Хроника одного путешествия или повесть о первом луноходе - Владимир Губарев

Затем были «Интерспутники» и, наконец, луноход.

Впрочем, с лунной машиной взаимоотношения особые. Сюда, в Центр, Володя Иванов приехал один. Основная тяжесть этого эксперимента легла на его плечи, хотя, вполне естественно, результаты изучаются в Москве коллегиально. Но перед Государственной комиссией, перед техническим руководством предстояло отвечать ему, Владимиру Иванову. А это нелегко, особенно если тебе 26 лет… Мало того что нужно по возможности отстоять перед начальством свои интересы и детально рассказать, что происходит с телескопом на Луне, надо выдерживать атаки журналистов. И приходится давать интервью, словно ты академик или конструктор…

— Мой самый главный недостаток, — как-то признался Володя, — это неуверенность. И она естественна, потому что нет багажа знаний. Только теперь я по-настоящему понимаю, как важно ученому учиться. Причем ежедневно…

Володя Иванов делает первые шаги в науке. Рентгеновский телескоп, установленный на луноходе, помог ему войти в большой мир знаний.

Дороги к лунным морям

Алексей Иванович, один из конструкторов «Луны-16» и «Луны-17», обещал побеседовать с журналистами еще несколько дней назад, но все не получалось — было много работы, сеансы насыщены различными техническими и научными экспериментами. Они заканчивались, как и сегодня, под утро. Чувствовалось, что Алексей Иванович очень устал, но он сам подошел к нам.

— Извините, — сказал он, — что до сих пор не мог с вами поговорить, давайте уж сегодня…

Рассказывал он охотно. Дело сделано, и приятно вспомнить, как нелегка была эта дорога к Морю Дождей.

— В сентябре 1970 года «Луна-16» доставила на Землю образцы лунного грунта. Спустя два месяца к Луне взяла курс новая автоматическая станция, на борту которой находился «Луноход-1». Что объединяет оба автоматических разведчика космоса? — спросил я.

— У «Луны-16» и «Луны-17» много общего, — ответил конструктор, — посадочная ступень в первом случае служила стартовой площадкой для ракеты, которая доставила лунный грунт, на Землю, а во втором — она превратилась в пьедестал для лунохода.

Обе станции вели себя отлично. По-моему, достаточно сказать, что на борту не было ни одного отказа ни во время перелета от Земли к Луне, ни на самой Луне. Мы ни разу не были вынуждены перейти на дублирующие системы, хотя, конечно, проверяли и их работу.

Сразу после посадки «Луны-17» мы внимательно осмотрели окружающую местность, и затем аппарат медленно сполз со своего пьедестала на поверхность Луны. Мы действовали очень осторожно: надо было привыкнуть работать на Луне, а это не так просто.

Луноход провел много любопытных экспериментов. В частности, много раз делалась проба грунта. Помню, когда на «Луне-13» мы взяли пробу, здесь, в Центре дальней космической связи, прогремело «ура» — настолько все были в восторге. А теперь в течение одного сеанса мы проделываем такую операцию раз пять, и никто «ура» не кричит. Воспринимается это теперь как должное. Многие операции на Луне стали обыденными и особых эмоций не вызывают.

— Советские ученые ведут исследования Луны со 2 января 1969 года. Можно ли сказать, что «Луна-16» открыла качественно новый этап в космонавтике?

— До «Луны-16» все автоматические станции, которые направлялись к Луне, вокруг Луны и на Луну, проводили исследования глобального масштаба, — говорит конструктор, — перед ними ставилась задача получения весьма общих представлений о Луне; к примеру, когда запускалась «Луна-9», которая осуществила первую в мире мягкую посадку на поверхность Луны, мы поручали ей выяснить главное: а что она, Луна, есть — твердь или тело, покрытое толстым слоем пыли?

— Извините, что я перебиваю, но я хочу напомнить один эпизод. Мне рассказывали: на одном из научных совещаний, где обсуждалась проблема «Есть пыль или нет ее», академик Сергей Павлович Королев сказал: пыли на Луне нет. Это было до полета «Луны-9»?

— Такой случай действительно был. С.П.Королева спросили: «А вы можете подписаться под своими словами?» Он ответил: «Могу». Взял клочок бумаги и написал: «Пыли на Луне нет. С.Королев». Этот случай можно отнести и к гениальному предвидению, и к шутке. Но совершенно четкого и однозначного ответа, из чего состоит поверхность Луны, на которую сядет космический аппарат, косвенными исследованиями установить было крайне трудно. Как известно, высказывались различные гипотезы, и каждая из них имела полное право на существование.

