Время карликов - Игорь Рыбинский

Начальник тюрьмы ушел домой, дожидаться, когда закончится революция и спадет волна народного гнева, и потому Виктору и шведу пришлось самим объяснять, за что они сидят. Главный революционер выслушал их рассказ и решил расстрелять на всякий случай подозрительных европейцев за незаконный переход границы с оружием в руках. К сожалению, среди восставших не было бывших студентов ни советских, ни шведских вузов, и потому пришлось Подрезову и Све-ну Юханссену становиться к стенке.

Дожди уже кончились, ярко светило солнце, и все городские мальчишки сбежались смотреть на казнь. Пока специально отобранным палачам раздавали патроны, ребятня швыряла камнями в приговоренных к смерти. Расстреливать должны были десять человек, и каждому для верности выдали по два рожка с патронами. А то что же это за революция без стрельбы? Виктор и Свен стояли у тюремной стены, мальчишки швыряли в них булыжники, крупные мухи носились вокруг многочисленными стаями и жалили нещадно.

Вдруг главный революционер вспомнил, что его жена тоже, наверное, хотела бы посмотреть. А если она пропустит это представление, то вечером наверняка от обиды убьет мужа. Дабы сохранить свою жизнь для светлого будущего, главный революционер сказал своим подчиненным:

– Погодите, ребята, без меня не начинайте, а я пока смотаюсь за своим начальником штаба.

Прыгнул в джип. Тыр-пыр, тыр-пыр, а машина не заводится. Палачи положили на землю автоматы и пошли толкать автомобиль. Мальчишки побежали смотреть на новое развлечение.

Виктору надоело стоять у стены и отмахиваться от мух, он поднял с земли автомат, другой дал шведу, а потом дал очередь в воздух. Революционеры тут же вспомнили, что есть дела и поважнее, чем изменение социального строя и политического курса в одном отдельно взятом городе. Они поспешили домой, а мальчишки стали собирать стреляные гильзы.

Джип завелся мгновенно. Виктор сел за руль, а швед сзади, потому что на правом переднем сидении остался сидеть главный революционер. Он растерялся, не смог выскочить сразу и теперь показывал дорогу к столице. Но на полпути его высадили – отважный борец за социальную справедливость очень долго рассказывал, что у него есть жена и трое детей, а потом и другая жена и там пять детей, имеется и жена брата, погибшего за свободу, у которой восемь детей, потом у того же брата еще одна жена, у которой…

Доверчивый Свен поначалу начал загибать пальцы, но потом, поняв, что у всех шведов не хватит пальцев, чтобы сосчитать детей и родственников отважного революционера, сказал:

– Виктор, останови-ка машину. Пусть несчастный человек убирается ко всем своим африканским чертям.

Герой революции вышел, долго кланялся, а когда наконец понял, что его убивать не собираются, быстро помчался в сторону родного дома и очень скоро скрылся на горизонте.

– Надо же, – удивился швед, – а мы еще удивляемся, почему на олимпиадах темнокожие берут все медали в беговых дисциплинах.

Через день джип въехал в столицу, где нашлось и шведское посольство. Наше тоже имелось, но почему-то в советском не было денег на билет для Подрезова.

– Вы поймите, – объяснил Виктору секретарь посольства, – здесь нет представительства «Аэрофлота», а значит, прямых рейсов в Москву или в Ленинград. А платить четыреста долларов за ваш перелет мы не можем. Вы сами подумайте: в Советском Союзе двести пятьдесят миллионов населения, и если каждому мы будем покупать авиабилет за четыреста долларов, то что же получается?

– Сто миллиардов, – сказал Подрезов.

– Ну вот, – вздохнул дипломат, – откуда у нас такие деньги?

И пришлось Виктору лететь в Париж, а оттуда в Гетеборг, так как Свен очень просил заскочить к нему домой и объяснить жене, как им было тяжело в яме, и что он только и делал, что рассказывал русскому другу о своей супруге, черпая в этих воспоминаниях силы, и все такое прочее.

Половина города Гетеборга пришла встречать своего отважного земляка, по всем шведским телеканалам показывали прибытие на родину национального героя. Накануне одну из улиц Гетеборга назвали в честь Свена Юханссена, а у проходной завода «Вольво» поставили бронзовый бюст храброго шведа. Виктор тоже выступил на митинге, но его почти не слушали, потому что он очень плохо говорил по-шведски и вообще чем-то походил на Петра I.

В аэропорту «Пулково-2» шел дождь. Журналистов и телевидения не было. Только счастливая Вить-кина жена помахала тощим букетиком гвоздик. Потом, когда уже ехали на автобусе к метро, она рассказала, что полгода, пока Подрезов пропадал в джунглях, зарплату ему не выплачивали, посчитав отсутствие на рабочем месте прогулом без уважительной причины. Но Виктор смотрел на жену и улыбался, радостный от того, что хоть дождь и идет, но змеи на голову не сыпятся, а главное счастье – вот оно рядом – держит его за руку и прижимается к его плечу светлыми кудряшками.

