Камера абсурда - Евгений Сухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Он объяснил Пиктиримову это свое решение так: «в связи с вновь открывшимися обстоятельствами», – как бы мимоходом произнес я. – Вы, Наталья Валерьевна, не знаете случайно, что это за обстоятельства такие? – спросил я с сахарной ласковостью в голосе.
– Простите, но я вам уже все сказала, мне нечего добавить, – холодно ответила мне Аленина и уж совсем не по-светски выпроводила: – Кажется, вы уже собрались уходить? Тогда не смею вас больше задерживать.
– Да, спасибо вам, до свидания, – безответно улыбнулась Наталье Валерьевне Ирина.
– До свидания – повторил я за Ириной, правда, без улыбки.
Ответного прощания мы не дождались…
– Послушай, ты зачем ее под самый конец разозлил? – почти прошипела мне Ирина, как только мы покинули усадьбу покойного продюсера. – Ведь все так хорошо шло.
– Значит, на это была причина, – ответил я, на мой взгляд, вполне резонно.
– И какая же? – не менее резонно спросила Ирина.
– Чтобы заставить ее встревожиться. Если она, конечно, причастна к убийству Лисянского, – ответил я. – И если это так, то она станет делать ошибки. Две она уже совершила.
– А если она непричастна? – спросила Ирина.
– А если непричастна, то она просто больше нас к себе не пустит, только и всего, – ответил я.
– Ну, не зна-а-аю, – протянула Ирина. – Какой ей резон убивать Лисянского, который дал ей все да еще собирался вернуть ее в мир кино?
– Резон в том, что это все он собирался у нее отнять, – возразил я своей прекрасной оппонентке. И добавил: – Вместе с миром кино в придачу.
Ирина задумчиво посмотрела на меня, замолчала, и какое-то время мы шли молча.
– А что это за две ошибки, что допустила Аленина? – первая нарушила молчание девушка.
Я думал совсем о другом, и вопрос Ирины застал меня врасплох.
– Прости, ты о чем? – спросил я.
– А ты вообще где? Ты здесь? – недовольно сказала моя подруга.
– Куда же я денусь, – ответил я.
– Что-то не очень похоже, – заметила девушка. – Идешь, о чем-то думаешь, размышляешь, а со мной не делишься. А ведь мы напарники, забыл?
– Ну что ты, – улыбнулся я. – Разве можно забыть о такой прелестной напарнице.
– Но ты обо мне все же забыл, – сухо констатировала Ирина. – Ладно, проехали. Итак, задаю тебе вопрос еще раз, – она шутливо сдвинула брови и придала взору пронзительно-холодное выражение: – Ты упомянул о двух ошибках, которые уже допустила Аленина. А что это за ошибки? Что она соврала нам?
Я с восхищением посмотрел на свою спутницу:
– Браво, напарница! Ты тоже почувствовала, что Аленина говорит нам неправду?
– А что я, по-твоему, совершенная дурочка, что ли? – попыталась обидеться Ирина, но у нее это не получилось. – Аленина явно нам соврала, когда сказала, что не знает о разговоре Лисянского с отцом в ресторане «Ерема» и о том, что продюсер требовал от своего режиссера заменить главную актрису, то есть ее, на другую. И весь ее последующий разговор про сценарий, из-за которого якобы отец и повздорил с Лисянским, не более чем детский лепет. – Ирина приостановилась: – Но это одна ошибка Алениной. А вторая?
– А вторая ошибка Натальи Валерьевны заключается в том, что она заговорила о наследстве, – остановился я вслед за Ириной. – Я ведь ее ни о каком наследстве не спрашивал, а она вдруг стала говорить мне, что усадьба эта ей не принадлежит, что они с дочерью проживают в ней на птичьих правах и любой родственник Лисянского, доказавший свое право на наследство, незамедлительно выбросит их с дочерью на улицу. Зачем она мне это сказала, как ты думаешь?
– А ведь верно, – удивленно произнесла Ирина. Теперь я уже уловил в ее взгляде восхищение. Что ж, когда мной восхищаются прехорошенькие девушки, я обычно не бываю против.
– Ты не ответила на мой вопрос, – с улыбкой заметил я. – Я не спрашивал о том, верно или неверно. Я спросил о том, зачем она завела этот разговор!
– Чтобы показать нам, что материальной заинтересованности у нее не было, а совсем даже наоборот: без Лисянского ей будет намного хуже, чем с ним, – быстро ответила Ирина.
– Молодец, – констатировал я. – Ты очень быстро учишься. Вопрос о наследстве ее очень волновал. Она думала о нем, и это просто прорвалось в разговоре.
