Алмазная Грань (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame"

— Ты совсем, кукла, охренела? — краснея от бега по лестнице, заорал он. — Это надо было сделать вчера! Ясно тебе? Вчера!

— Прекратите орать! — выдохнула я, задохнувшись от обиды — Вам прекрасно известно, по какой причине я отсутствовала!

— Меня не трахает, по какой! Ртом строчи минет, пальцами — то, что я дал! Ясно?

Появление Ивлеева пресекло его тираду. Велев начальнику департамента пройти в кабинет, он удалился. Минут пять там гудели повышенные голоса, наконец багровый Сарвилов выскочил прочь. А я до вечера отбивала атаку любителей жить за чужой счет. Были и те, кто побежал жаловаться Ивлееву. Забыв о негласной этике, я поспешила первая, пояснив ситуацию. Не пожалела ни Сарвилова, ни ему подобных. Шеф отреагировал быстро: собрал внеплановое совещание и высказал директорам департаментов все, что думает о них. А я… я нажила себе новых врагов. И всю степень их коварства оценила уже спустя два дня.

После того, как груз чужой работы был снят с моих плеч, я успевала справиться с основной. Уход с работы в положенное время, а не тогда, когда решит шеф, стал для меня глотком свободы. Обеденный перерыв тоже стал регулярным. К слову, в кругу девочек я рьяно отрицала нашу связь с боссом, чтобы мне поверили, придумала легенду, согласно которой сама заказывала ему ночных бабочек в номер. Этому охотно поверили, правда, не все. Да и я сама ощущала, что все во мне буквально вопит об истинном положении вещей.

Валерий эти два дня редко появлялся на рабочем месте, и я начала ловить себя на мысли, что скучаю по нему. Скучаю по взгляду, в котором обещание самых развратных удовольствий соперничало с восхищением. По голосу, от которого на губах расцветает улыбка. По запаху мужчины, способного сделать трусики влажными в два счета. Хотелось выглядеть для него как можно красивее, и я спустила часть своей зарплаты на салон красоты. И все мои ухищрения принесли свои плоды.

В обеденный перерыв, когда я собиралась поняться в кафетерий и похвастаться перед девочками изменениями во внешности, босс вызвал меня к себе в кабинет, велев перед этим повесить на дверь табличку «деловые переговоры». И вот уж честно, лучше бы повесил «не беспокоить».

Слов не понадобилось. Я едва успела положить на стол собранные на подпись документы, как Валерий обнял меня за талию и поцеловал — жадно, не давая опомниться либо возразить. Задрал юбку до талии, спустил трусики вниз и усадил на стол, нетерпеливо расстёгивая ширинку. От прикосновения прохладного мрамора столешницы к ягодицам я непроизвольно охнула. Смочив пальцы слюной, босс вошел в меня сразу двумя, возбуждая, подготавливая, вместе с этим успевая осыпать поцелуями мое лицо и шею.

— Вика, черт. Ты реально сводишь меня с ума! — прорычал, заменяя пальцы членом. Я едва успела выставить руки в качестве опоры, прогнулась, чтобы принять его как можно глубже. Просто поразительно, как быстро я возбудилась доя его поспешного вторжения!

Мои ягодицы скользили по глянцу стола, оргазм настигал, будто цунами — неотвратимо и стремительно. Я застонала, срываясь на крик, когда сладкие спазмы унесли к высотам экстаза. Мы напрочь забыли о средствах контрацепции, но в последний момент Валерий отстранился, выпуская семя на черный мрамор стола.

Мы тяжело дышали. Воздух в его кабинете пропах сексом и желанием. Руки не слушались, когда я поспешно приводила себя в порядок и стирала улики нашего соития с поверхности.

— Со следующего месяца ты будешь получать на восемьдесят процентов больше, — застегивая брюки, сказал Ивлеев. — Не потому, что мы переспали. Я умею ценить отдачу.

Я кивнула. Отказываться либо наигранно возмущаться не имело смысла. Меня и так долго продержали на зарплате стажера, при этом завалив работой по уши. Дождавшись, когда босс справится с дрожью в руках и подпишет документы, я поспешила в приемную, надеясь, что там никого нет, и я успею привести в порядок макияж и прическу.

Увы, в приёмной уже ждали. И вовсе не коллеги. Я едва не споткнулась, столкнувшись нос к носу с миловидной девушкой, взирающей на меня с неподдельным потрясением.

