Страху вопреки - Кирилл Багров

Игорь посмотрел в лицо другу. Он представил себя, бесцельно сидящим в то время, как другие занимаются таким увлекательным делом. И ты не можешь к ним присоединиться. Ему стало жалко Илью.

— Ладно, держи, — сказал он, отцепляя ботинок от крепления, — только будь осторожен, размер-то не твой.

Лицо Ильи просто просияло радостью. Казалось, оно зальет сейчас светом все пространство холма, и снег будет отражать повсеместное сияние до рези в глазах. Скомкано поблагодарив друга за предоставленную возможность счастливых мгновений и зажав доску под мышкой, Илья направился вверх, делая от нетерпения богатырские шаги. На вершине его заметила Маша и очень удивилась.

— Ты что, тоже решил прокатиться? — она посмотрела на доску Игоря. — А как быть с размером?

— Не намного он и отличается. Если осторожно, то можно.

Рита знала, что вопрос о растовках, то есть размерах, досок может быть сугубо индивидуальным. Кто знает, может быть именно такая доска лучше подойдет для Ильи. Она критично смотрела, как мальчик фиксировал ногу креплением, закрепив, как и учила Маша, только переднюю. Носок ботинка немного свесился с доски. Маше это очень не понравилось.

— Только осторожнее, — предупредила она, — попробуй сначала медленно и пока не заворачивай.

Это можно было и не говорить Илье, все равно он бы не послушался. И чего ради? Ему дали доску только на время. Может быть, после первого же спуска ему опять придется сидеть на бревне и завидовать более компактным своим друзьям. Нет, теперь Илья намеревался выжать все возможное из полученного шанса прокатиться. Поэтому он с силой оттолкнулся свободной ногой и, неуверенно шатаясь, довольно быстро покатился вниз.

Раз-другой покачнувшись в начале своего спуска, он удержал равновесие и перенес тяжесть на переднюю ногу, увеличивая скорость. Носок ботинка нависал над самым снегом, но не мешал продвижению вперед. Ободренный первым успехом, Илья решил блеснуть перед друзьями своими возможностями и круто завернул вправо. Ботинок врылся носом в сугроб и мгновение спустя Илья уже кубарем катился вниз.

Нога уперлась в небольшую кочку и, щелкнув внутри, остановила продвижение по наклонной плоскости. Илья посмотрел на доску — цела. Он облегченно вздохнул и только после этого почувствовал острую боль в щиколотке. Мгновение спустя со всех сторон его окружили ребята.

— Ты как, в порядке? — поинтересовался Игорь.

— Похоже, цел, — поднимаясь на локте, ответил пострадавший, — вот только с ногой что-то.

Он с хрустом в колене распрямил ногу и боль иголками вонзилась в нее.

— Надеюсь, это не перелом, — переживала Катя.

— При переломе он не сможет наступить на ногу, — казалось, нет области, в которой бы не разбиралась Маша.

Игорь помог другу освободить ногу от доски и тот осторожно встал. Боль опять прорезала тело, но, сделав шаг, Илья понял, что самостоятельно передвигаться он сможет. Сильно хромая, он проследовал к поваленному дереву и, опершись на него, перевел дыхание.

— Да, май френд, ты немного выбился из формы, — заключил Костя. — Боюсь, ближайшие несколько дней нашему дружному обществу на тренировках придется обходится без твоей, милой нашему сердцу, персоны.

После школы Илья сидел у себя дома в жутком настроении. Сегодня звонили из магазина и приятный женский голос сообщил, что его заказ уже пришел, и он может хоть сейчас приезжать за своей доской. Эта, еще вчера долгожданная новость, сейчас лишь напомнила Илье о его нелепом положении. Именно для того, чтобы быстрее научиться кататься, он встал вчера на эту доску и — сделал себе медвежью услугу.

В больнице сказали, что с ногой ничего серьезного нет — это простое растяжение. И пройдет оно быстро, если сильно не нагружать ногу. Но на ближайшие две недели занятия спортом ему заказаны. Какое же здесь будет настроение?

Ближе к вечеру раздался звонок и Илья медленно поковылял к двери.

— Привет скорбящим, — первым поздоровался Костя. — Пустишь нас в свой лазарет?

На пороге стояли раскрасневшиеся ребята с досками под мышками и веселыми искорками в глазах. Илья вздохнул: счастливые люди, они были на тренировке.

— Проходите, — немногословно пригласил хозяин дома и тут он заметил отсутствие среди пришедших одного члена команды. — А где же Рита?

— Этот вопрос нас тоже немало мучает, — продолжал разглагольствовать Костя. — Имею честь вам сообщить, что наша несравненная Марго по неведомым нам всем причинам пропустила тренировку. Позор диссидентам! — с пафосом закончил оратор и оглянулся на друзей, по-видимому, ища поддержки.

