас Ганна застукала. – Словно ничего не случилось, Пауль направился к следующей двери, за которой, видно, и была Ганнина комната.

– Как мы отопрем? – шепотом спросила Инга, прислушиваясь.

– А здесь дверей никто не запирает. – Он взялся за ручку.

Инга притормозила. Входить резко расхотелось. Было как-то неловко нагло ломиться в так доверчиво оставленную открытой дверь – даже за своей собственной вещью. А если Ганна окажется там? Крестовый поход начнется обязательно, только не левого крыла на правое, а наоборот, правого на левое.

Инге представился центральный зал. Посредине бесчувственное тело охранника Андрея – Ганне хватит одного удара кулаком, чтоб нокаутировать его. А над ним дядя Игорь рубится со старым вуйко на ржавых алебардах, тетя Оля сошлась с теткой Христиной на табуретках… Немцы и брокер наверняка сбегут с поля боя. Всех выкинут за ворота, и они замерзнут насмерть под стенами замка.

– Ох, шайсе! – ругнулся по-немецки Пауль, замирая на пороге комнаты, и Инга поняла, что все ее страхи осуществились – Ганна в комнате, и сейчас начнется такое…

– Was geht hier vor? [7] – напряженно спросил Пауль, почему-то обращаясь к Ганне по-немецки.

Инга осторожно выглянула из-за плеча мальчишки…

Первое, на что упал ее взгляд, – это старый стол, а на нем – ноги. Инга подняла глаза… На столе, испуганно уставившись на ребят, стояла фройляйн Амалия. Одной рукой она упиралась в раму узкого оконца, а в другой у нее был пожелтевший, видимо, очень старый план здания. Инга успела бросить на него лишь беглый взгляд – Амалия торопливо отпустила окно и принялась нервными движениями складывать план пополам, потом еще раз пополам… Ветхая бумага осыпалась по краям.

– Молодой человек говорит по-немецки! – нервно пробормотала фройляйн, пряча сложенный лист за спину. И выдавила из себя дрожащую, неуверенную улыбку.

– Говорю, – согласился Пауль. – Вам. Немецким языком: вы что здесь делаете?

– Я… Я всего лишь… Исследую объект, – наконец Амалия сообразила, что сказать. – Вы же понимаете, мы архитекторы, нам предстоит много работы по реконструкции… – Немка слезла со стола и крепко зажала сложенный лист под мышкой – словно боялась, что его отберут.

– А на своей половине вы уже все обследовали? – Пауль продолжал говорить по-немецки.

– Да… Нет… Не совсем, но… – Амалия попыталась сунуться к двери, но Пауль даже не пошевелился, и ей пришлось остановиться. – А я и не знала, что здесь живут немцы, – глядя поверх его плеча, пробормотала она.

– Немцев здесь даже больше, чем вы думаете. Наверное, их что-то сюда тянет? – невозмутимо поинтересовался Пауль.

Амалия поглядела на мальчишку так зло и негодующе, будто он хитростью или силой отнял что-то, принадлежащее только ей! И прежде чем Инга успела опомниться, ринулась прямо на них, вихрем пронеслась мимо парня и, отшвырнув со своего пути Ингу, выскочила на галерею. Вскоре топот ее ботинок затих вдали.

Ребята переглянулись.

Пауль неопределенно пожал плечами и принялся осматривать комнату.

– А, вот она! – он кинулся к стоящей в углу кровати с панцирной сеткой, встал на четвереньки и выволок небрежно скомканную Ингину шубу.

Инга машинально подхватила сунутый ей запыленный ворох меха, но собственная шуба ее уже категорически не интересовала.

– Чего вдруг Амалия к Ганне в комнату полезла? – Инга нахмурилась. – Что ей тут на потолке надо?

– Что-что… Клад, наверное, искала.

– Ты серьезно?…

– Нет, конечно. А чем тебе не нравится ее объяснение? Вы ж их сами привезли замок реставрировать. Мотаем лучше отсюда, пока Ганна нас не застукала! – Он осторожно приоткрыл дверь, выглянул на галерею и вытащил Ингу за собой. Торопливой мышиной пробежкой они спустились в зал. – Ну вот, – удовлетворенно вздохнул Пауль. – Я еще обещал тетке Христине воды принести. Пойдешь со мной?

Инга заколебалась – вроде бы для добычи шубы она его уже использовала, теперь, согласно плану, время гордо удалиться на свою половину и забыть, как его зовут.

