Плут. роман - Виталий Новиков

Когда все наконец сели за стол, слово взял Дмитрий. Начал он с того, что вкратце рассказал историю с их клятвой, многое исказив и много наврав из чего сделал выводы:

– Конечно, сейчас глядя на то время, когда прошло десять лет, это выглядит несколько смешно, как юношеский максимализм. Но мне кажется, что все это было не зря, ведь мы многого добились. Значит, чтобы мы не думали о клятве – мы ее исполнили и можем гордиться этим. Первый тост я хочу поднять за хозяина этого дома, нашего старинного друга – Олега. Который добился многого: у него есть свой бизнес, он смог занять достойную нишу в нашем обществе. И мы гордимся таким другом. Потому что ему было тяжелее, чем нам, потому что мы москвичи, а он приехал к нам из другого города, и ему пришлось начинать с нуля. Олег, за тебя! До дна! – Хватов произнес тост, стоя и во время последних слов поднял рюмку вверх.

Таким образом, первые три тоста были посвящены виновникам торжества. От Хватова и Полянского исходили волны счастья, так они были довольны этой встречей, довольны тем, что их все уважают и любят. Глядя на них, Суматохин думал о том, что он мог бы быть также счастлив, как они, если бы не этот противный Каштанов, сидящий напротив него и жующий бутерброд с красной рыбой, и если бы не Тихомиров, ждущий его с минуты на минуту. «Пускай всё течет само собой. Ведь не может же этот кошмар длиться вечно. Всё когда-нибудь кончается и это кончится», – мысленно философствовал Суматохин. Тем не менее ему от этих рассуждений не становилось также весело, как друзьям, и он продолжал пребывать в состоянии ожидания очередного удара судьбы.

Хватов, взявший на себя роль тамады, предложил сделать перерыв на танцы. И поставив компакт-диск с медленными мелодиями, увлек в центр комнаты Юлю. Юля была очень польщена вниманием к своей персоне и смотрела на него странным взглядом, который можно было перевести так: «Можешь не говорить лишних слов, можешь только намекнуть одним лишь взглядом, и я исполню любое твоё желание. Потому что в этот вечер я вся твоя». Каштанов и Элеонора также танцевали, оба кидали друг на друга недвусмысленные взгляды, причём так, что это было трудно не заметить со стороны, плюс ещё ко всему Каштанов, обнимавший Нору за талию, то и дело норовил опустить руку ниже допустимого приличием предела. Это всё видел Суматохин, но не реагировал, потому что мысли его были заняты совсем другим, и место жены в системе его ценностей резко упало после того, как она раскрыла всю свою мещанскую сущность, после скандала из-за путёвок. Он подумал о том, что вероятно остался бы безразличным, даже если бы стал свидетелем её измены, и ему показалось, что он начинает презирать её, как презирают близких людей, совершивших предательство. Ванилин и Лена являли собой самую оригинальную пару вечера. Помимо того, что их внешний вид резко контрастировал по отношению к другим, Ванилин еще вёл себя вызывающе раскованно, почти все его движения и эмоции носили явно сексуальный подтекст, в то время как другие танцующие вели себя намного сдержаннее. Когда другие пары расходились, чтобы передохнуть, Ванилин ставил энергичную песню и начинал вместе с Леной выплясывать умопомрачительные па, с подбрасыванием, вывертами и прочими штучками.

– Какой темперамент, – отметил Хватов.

– Мачо, – с иронией заметил Полянский.

Вечер протекал обычным образом, все садились за стол, ели, пили, пели, потом перерыв на танцы и перекур, и по новой. Суматохин уже заметно захмелел и становился все рассеяннее и смешнее. Ему в голову пришла дурацкая мысль напиться до такого состояния, чтобы он не мог ни за что отвечать. И ему вполне это было по силам, так как его организм позволял выпить очень много, но единственное, что тормозило его – это стыд перед Полянским и Хватовым. Этого он боялся больше всего. Он посмотрел на Каштанова, тот уже почти в открытую флиртовал с его женой: шептал ей что-то на ухо, строил взгляды. «Хорошая пара из них бы вышла», – подумал Суматохин. Каштанов начал уже переходить все границы дозволенного и позволил себе слегка прижать к себе Элеонору. Присутствующие в комнате свидетели стали бросать недоумённые взгляды. Даже видавший виды Ванилин неодобрительно покачал головой. Конечно, всё это вполне можно было бы счесть за невинную шутку, если бы не слишком серьезный вид Каштанова и его поведение. Элеонора кажется догадалась о том, что попала в неловкое положение и аккуратно освободилась от объятий кавалера и отошла в сторону.

