Сюита для скрипофона - Мария Фомальгаут

Не потерять…

Ты подожди, любимая…

…будем вместе…

Это еще что…

Снится какая-то мутотень, распахивается окно, кто-то валится в комнату, большой, темный, крылья у него, что ли, за спиной… Тянется ко мне, оставляет на полу темный кровавый след… уйди, уйди…

Нет, это не сон, что-то на самом деле. Выдергиваю себя из кровати, щелкаю выключателем, ты какого черта не зажигаешься, ах да, я же лампу из розетки выдрала… сотовый заряжаю…

– Привет.

Эрик кое-как забирается в кресло. Смотрю на часы.

– А еще позже нельзя было? Часика так в три ночи? Или у вас на Марсе принято вот так… по ночам?

– Да говорю я тебе, не на Марсе…

– Ты бы хоть объяснил…. Где…

– Да что объяснять… по вашим звездным картам хрен что покажешь… Ты это… бинты у тебя есть?

Только сейчас спохватываюсь, что это не сон, и правда – темные следы на ковре… щелкаю выключателем, свет лампочки колет глаза… Вздрагиваю… нехило натекло, это ковер теперь стирать… Эрик кувырком валится с кресла, задергивает шторы.

– Да не дергайся ты… сейчас, сделаю все…

– Сделаешь… шторы-то закрывать надо, они видят… хотя они и сквозь шторы увидят, если надо будет…

– А кровь у тебя красная…

– А тебе что надо, чтобы слизь зеленая натекла, или еще чего? Говорю тебе, мы с землянами одной крови… еще когда разошлись с нашей общей прародины… Омолонгрен… Черт, больно же…

– Терпи… вот так… Не туго?

– В самый раз.

– Врача, может?

– Ага… ты хоть понимаешь, что вместо врача Они придут? В белых халатах? И заберут к чертям?

Киваю. Эрик сжимает мою руку, крепко, тепло, благодарит. На душе сладко, будто кто-то обнимает невидимыми крыльями.

– Это кто тебя так?

– Они, кто… Выкрал у них Грааль, вроде уже оторвался от них, нет же… подстрелили.

– А Грааль зачем?

– Ты чего? Это ж ваша реликвия, земная… Эх ты, если бы не Грааль, точно бы конца света не избежать…

Киваю. Все ясно. Что ничего не ясно. Он умолкает – знаю, ненадолго, сейчас оживет, начнет рассказывать про конец света, про Майя, про Грааль, про то, как он встречался с Пернатым Змеем, Кельц… как его там, не помню, как потом, во время всемирного потопа…

Выхожу на кухню – сготовить ему что-нибудь, все-таки кровищи потерял не меряно… выгребаю из холодильника мясо, щелкаю чайником, возвращаюсь…

Смотрю в распахнутое окно.

Шторы… шторы не забыть задернуть, потом ковер это несчастный убрать… но сначала шторы… шторы…

Как это было…

Уже и не помню, как оно было…

Странное чувство…

Бывает такое, накатит, когда одна в квартире – и кажется, что не одна. Нет, точно, надо было брать студию, там не будет такого, что вот, сидишь в комнате, и кажется, кто-то на кухне, сидишь на кухне, и кажется, кто-то в комнате… Хоть сиди в коридоре, где видна вся квартира, хоть кровать туда переноси…

Так и кажется, что-то шевелится в кухне… Так, похоже, с ума начинаю сходить, уже представляю себе черт знает что… Кто сюда заберется на двенадцатый этаж… Марсиане, разве что… вот так зайдешь в кухню, а там сидит какой-нибудь в серебристом скафандре, кофеек потягивает…

Так… хватит…

Накрываю голову одеялом, вот так – ползком-ползком – добираюсь до выключателя. Иду на кухню – тихонечко, бочком-бочком, так, а чего это я боюсь, тут, в собственном доме, еще не хватало, мои владения, вон, у меня и документы есть, ипотека оформлена, не к ночи будь помянута…

Толкаю дверь кухни, точно свихнулась, свет зажженный оставила. Замираю на пороге.

…точно…

…и скафандр серебристый…

– Вы как сюда попали? Через стены ходите?

Пугаюсь собственного голоса.

– И не только.

– У вас на Марсе все так делают?

– Да не на Марсе. Я… – размахивает бледной, бескровной рукой, – долго объяснять…

– А русский откуда знаете?

Улыбается. Неестественно, не по-человечески.

– Да не первый раз уже на Земле.

– И как оно вам тут?

Снова улыбается.

– Три тысячи лет назад было лучше. Вот честно… Теперь… – взмахивает рукой, белой, бескровной, – все спешат куда-то, опаздывают… жить не успевают.

Голос – хрипловатый, нечеловеческий. Подсаживаюсь к нему, сжимаю руку – неожиданно холодную, прямо-таки сосулька какая-то, а не рука…

– Ну что? Настоящий я, настоящий… Вот что, хозяйка, кофейку не найдется?

– А вы что… едите? Как люди?