– От бисов хлопец, только за смертью его посылать! – Кухня была довольно далеко от центрального зала, но гневное верещание тетки Христины эхом разносилось по коридорам. – Павло! Да где ж та вода?

– Да несу уже! – Пауль подхватил стоящие у стены ведра и бегом рванул во двор.

– Забудешь тут, как же! – пробормотала Инга и вместо того, чтоб отправится на свою половину, побежала за мальчишкой, на ходу натягивая спасенную из плена шубу.

Замковый колодец она опознала сразу – путешествуя с родителями, мало ли она этих замков насмотрелась! Невысокое приземистое сооружение слегка походило на беседку, но такую, что сама способна выдержать недельную осаду – в невысоком каменном парапете колодца даже были свои окошки-бойницы. Сам парапет окружали обломки проржавевшей решетки – некогда она тщательно запиралась, чтоб кто попало не мог подобраться и отравить воду. Поверх громоздился могучий, как на крепостных башнях, каменный колпак, защищавший бесценную воду от гари пожаров и первого бактериологического оружия – зараженных чумой частей лошадиных трупов, которые осаждающие швыряли через стены. Инга с недоумением поглядела на сгнившие обломки поворотного колеса – как же они отсюда воду достанут?

Но Пауль обошел замковый колодец, даже не посмотрев в его сторону. Инге ничего не оставалось, как последовать за ним. Здоровенное бетонное кольцо, явно не средневекового происхождения, торчало посреди хозяйственного двора. Его закрывал привешенный на петлях круглый люк, покрытый толстым слоем облупившейся краски защитного цвета, поверх которой еще можно было разглядеть надписи по-немецки: «Achtung» и «Water» [8] . Пауль потянул за кольцо… даже не скрипнув смазанными петлями, люк легко поднялся, и Инга увидела аккуратную камеру, в которой был закреплен колодезный ворот, обмотанный стальной цепью. Пауль повернул ручку – и цепь, стрекоча, поползла вниз.

– На совесть делали соотечественники, – сказал Пауль, переливая воду в свое ведро. – Петрусь тут кой-чего почистил, подмазал – работает, как новенькое… – Он обернулся и, увидев недоумевающий взгляд Инги, пояснил: – Здесь, в замке, во время войны немецкая часть стояла – кто говорит, егеря за партизанами по горам гонялись, кто – войска СС с бандеровцами. Никто толком не знает.

– А старый колодец их чем не устраивал? – Инга кивнула на каменное сооружение.

Мальчишка пожал плечами.

– Из него вода ушла. Говорили даже, что партизаны там что-то испортили… Его тогда же, при немцах, и засыпали.

– Угу, – кивнула Инга, что-то разглядывая поверх плеча мальчишки.

Пауль обернулся и увидел красную от мороза физиономию Гюнтера, выглянувшую из окошка верхнего этажа, расположенного над галерей. Голова немца исчезла, чтоб через минуту появиться в соседнем окне. Кажется, он, как и его сестрица, что-то высматривал – искал и не мог найти. Он неспешно бродил из комнаты в комнату, мелькая то в одном проеме, то в другом. Инга занервничала – что там ищет Гюнтер, они потом разберутся, но если деревенские, над головами которых он так беспечно топчется, обнаружат очередное проникновение на свою территорию…

– Там жилых комнат нет? – уточнила она у Пауля.

– Конечно, нет, видишь, стекла не вставлены, – указывая на пустые оконные проемы, покачал головой мальчишка.

Инга успокоилась.

– Там холодильник, – невозмутимо закончил Пауль.

– Какой еще холодильник?

– Яйца, молоко… рождественский поросеночек, холодец, чтоб не испортился… – пояснил Пауль.

И тут послышался истошный женский визг. На этот раз орала тетка Христина:

– Ты что в нашем холодильнике делаешь, немчура поганая?

Пауль досадливо поморщился.

За окном метались тени – кажется, там кто-то за кем-то гонялся. Инга даже догадывалась, кто и за кем. Потом они исчезли, а через пару минут дверь распахнулась – и погоня выкатилась прямо на Ингу с Паулем. Впереди, неловким подпрыгивающим шагом человека, привыкшего к сидячей жизни и ежедневному пиву, бежал Гюнтер. Время от времени он останавливался и, хватая воздух широко распахнутым ртом, хрипло-жалобно лепетал на ломанном русском: