Стихи и песни - Вероника Долина

1982

И опять я звоню с трудом…

И опять я звоню с трудом,И мурашки бегут по коже.Приезжай, навести мой дом,Вот дома у нас непохожи.Судный день не есть суицид.Каждый палец тобой исколот.А потом суета и стыд,А потом суета и холод.Я устала так раздираться,Я хочу уступить тискам.И давай со мной разбираться,Разберем меня по кускам.Эти фото и эти строфыПоздно складывать и копить.Ощущение катастрофы,Не желающей отступить.Я пишу теперь клочковато —Мало магии и волшебства.И страница мне узковата,И синица едва жива.И сынишке со мною скучно —К няньке просится все равно…Приезжай, посидим на кухне!Есть израильское вино…Не такая уж я сластена,Не такая уж Суламифь.Я смотрю на тебя смятенно,Руки за голову заломив.Хочешь, рядом садись, побалуй,Расскажи про твою страну.…Ничего мне не надо, усталой.Спой мне песенку! Я усну.

И особенно тех не вернёшь назад…

И особенно тех не вернёшь назад,Чей горит на груди окаянный след,А на самом дне — потаённый сад,Потаённый сад, приглушённый свет,

Приглушённый свет, половинный звук,И хотя никого не винишь давно,Но в какой-то миг замечаешь вдруг,Что в саду показывают кино.

Этот чёрный парк, этот белый куб,Где кино идёт только раз в сезон,Ты и рад войти в этот тайный клуб,Но ты не розенкрейцер, не франкмасон,

Ты не физик, не химик, не универсал,Ты и рад бы в рай, но ты раб, ты нем,И не мы с тобой попадём в тот зал,Он в другой, он в другой стороне совсем.

Потаённый сад, приглушённый свет,И хотя ты в тайнах не новичок,Но позволь тебе всё-таки дать совет,Старина Хичкок, старичок-сверчок:

Не мечтай, ничего не вернёшь, нет-нет,Ни беспечных птах, пи безмозглых чад,Сохраняй в себе постоянный свет,Беспричинный страх, потаённый сад…

И приходит однажды ко мне человек…

И приходит однажды ко мне человекИ становится на пороге моём.Я ему предлагаю еду и ночлег.Он благодарит, но говорит,Что не терпит нужды ни в чём.

И продолжает стоять в темноте.И я — предлагаю трубку ему.Он благодарит, но говорит,Что трубка ему ни к чему.

И продолжает стоять как стоял!И я наливаю ему вина.Он благодарит, но говорит,Что я ему ничего не должна,Что я ничего не должна.

Тогда я тихо ему говорю,Что, видно, он просто мне не по душе…Он благодарит, "прощай" говорит,И нету его уже…

1978

Трещина

И пытаясь в себе заглушитьНарастающий гул камнепада,Говорю себе: надобно житьНа краю этой трещины, надо.

Эти злые, кривые краяПрорывают, ты видишь, бумагу,Это трещина, милый, моя,И не двигаюсь дальше ни шагу.

И по гладкому камню скребя,И, срываясь с него беспощадно,Умоляю себя и тебя:"Это трещина, трещина, ладно".

Без обиды тебе говорю,Накопив непосильною кротость:Отойди же, не стой на краю:Эта трещина, может быть, — пропасть.

Из твоей оскудевшей любви,Из улыбки тяжёлой, нервозной,Вижу трещину в самой крови,Незапёкшейся, чёрной, венозной.

И пытаясь в себе заглушитьНарастающий гул камнепада,Говорю себе: надобно житьНа краю этой трещины, надо.

Омерта

И снова упаду на дно конверта,Да так, как я не падала давно.Омерта, говорю себе, омерта,Омерта, итальянское кино.А немота поет нежней свирели,Мотивчик прихотливый, не любой.Утихли мои песни, присмирели…Да ты меня не слышишь — бог с тобой.Не слышишь и опять проходишь мимо,Не слышишь, отворя чужую дверь.Омерта, вот и все, аморе мио,Омерта, и особенно теперь.Заплаканную, вид неавантажный,Озябшую, как ни отогревай —Увиденную в раме эрмитажной —Запомни, никому не отдавай.И поплывет конверт во время она,В размякшую, расслабленную даль,Где пьется амаретто ди сароно,Не горестный, а сладостный миндаль.И знаешь, эта музыка не смертна,Пока ты светишь у меня внутри.Омерта, говорю себе, омерта,Омерта… Дорогой мой, повтори.

Уроки музыки

Играйте все этюды Черни!И никакой на свете сквернеНа ваших пальцах — не бывать.Все десять заняты этюдом,На вид трудом, по сути — чудом,Не будем это забывать!

А звук прелюдий Майкапара!А смены холода и жара,Которых стоил мне урок!И как тогда мне не игралось,Откуда что бралось и бралось?Какой во мне, безрукой, прок?

Но время шло, и я привыкла.И имя Гедике возникло,И надорвался педагог.Да я не музыкой гнушалась!Но слишком явно мне внушалось:Какой во мне, безрукой, прок?

Так где ж вы были, Моцарт, Шуберт?Они сейчас меня погубят…Где вы, Шопен и Мендельсон?Вот так урон непоправимый,Хотя как сон неуловимый,Мне был когда-то нанесен.

…Картины эти — невозвратны.Те имена — невероятны:Клементи, Черни, Майкапар…Ведь до сих пор не понимаю!Но лихом их не поминаю,А помню: школа — холод — жар.

1983

Зимняя прогулка

Иду по улице зимой,И непонятно мне самой,Как не заносит снегом?Хотя погода хороша —Болит, болит моя душаМежду землёй и небом.

А где-то светится окно.Так поздно светится оно!Меня там не хватает.Хотя погода хороша —Болит, болит моя душа.Её ледок не тает.

А скоро будет Рождество!Но это тоже ничего.Потом пройдёт и это.Хотя погода хороша —Болит, болит моя душа,Ей облегченья нету!

А можно так и дальше жить —Спешить, грешить, людей смешить —Ни шатко и ни валко.Да и погода хороша…Но всё болит, болит душа —Её-то вот и жалко.

1977

Из далеких пустошей, затерянных графств…

Из далеких пустошей, затерянных графствПрискакали гонцы накануне,Восклицая: сударыня, вы кунст! Вы крафт!А другие все затонули.Кого-то поющие засосали пески.Кто-то спит как последний пропойца.А вы, королева, потрите вискиИ хоть что-нибудь нам пропойте.

Да, мы знаем, вы не любите низкорослых пород.Машину водите — как цунами.Но мы все же надеемся, что этот годВы пробудете вместе с нами.Если наша просьба вас удивит —Отошлите нас просто жестом.Но вы тут дома, сударыня, и не делайте вид,Что в изгнанье и под арестом!

Королева, вы стали последним звеномВ цепи, что мы тут сплетаем.Ради вашей вышивки жемчужным зерномМы сотрудничаем с Китаем.Мы разграбили Рим, разгромили Прованс,Перламутр ввозя, терракоту…Заклинаем, сударыня, именно вас:Не бросайте ручную работу!Не бросайте ручную работу…

К крыжовнику

Из подарков судьбы, украшений грошевых,чьих-то памятных писем, календарных примет,выбираю крыжовник, зеленый крыжовник,чрезвычайно неброский и непопулярный предмет.

Примеряя к лицу эту жизнь, эту участь,я бесчисленно морщусь и фыркаю, ноя ценю кислицу, уважаю колючесть,различаю под матовой кожей зерно.

Если можешь понять его, и шипы, и зеленость,и непышные ветки, и недорогие плоды,так поймешь и меня, запечатанных губ распаленность,и дрожащие пальцы, и путаные, и потайные лады.

Моё метро