– А вы как хотели… одной крови с людьми… одна раса… еще когда разделились на две расы… покинули Омолонгрен…

– С сахаром?

– Спрашиваете. Вот что… до утра у вас тут перекантуюсь, а то что-то следят за мной… служба такая… На смену выходишь, не знаешь, домой вернешься или нет…

Киваю. Надо бы снеди какой-нибудь принести… а холодильник все еще в коридоре… куда его на кухню поставить, хрен пойми…

– Вы это куда, хозяюшка? Милицию звать?

Недоуменно смотрю на него.

– Какая милиция…

– Ну как… в дом к вам тут залез… какой-то…

Смотрю. Не понимаю.

– Да вы же не человек…

Смеется. Холодно, неестественно, люди так не смеются… Ах да, кофе, кофе… с сахаром… и из холодильника что-нибудь…

Ты подожди, любимая…

Будем вместе…

Когда-нибудь – когда кончится эта война, которая только кажется бесконечной.

Бегу – ступаю по мельчайшим частицам, рассеянным в вакууме. Теряюсь в сияющем тумане.

Любимая… знала бы ты, как здесь красиво… когда-нибудь я покажу тебе все это… когда-нибудь возьму тебя… с собой…

Война… я не помню, с чего началась война. Никто не помнит. Я знаю только одно – эта война кончится.

Любимая… Ты даже не знаешь об этой войне, там, на земле – не знают. До вас доходят какие-то обрывки сводок, которые растворяются в легендах и мифах, Председатель Конфедерации стал у вас Князем Тьмы, перебежчик Про-Мэ – Прометеем, что-то знаете про подвиг Фаэтона…

Они спешат за мной – через миры и галактики, не слышу – чувствую выстрелы, чувствую смерть – по пятам…

Ты подожди, любимая…

Что-то подсказывает мне – победа близка, ближе, чем кажется…

Чувствую, как все кипит и клокочет внутри. Хорош… Ой, хорош… сидит, завтракает, как ни в чем не бывало…

Убила бы…

И не хочется скандала – а будет, тут уже никуда не денешься – надо… Хотя… что я ему скажу… будет все начисто отрицать, сделает большие глаза…

– Деньги… ты брал?

Сама пугаюсь своего голоса.

Сейчас скажет – какие.

– Брал.

– Пятихатку последнюю? Нехило.

– Верну.

– Когда?

Сама удивляюсь себе, что это со мной, убить его готова, или меня его спокойствие бесит, так говорит, будто это его деньги.

– Ну… через недельку. Тут понимаешь, на вооружение…

– Врешь.

Сама себя – не понимаю. Как я его ненавижу…

Смотрит на меня – какой-то непривычный, неожиданно земной, ничего космического не осталось в нем…

– Слушай, я тебе врал? Я тебе когда-нибудь – врал?

Не владею собой – да что на меня накатило, сама виновата, пустила в дом какую-то тварь, он думает, все тут его…

Распахиваю входную дверь.

– Пошел вон!

– Ты чего, а?

– Пшел вон! – хватаюсь за телефон, – сейчас милицию…

Что-то изменилось в комнате. Что-то… вхожу, оглядываюсь, не понимаю. Вроде бы окно закрыто. Наклоняюсь, смотрю под диван, под шкаф, иду на кухню… Похоже и правда – пошел вон, как только он один умеет, сквозь стены, сквозь пространства, из кухни – на погасшую звезду в соседней галактике…

Распахиваю окно.

Жду.

Ну, будет тебе… домой иди…

Тишина. Какая-то странная, пугающая…

– Эрик!

Не слышит. Да что со мной… Набросилась на него, а он же и не человек вовсе, он и не понимает, где свое, где чужое, у них там, может, вообще все общее…

Допиваю недопитый им кофе, мерзкий, терпкий, это что за дрянь… Эрик, бедный, как он это пил… Эрик… не слышит меня Эрик, он сейчас где-нибудь по ту сторону пространства и времени…

Мир покачивается под ногами – иду к распахнутому окну, ветер зябко ежится, кутается в занавески.

Это что… померещилось…

Нет… не похоже… Вижу, черт возьми, вижу, звезды на небе сбиваются в кучу, складываются в буквы, слова…

П Р О С Т И М Е Н Я

Прыгает сердце… это обычно на заборах пишут, в подъездах, на тротуаре под окнами… Но чтобы так…

Только бы он убрал эту надпись… до утра… Астрономы с ума сойдут…

Ты подожди, любимая…

Ты прости меня…

Прости… все будет хорошо, вот увидишь… все будет просто замечательно…

Ты не поймешь… да как я тебе объясню, не поймешь, дело-то такое… в космос просто так не попасть, без глотка живой воды, а живая вода не то, что прежде, где попало не течет, стоит недешево…

Они же знают… Знают, что без живой воды в космос не поднимемся… сволочи, торгаши проклятые…

Бегу… прыгаю – с песчинки на песчинку через вселенную. Бегут за мной – злые, как черти, еще бы, увел у них очередной артефакт, очередное сокровище, – маленький шаг к большой победе…