Я так долго рассказывал об эпизодах жизни незнакомого мне человека, потому что все, что последовало за этим, напрямую связано с провидческим талантом Владимира Фомича Высоковского.

Подрезов закончил рассказ о своей обыденной жизни. А наш герой из вежливости слушал его с некоторым интересом.

– Ну и что теперь? – спросил он своего друга детства.

Но тот только плечами пожал, а затем сказал:

– Уволился, сейчас вот фирму свою зарегистрировал.

– Тяжелое нынче время, – ввел в курс дела и внутриполитической обстановки Владимир Фомич своего приятеля, долго отсутствующего и не знающего реального положения вещей, – сейчас, чтобы копейку заработать, нужны огромные неординарные усилия…

Он вздохнул и спросил с некоторой тревогой:

– А в какой сфере ты хочешь проявить себя?

Все дело в том, что Высоковский умел быть благодарным. Ведь и в самом деле Виктор помог ему избавиться от шпаны; за это Владимир Фомич готов был помочь советом, а на это не каждый способен, даже несмотря на то, что у нас тогда была, как известно, страна Советов.

И Подрезов оценил это.

– Да я хочу для начала партию машин продать, – признался он.

Высоковский усмехнулся наивности своего друга и спросил:

– Какие еще машины?

И тогда Виктор рассказал, что Свен Юханссен стал в фирме «Вольво» большим человеком: его назначили директором по сбыту, отвечающим за восточный регион Европы. Руководство концерна решило: раз он в Африке не сплоховал, то ему можно доверить самый опасный участок работы – продавать шведские машины в России. Став большим начальником, он сразу же прислал Подрезову контракт, в котором предложил снятые с производства «Вольво-740». В Европе уже предпочитали новые модели, и потому на складах фирмы в Швеции, Дании и Голландии скопилось много нереализованных автомобилей седьмой серии.

– И почем? – поинтересовался Высоковский.

– По десять тысяч долларов за автомобиль, – ответил Виктор, – это если мы возьмем сто пятьдесят штук – целый паром, а так они стоят…

– Я знаю, – перебил его Владимир Фомич и задумался.

Конечно, он знал, сколько стоят подобные автомобили в Швеции, знал, сколько за них дают в России. Дело показалось стоящим, хотя лично ему предстояло много потрудиться для того, чтобы ничего не значащий листок с контрактом принес ощутимую прибыль.

– Хорошо, – наконец сказал он приятелю, – я постараюсь помочь, только ты должен взять меня в соучредители своего предприятия.

На том друзья и порешили. Уже на следующий день Владимир Фомич впряг себя в упряжку тяжелой работы. Он лично отвез учредительные документы знакомому нотариусу, который обещал быстро переоформить их и даже отдать на перерегистрацию. Потом съездил в банк за гарантией. Гарантийное письмо советского коммерческого банка – конечно же, полная липа (откуда у нашего банка в те годы полтора миллиона долларов?), но Подрезов позвонил в Гетеборг Свену, и тот, повздыхав, сделал вид, что ничего не заметил. Вскоре один паром с автомобилями направился из Швеции в Ленинград, а затем и второй. Всего триста автомобилей, которые уже ждали оптовые покупатели из Азербайджана, Грузии, Средней Азии и Москвы.

– Меньше чем за сорок тысяч не отдаем, – сказал Высоковский Виктору, который занимался подбором клиентов, – на эти машины, знаешь, какой спрос?

Но Подрезов как будто хотел навредить самому себе: он совсем не умел торговаться, то и дело звонил Владимиру Фомичу и говорил: «У меня сидит покупатель из Туркмении; может взять пятьдесят машин, но по тридцать пять».

Но Высоковский отвечал твердо:

– Нет! Мы не можем подарить двести пятьдесят тысяч даже самому Туркмен-баши.

В результате, когда автомобили съехали с парома на территорию Ленинградского порта, они все уже были проданы и принадлежали кому-то. А никому не известная нищая фирма, зарегистрированная месяц назад Подрезовым, учредителем которой неожиданно стал и финансовый гений, заработала почти девять миллионов долларов. Кто же знал тогда, что полудохлое общество с ограниченной ответственностью станет основой будущей финансово-промышленной империи, известной всему миру как группа компаний «Лидер». Но мудрый и прозорливый Владимир Фомич уже тогда вложил прибыль в уставные капиталы новых предприятий, открыл офис в Москве и даже дал взятку одному крупному чиновнику, который пообещал взамен чем-нибудь помочь. А главное – ему удалось все скрыть от Риты и та, наивная, даже не догадывалась, что все восторженные эпитеты, которые она выкрикивала двухметровому Валтеру, надо было адресовать собственному мужу. Кто говорит, что люди невысокого роста – маленькие, незаметные человечки? Чушь! Значимость личности никак не связана с габаритами человека.