Поэтому перед «Луной-9» была поставлена глобальная задача: дать однозначный ответ о поверхности Луны, — продолжает конструктор, — станция не утонула в облаках пыли. И впервые земляне увидели лунную поверхность вблизи, обнаружили, что на ней лежат камни. Однако опять-таки окончательного вывода о том, что вся Луна такая, сделать было нельзя. Нельзя ведь правильно представить нашу Землю, если посадить автоматический аппарат в Сахаре, в Антарктиде или в океане. Тогда создастся впечатление, что вся планета состоит из песка или льда. И поэтому нельзя говорить, что район посадки «Луны-9» характерен для всей поверхности Луны. Ведь она весьма разнообразна. Это видно даже невооруженным глазом с Земли. Совершенно четко наблюдаются равнинные участки, названные океанами и морями, есть горы и возвышенности. Заметно и большое количество кратеров. Но тем не менее «Луна-9» опровергла пылевую гипотезу, которая десятилетиями считалась многими учеными единственно правильной.

— Перед следующей серией аппаратов «Луна» ставилась задача глобального исследования уже окололунного пространства и получения более подробных фотографий отдельных участков Луны? — спрашиваю я.

— Вы правы. «Луна-13» во многом повторила полет «Луны-9», но она явилась своеобразной переходной ступенькой к новому этапу исследований, которые были на'чаты с появлением автоматов другого класса, — согласился конструктор. — Кроме того, «Луна-13», не утонув, еще раз подтвердила, что глубокой пыли на Луне нет. С помощью плотномера были определены характеристики лунного грунта непосредственно на ее поверхности. Это был мостик к «Луне-16».

С появлением «Луны-16» и «Луны-17» ученые получили в свое распоряжение космические аппараты, обладающие большими возможностями для изучения естественного спутника. Земли. Ученые считают, что детальные исследования в разных районах Луны помогут разработать теорию о происхождении Луны и ответить на вопрос: что же такое Луна — «дочь» или «сестра» Земли, то есть как она образовалась — оторвавшись от Земли или родилась одновременно с ней?

«Луна-16» и «Аполлоны» подтвердили, что нельзя получить всеобъемлющее представление о поверхности Луны, ковыряя ее в одном месте. Осуществление намеченной ранее программы создания лунного самодвижущегося аппарата — лунохода стало необходимым.

Исследования «Луны-9» и «Луны-13» позволили отдать предпочтение той конструкции шасси, на которой движется луноход.

Вид у аппарата необычный. Такова уж его техническая специфика. Космический аппарат ни на что не похож. Его нельзя сравнивать ни с одной привычной земной машиной. Даже два космических аппарата друг с другом сравнивать трудно. «Москвич» и автобус резко отличаются друг от друга, но они имеют много общих черточек. Но космические аппараты настолько не похожи друг на друга, что если их поставить рядом и не сопроводить соответствующими пояснениями, то даже специалисту трудно будет понять, для чего именно каждый аппарат предназначен. Такова особенность космической техники. Поэтому луноход у тех, кто впервые видел его на фотографиях и в натуре, может вызвать разочарование. Машина внешне выглядит слишком несовременной. Если пойти в «Детский мир» и купить игрушку-луноход, то вид у него будет гораздо более эстетичный… Но я хочу заступиться за наш луноход. Он красив своей реальностью. Эстетика фантаста — это одно, а эстетика реалиста — другое.

— Ваше первое ощущение, когда стало ясно, что луноход начал работать в Море Дождей?

— Ощущения — это настолько специфично, настолько свое, что передать их почти невозможно, — улыбнулся конструктор. — Космические старты и в особенности космические финиши в моем понимании относятся к событиям, к которым нельзя привыкнуть. Мне пришлось видеть и переживать много космических запусков. И каждый из них по-своему эмоционален. За четырнадцать лет это острое восприятие происходящего не сглаживается, все по-прежнему остро. Я говорю о тех пусках, в которых непосредственно принимаешь участие.

И особенно волнует финиш. Возьмите зондирование Венеры, возвращение «Луны-16».

Представьте: Луна, Море Изобилия. Ночь. 100-градусный мороз и мертвая пустыня. Где-то там, вдалеке, вспыхнул огонек. Он дрогнул, потом проворно побежал по лунной поверхности. Затем опустилась длинная механическая «рука», включился бур. Он медленно погрузился в грунт. На какое-то мгновение «рука» замерла, затем поднялась… Перед нами на командном пункте находилась миниатюрная модель станции «Луна-16». Она копировала все, что происходило на Луне… «Рука» переносит грунт в контейнер, он герметизируется. И больше никакого движения. Но записи телеметрии показывают, что электронный мозг станции тщательно анализирует проделанную работу и сообщает, как прошла операция по забору грунта. А потом старт. Лунный космодром действовал безукоризненно! А мы с нетерпением ждали возвращаемый аппарат с бесценным грузом в Казахстане… Это был финиш полета «Луны-16»…