Журнал «Если» 2009 № 12 - Борис РУДЕНКО

Ни одно преступление не должно остаться безнаказанным.

Разумеется, я сообщил о грядущем возвращении задолго до того, как добрался до Столичного Нексуса. Император был вне себя от радости, узнав, что я благополучно пережил путешествие на Джулакт, и уже предвкушал услышать новости, которые я привезу.

Я не собирался его разочаровывать.

Он пребывал в том же теле, в каком я его видел перед отлетом – не было ни новых покушений, ни случайных ранений. С трона он встал с бодростью, отнюдь не свойственной его кажущемуся возрасту. Он выглядел даже моложе, чем до моего отлета.

—   Рад твоему возвращению, Меркурио.

—   Возвращаться всегда хорошо.

— У тебя есть… новости? Ты не хотел говорить подробно по каналу сверхсветовой связи.

— Новости есть, – подтвердил я.

Император взглянул на крестообразный шов в потолке:

— И эти новости, несомненно, лучше обсудить в условиях абсолютного уединения?

—   Вообще-то в этом нет необходимости. В его глазах мелькнуло облегчение:

—   Но у тебя есть что сообщить мне?

—   Есть, и немало.

— Этот предмет у тебя в руке… Он похож на пулю, которую ты мне показывал. Ту самую, с надписью.

— Это она и есть. Держите… можете теперь оставить ее себе.

Не дожидаясь ответа, я бросил ему пулю. Рефлексы у старого тела все еще остались превосходные: император с легкостью ее поймал.

— В ней нет пыли, – заметил он, разглядывая застекленный кончик.

— Теперь нет.

— Ты нашел?..

— Да, я нашел место происхождения той пыли. И выследил предполагаемого убийцу. Можете быть уверены: больше никогда о нем не услышите.

— Ты его убил?

— Нет, он все еще такой же, каким был.

Наверное, он уловил двусмысленность моих слов, потому что на его липе появилась тревога:

— Я ожидал несколько иного результата, Меркурио. Я ожидал, что злоумышленник будет предан суду или в крайнем случае казнен. Ожидал увидеть тело, чтобы покончить со всеми сомнениями. – Его взгляд стал пристальным. – Ты точно уверен, что с тобой все в порядке?

— Никогда не ошушал себя лучше, господин.

— Я… встревожен.

— Бояться нечего. – Я протянул руку, приглашая его спуститься с трона. – Почему бы нам не прогуляться? Нет ничего такого, чего мы не могли бы обсудить в парке.

— Ты никогда не советовал мне что-то обсуждать за стенами дворца. Тут что-то не так, Меркурио. Ты не такой, как всегда.

Я вздохнул:

— Тогда позвольте все прояснить. Мы сейчас в глубине Великого Дома. Если я взорву энергетическую установку в моем животе, мы с вами прекратим существование во вспышке света. И хотя внутри меня нет антивещества, этот ядерный взрыв легко нанесет такой же ущерб, какой мог нанести убийца, если бы поместил бомбу в ту пулю. Вы умрете – не просто ваша марионетка, а вы сами, тот, что плавает сейчас над нами, – и прихватите с собой большинство из тех, кто сейчас находится в Великом Доме.

Император моргнул, с трудом постигая смысл моих слов. Могу представить, насколько они его поразили – после стольких тысяч лет верной службы.

— Ты неисправен, Меркурио.

— Нет. Более того, я никогда еще не функционировал настолько хорошо, как сейчас. После отлета я восстановил доступ к уровням памяти, которые считал утраченными еше с первых дней империи. И заверяю вас, что взорвусь, если вы не выполните в точности мои требования. А теперь встаньте с трона и выйдите в парк. И даже не думайте позвать на помощь или рассчитывать на то, что какая-нибудь страховочная блокировка внутри меня вас защитит. Сейчас вы в моей власти. И могу заверить', вам не остается ничего иного, кроме как подчиняться каждому моему слову.

— Что ты собираешься сделать?

— Заставить вас заплатить.

Мы вышли из покоев. Пошли по золоченым коридорам Великого Дома – император на несколько шагов впереди меня. Мы проходили мимо чиновников, слуг и неразумных прислужников. Никто ничего не сказал и не сделал, все лишь кланялись в соответствии со своим статусом. Они вплели только императора и ею самого доверенного помощника, шествующих по своим делам.

Наконец мы подошли к прудам, где плавали рыбы.

Я шепотом велел императору опуститься на колени на том же месте, где было убито его прежнее тело. Уборщики поработали на совесть, и никаких следов происшествия не осталось.

— Ты хочешь лишить меня жизни, – испуганно прошипел он.

— Вы так думаете?

— А зачем было приводить меня сюда, если не убивать?

— Я давно мог убить вас, господин.

— И прихватить с собой Великий Дом? И жизни этих ни в чем не повинных людей? Может быть, ты и неисправен, Меркурио, но я и сейчас не верю, что ты способен на такое варварство.

— Возможно, я так и поступлю, если сочту, что таким образом свершу правосудие. Но тут есть одно обстоятельство. Если даже правосудие свершится, то большой пользы Блистательному Содружеству это не принесет. Взгляни вверх, император. Посмотри на это ясное синее небо.

Император задрал голову, насколько позволяла его поза.

— Там твоя империя, – сказал я. – За силовыми экранами и оборонительными лунами. За Столичным Нексусом. Миллиард обитаемых планет, внимающих каждому твоему слову. Зависящих от твоей мудрости. Рассчитывающих на твою порядочность и способность прощать. Будь ты плохим правителем, я не стал бы колебаться. Но ты хороший человек, и в этом вся проблема. Ты хороший человек, однажды сотворивший такое зло, что тень его коснулась тебя даже через тридцать две тысячи лет. Ты убил своего брата, император. Ты заманил его в марсианскую пустыню и хладнокровно убил. А если бы ты этого не сделал, то ничего сущего вокруг тебя не возникло бы.

— Я не… – начал он все тем же хриплым шепотом. Сердце у него колотилось. Я слышал, как оно бьется в грудную клетку.

— Я тоже не думал, что у меня есть брат. Но я ошибался, и ты тоже. Моего брата зовут Гнев. Твоего… что ж, как бы его ни звали, скорее всего, единственный, кто мог бы вспомнить его имя – это ты. Но я сомневаюсь, что ты вспомнишь. Через столько лет.

Император задыхался – думаю, от страха, а не от сожаления или муки. Он все еще не верил мне, да я на это и не рассчитывал. Но зато он верил, что я способен его убить и от смерти его отделяет всего мгновение.

— Ну так давай, верши же свою расправу!

— Пуля все еще у вас, господин?

В его глазах мелькнул какой-то детский ужас:

— А при чем здесь пуля?

— Покажите ее.

Он раскрыл ладонь, продолжая сжимать двумя пальцами пулю со стеклянным кончиком.

— В ней нет бомбы. Если бы она имелась, я бы ее увидел. Сейчас она пуста. – В его голосе смешались облегчение и непонимание.