Она была в роскошном кожаном костюме красного цвета, с высокой прической, и очень напоминала терминатора Ви-экс в исполнении Кристианы Локен. Пробормотав что-то, похожее на извинения, я буквально побежала к своему рабочему месту, стараясь игнорировать ощущение надвигающейся беды. И когда за мной следом вышел Ивлеев, все стало на свои места.

— Катя, милая? — сиплым от потрясения голосом повторил он, неуклюже заправляя рубашку в брюки и не замечая, что вокруг рта розовеет размазанный след от моей помады.

Я готова была провалиться сквозь землю. Но вместе с тем разглядывала Кати Ивлееву с толикой неистребимого женского любопытства. Миловидная. Назвать красавицей сложно, но аура богатой холеной жизни нивелирует отсутствие внешних данных. Наверное, мы примерно одного возраста. Я подняла глаза, пытаясь дать понять, будто мы с Валерой вовсе не совокуплялись на столе, а читали договор… и непроизвольно вздрогнула.

Эта холеная богатая бездельница знала все о нас. И ее появление не было случайным. А то, как она смотрела на меня… этот взгляд мог заморозить Африку. Заставить заткнуться даже стаю футбольных фанатов. Потому что мне стало физически плохо от ненависти в голубых глазах. Настолько сильной, что я почувствовала, будто мне только что вынесли приговор.

Ассоциация напугала меня. Тревожные звоночки в сознании превратились в колокола. Я попыталась спрятать лицо за зеркалом. Лучше бы я этого не делала: волосы взлохмачены, а на губах — остатки той самой помады, что щедро размазалась по подбородку Ивлеева…

Я не могла даже пошевелиться. Парализующий, будто могильный, холод проник в душу, вызвав вспышку паники. Смотрела, как Валерий уводит жену в свой кабинет, воспользовавшись ее шоковым состоянием. Когда за ними закрылась дверь, бессильно уронила голову на стол.

Это конец. Можно собирать вещи. Ивлееву ничего не будет, а вот я… вспомнились предупреждения бабсовета, судьба моих предшественниц.

Катя может быть опасна. А у меня не хватило ума быть осторожнее.

Телефоны продолжали разрываться, а я была настолько дезориентирована произошедшим, что попытка ответить превратилась в какие-то провалы в памяти и времени. Перевела звонки на рецепцию, как делала всегда, отправляясь на обед, приложила ладони к пылающим щекам.

Вляпалась. Но чем думал Валера, когда распинал на столе, не слушая ни возражений, ни здравого смысла… хотя, разве я особо возражала?

Спустя полчаса из кабинета вышла Катя. В ушах зазвенело, мышцы напряглись, подсознание зашлось в крике «опасность!». Глаза миссис Ивлеевой выглядели слегка припухшими, и только это говорило о том, что слезы имели место быть. Правда, криков и звона бьющейся посуды я не слышала. Девчонки говорили, что Кати никогда не предъявляет мужу. У нее виноваты всегда, в любой ситуации, женщины. Спровоцировали, соблазнили, околдовали. Пока муж осыпает бриллиантами и не настаивает на наследниках, Катя терпит его прыжки в гречку. Куда приятнее уничтожить соперницу.

Глаза шатенки сузились, а на губах появилось подобие улыбки. Но это меня не обмануло. Вцепившись пальцами в подлокотники кресла, я смотрела, как она приближается крадущейся походкой. В ней и правда сейчас было нечто хищное и беспощадное.

Тонкие ладони с острыми длинными ногтями, расписанными под хохлому, уперлись в столешницу. Я вцепилась в ее маникюр, как в спасительный круг. Но, рассматривая каждый завиток, все равно не смогла вырваться из стужи смертельного холода женской ненависти.

— Неосмотрительно, Вик-ка, — хоть я и понимала, что за насмешкой Кати кроется обида и боль, презрение исполосовало, будто сотней лезвий, в одну секунду. — У женщин, которые спят с чужими мужьями, начинаются проблемы с яичниками.

«Бригада, реплика жены Белого», — подумала я. Но этот отвлекающий маневр тут же накрыло девятым валом панической атаки. Мне хотелось вскочить, кинуться вслед за стервой в красной коже, поклясться здоровьем самых близких людей, что нечего не было между мной и ее мужем! Умолять не вышвыривать с работы мечты, искренне проклинать тот момент, когда бес попутал и я ответила Валерию взаимностью! Пятое чувство не обманешь и ничем не заглушишь. Оно сейчас вопило во всю глотку, призывая меня исправить ситуацию, только не имело, как и я, ни малейшего понятия, как именно это сделать.