Ирина сложила ладони вместе и покорно приклонила к ним голову:
– Благодарю вас, сенсей… Слушай, как ты думаешь, а что это за такие непредвиденные обстоятельства, которые вновь открылись? – после паузы спросила меня Ирина, которую еще не покинули впечатления от разговора с актрисой Натальей Алениной.
Я задумчиво ответил:
– Я тоже думал об этом. Надо полагать, что Марк Лисянский что-то такое узнал про свою новую избранницу Аленину, причем совсем недавно. Поэтому и сказал: «в связи с вновь открывшимися обстоятельствами». А вот что такого он про нее узнал… Это вопрос.
– Может, она изменила ему? – предположила моя любимая подруга. – И Лисянский об этом узнал или увидел ее с любовником, когда они занимались чем-нибудь непотребным?
– Может быть, – согласился я. – Так женщины обычно и поступают со своими любящими их мужчинами-благодетелями: изменяют им. Это у них как высшее выражение благодарности и признательности за любовь и сделанное им добро.
– Не обобщай, пожалуйста, – заметила Ирина, недовольно покосившись на меня.
– Я и не обобщаю, – немедленно парировал я. – Поэтому и сказал: «обычно». Это значит, что исключения все же имеют место быть. Вот ты, например. Ты ведь никогда не поступишь плохо с человеком, который поступает с тобой хорошо, верно ведь?
– А что ты подразумеваешь под словом «хорошо»? – снова покосилась на меня Ирина.
– Ну, учит тебя, берет тебя с собой на расследования… – начал я.
– И все?
– Еще любит тебя, – сказал я и добавил: – По-всякому…
Несколько мгновений она молчала. А потом расхохоталась. Отсмеявшись, сказала:
– Главное, чтобы мужчина не был скучен.
– И? – посмотрел я на нее.
– Что «и»? – спросила она.
– Что дальше-то? – спросил я. – А что не главное?
– А дальше то, что ты, как мне кажется, скучным не будешь… – не сразу ответила она. – Характер у тебя не тот.
Мне захотелось ее поцеловать. Я остановился, притянул Ирину и впился своими губами в ее губы. Так мы стояли минуты полторы, наслаждаясь охватившими нас чувствами. Нас обходили люди; кто-то совсем близко беззлобно рассмеялся; парочка автомобилей приветственно и одобрительно прогудела нам, проезжая мимо.
– Ну, все, нам надо идти, – промолвила Ирина, слегка воспротивившись объятиям, когда у нас обоих закончилось дыхание. – А то мы с тобой так никогда и не дойдем до этой Светланы Аркадьевны.
– Думаешь? – спросил я.
– Ага, – просто ответила Ирина.
Черт побери, а ведь я ее люблю по-настоящему. Без дураков!
Глава 4. Все знают Яшу Рудзутака, или Допрос третий
Прогноз Алениной относительно бывшей гражданской супруги Марка Лисянского не оправдался: нас-таки приняли. Правда, нам пришлось немного подождать в холле, поскольку у Светланы Аркадьевны был гость. Сорок минут, и гость – видный загорелый мужчина в модном костюме – вышел из будуара хозяйки (что он вышел именно из «будуара», предположила Ирина, и я с ней мысленно согласился), сел в припаркованный у ворот красный спортивный «Феррари», что мы с Иркой, конечно, приметили, и на большой скорости отбыл в неизвестном направлении. И еще минут через восемь-десять к нам вышла собственной персоной Светлана Аркадьевна…
Это была шикарная натуральная блондинка. Просто высший класс! Как у господина Лисянского хватило мужской воли покинуть такую умопомрачительную женщину, сделалось для меня неразрешимой загадкой. Ноги Светланы Аркадьевны начинались не от ушей, но от грудей – это точно! Причем грудь была четвертого размера, и ее очертания вполне зримо просматривались под шелковой маечкой. Но главным было не это. Главным были шелковые шортики, столь короткие, что, когда Светлана Аркадьевна повернулась к нам спиной, отдавая приказание служанке принести нам всем кофе, мы с Ириной имели удовольствие (не знаю, как Ирина, но я-то уж точно имел) видеть всю ее прекрасную упругую попку. У Ирины попка тоже была классной, но такого филейного совершенства я еще, признаться, никогда не видывал. Я с удовольствием рассматривал это произведение естественной природной красоты, пока не ощутил весьма ощутимый удар меж ребер. Я посмотрел на Ирину и по ее хмурому жесткому взгляду и насупленным бровкам понял, что мне не стоит больше смотреть на волнительные выпуклости бывшей гражданской супружницы продюсера Лисянского…
– Простите, что заставила вас так долго ждать, – произнесла дежурную фразу Светлана Аркадьевна, – но, сами понимаете, дела…
– Мы все прекрасно понимаем, – ответил я за нас двоих. Получилось как-то очень многозначительно, и я снова ощутил теперь уже легкий удар в бок.