– Ой, что-то неважно себя чувствую, простите, – объяснила свое поведение она.

– Что с вами случилось? – поинтересовался навязчивый Каштанов.

– Кажется давление, – и Элеонора погрузилась в кресло.

– Это образ жизни. Я, например, ничем, никогда не болею – железное здоровье, – похвастался Каштанов, присаживаясь недалеко от Элеоноры на край дивана.

– Я вам завидую.

– Зря.

– Это почему?

– Надо не завидовать, а правильно жить.

– К этому тоже нужны наверное способности?

– Не без этого. Если бы я мог знать вас получше, я бы вас с радостью обучил этой науке, и избавил вас от ненужных страданий.

Другие гости стали свидетелями этого разговора. Послушав оригинальные мысли Каштанова, у них проснулось желание получше познакомиться с ним, и Хватов попросил его рассказать о себе.

– Родился я в Москве, – начал Каштанов. – Родители – обыкновенные москвичи – служащие. В общем жили, как все. Потом поступил в академию. Потом окончил ее, разумеется с красным дипломом.

– И по какому же профилю обучались, если не секрет? – перебил его Хватов.

– По финансовому.

– О, это очень актуально в наше время и наверное востребовано, – опять встрял Хватов.

– В какой-то степени вы правы конечно, но не совсем. Знание, диплом – всё это много дает, но не всем, – и Каштанов хитро посмотрел на окружающих его гостей. – Главное – характер. Если есть характер, то ты многого можешь добиться в этой жизни. Если нет, то тебя часто будут отодвигать другие.

– Это точно, – согласился с ним Полянский.

– Есть еще один не маловажный фактор – это воспитание. Во многом я обязан своему дяде. Это он сделал из меня человека, воспитал меня. У него не было своих детей, и я заменил ему их. Если бы вы знали, что это за человек. На таких людях держится всё. Кстати, сейчас я тружусь у него. Должность пока маленькая, и это было моё желание начать от низа. Потому что я человек целеустремлённый, у которого большие цели в жизни: должен начать с нижних ступеней и потом уже плавно, планомерно шагать по ним до самого верха. Это лучше, чем однажды быстро прыгнуть вверх и потом с грохотом грохнуться о землю, – и Каштанов иронически поглядел на Суматохина. Суматохин сделал вид, что не понимает, о чём говорит Каштанов.

– И какова же, интересно, последняя ступень? – полюбопытствовал Хватов.

– Президент.

– Компании? – решил уточнить Хватов.

– Нет конечно.

– России? – спросил Ванилин с поглупевшим, удивлённым лицом.

– Да.

– Почему не земного шара? – решил пошутить Хватов.

– Зря вы иронизируете. Я умею твердо стоять на земле и нахожусь в здравом рассудке. Вы не поверите. Я вам приведу один пример. Около пяти лет назад я взял себе правило записывать все свои планы в ежедневник, причем отмечать даты, в которые я должен завершить определённые дела. И каждый раз, покончив с каким-либо таким делом, я его зачеркиваю. И вот представьте себе, сколько времени прошло, и ещё ни разу не было случая, чтобы я не справился с каким-нибудь делом в срок. И это притом, что мой ежедневник иногда бывал расписан на три и более месяца подряд. Вот так.

И Каштанов торжествующе посмотрел в глаза каждому гостю, как бы говоря своим взглядом: «ну что, поняли теперь, что я за птица!».

«Интересно, а под какой датой стоит у него решение моего вопроса? Неужели на сегодняшнее число – тогда я пропал. Влип я конкретно», – пронеслось в голове Суматохина, и он почувствовал, как холод пробежал у него по коже.

После этих откровений Каштанова сам Бог велел выпить, так сказать обмыть сказанное.

Хватов, стоя, произнес тост:

– Прошу минуточку внимания. Господа, так получилось, что в нашей компании невольно оказался очень достойный человек, которого мы просто не имеем права обойти вниманием; и этого человека, так же как и большинство сидящих здесь, можно назвать человеком с большой буквы. За Михаила Анатольевича Каштанова.

Все дружно осушили рюмки и бокалы, кроме непьющего Каштанова.

– Вы знаете, у меня сейчас в голове промелькнула такая банальность, только вы не смейтесь, пожалуйста. Знаете, есть такая теория: деньги к деньгам и тому подобное. Так вот, относительно нашей ситуации можно сказать что: большие люди к большим людям также притягиваются, – развил до конца свою мысль Хватов.