Никто не оценил пламенной речи по достоинству, и восторженными криками комната не наполнилась… Лишь Игорь предложил Косте немного поумерить свое красноречие.

— Так можно же ей позвонить и все узнать, — Илья был рад так просто нашедшемуся решению проблемы.

— Гениально, — Костя был сегодня явно в ударе. — Давайте же друзья воспользуемся этим достижением прогресса и человеческого гения.

Ребята прошли в комнату Ильи и Костя взялся за трубку телефона.

— Алло, Марго? Привет, — после некоторого молчания поздоровался с трубкой Костя. — Мы так скучаем без тебя, мон шер. На тренировке я не находил себе места, выискивая глазами меж деревьев вашу одинокую фигуру. Но вы так и не пришли, и я в печали, — пауза. — О боже мой, как он посмел, ничтожный, — и снова пауза. — Да, мир жесток, но жеще всех — мирок коварных гувернантов. У них болезнь такая — вредить своим питомцам, — добавил он, немного помолчав. — Как ты могла подумать, я не смеюсь, но более того я плачу. В душе. Не веришь? — пауза. — Что ж, будем ждать мгновения, когда направить сможешь ты стопы свои к трамваю, и мы, собравшись снова, возрадуемся единению. Засим прощаюсь с вами, — и помедлив, он положил трубку на свое место. Костя оглянулся на друзей, внимательно слушавших половину разговора и тщетно старавшихся понять, что же во второй половине, на том конце провода. — Ребята, я в печали. Похоже мы надолго лишились общества нашей Марго.

— Не томи, Горацио, — попробовал поддержать игру Игорь, — сказать, иль не сказать — не твой вопрос. Выкладывай, что Рита тебе сказала.

— Все безнадежно запущенно, — уже серьезнее сказал Костя. — На нее насели учителя по математике, литературе, физике и еще каким-то предметам, я всех не запомнил. Говорят, если она в ближайшее время не исправит свое отношение к учебе, то в четверти можно ей не надеяться на хорошие оценки. И тогда, как вы сами понимаете, расстроенная родительница запрет дочь в темнице квартиры, и увидит наша Марго Яхрому разве что только по телевизору.

— Серьезно, — коротко, но емко подвел черту под рассказом друга Илья. Для него такие проблемы тоже бывали знакомы. Что ж поделаешь, коль он не Эйнштейн.

— Это еще серьезнее, чем ты думаешь, — развивал мысль Костя. — Вчера ты, сегодня Рита. Если в нашей команде будут с такой скоростью отсеиваться люди, то боюсь, на соревнования поедет только Валерий Игоревич.

— Но она же не будет до самой поездки чахнуть за уроками, — предположил Илья. — Просто потом нагонит упущенное на тренировках.

— И опять запустит учебу, — монотонным голосом, продолжающим фразу друга, добавил Костя.

— Не запустит, если мы ей поможем, — послышался тихий неуверенный голос.

— Катя, ты гений. Ударим дружно по бескультурью и необразованности и пойдем просвещать нашу темную подругу. Предлагаю начать прямо сейчас.

Предложение было обсуждено и одобрено, после чего шумная ватага с грохотом спустилась по лестнице, перепугав двух дворовых котов, мирно дремавших под лестницей, и одну боевую старушку, которая долго еще кричала что-то вслед быстро удаляющимся спинам.

День для Риты выдался не из приятных. Проснувшись утром и в полудреме пробравшись к кухне, она начала с того, что разбила свою любимую чашку. Просто решила налить себе чай, взяла чайник и одновременно смахнула ее. С грустью посмотрев на керамические останки, она отметила, что в этом есть один только плюс: сон как рукой сняло.

Вот с такого на первый взгляд незначительного события и понеслись беды. В школе на первом же уроке объявили результаты контрольной, которые Риту нисколько не обрадовали. Плюс ко всему во всеуслышание перед классом Анна Леопольдовна — очень-очень строгая учительница физики, после оглашения оценок заострила всеобщее внимание именно на ней, Рите. Она долго и нудно отчитывала ученицу за прохладное отношение к школе, за скатившуюся до слабых троек успеваемость. Зачем-то обратила внимание на синюю челку и малиновые ботинки, после чего Рита без колебаний решила ходить в школу только в таком виде. Проще говоря, Анну Леопольдовну и Риту роднило одно общее чувство — взаимная неприязнь.

А потом все учителя как с цепи сорвались — на математике, литературе и истории они настойчиво советовали девочке вспомнить о школе и взяться за голову. Конечно, не просто так преподавательский состав школы вдруг ополчились на Риту, тому была причина и веская: увлекшись новой идеей о сноуборде, про учебу она совершенно забыла. А школа этого не терпит. И посыпались тройки в дневник не слишком прилежной ученицы.