Сын рыбака - Вилис Лацис

Оскар рассказал и про большую морскую мережу, которую он намеревался поставить возле затонувшего парусника, и затем про донимавшую его мысль о постройке большого ледника.

— Зачем тебе ледник? — спросила Анита.

— Мы бы там хранили свежую рыбу. Обычно после богатых уловов цены падают наполовину, а через несколько дней опять поднимаются до прежнего уровня. Подумай только, что значил бы для рыбаков такой ледник.

Голова у него была переполнена проектами, но Оскар не знал, с какого конца приняться за их осуществление. Сколько бы он ни заговаривал со старшими рыбаками, все они принимали их за нестоящую затею, за фантазию молокососа. Вот если бы у него были деньги, он рискнул бы сделать ледник.

— Поговори как-нибудь с моим отцом, — сказала Анита.

— Я уже говорил.

— Ну, и что он ответил?

— Он, правда, не смеялся, как другие, но и определенного ничего не сказал.

Они дошли до самого дома старого Дуниса и повернули обратно. Поселок постепенно затихал, на дворах умолкли голоса, в окнах погас свет. Только в одном маленьком домике еще не спали. Окна его были освещены, с улицы можно было разглядеть двух сидящих у стола женщин.

Увлекшись разговором, Оскар не заметил, куда они пришли, он не оглядывался по сторонам. Но Анита узнала девушку, которой Оскар сделал подарок.

— Кто живет в этом доме? — спросила она, пристально глядя на Оскара. Луна светила ему прямо в лицо, он никак не мог отвертеться.

— Это… Разве ты больше не помнишь здешних людей?

— Некоторые имена как-то вылетели из памяти.

— Женщина одна, вдова Залита…

— Нет ли у нее дочери?

— Да… Зента, кажется.

— Ты и сам толком не знаешь?

— Почему же не знаю. Она ходит к нам в коптильню низать салаку…

Оскар сам почувствовал, что краснеет; к счастью, они снова вошли в тень. Анита, улыбаясь, наблюдала за ним.

Они прохаживались по улице, никого не встречая. Время от времени Аните приходилось высыпать из туфель песок; при этом она держалась одной рукой за плечо Оскара, а другой снимала туфлю. Было так приятно чувствовать эту легкую руку на плече; ах, он ничего не имел бы против, если бы она задержалась там подольше. Постепенно остывало в нем чувство нетерпения. Теперь уже поздно идти к Зенте. Жаль девушку, она напрасно прождала его.

Удивительно, до чего незаметно пролетают короткие летние ночи — еще не стемнеет как следует, и уже занимается заря. Долго горел огонь в окнах маленького домика, и, пока его видно было издали, Анита не отпускала Оскара. Наконец там улеглись, и только тогда она остановилась у своих ворот и подала Оскару руку.

— Приятных сновидений, — сказала она со смехом.

Оскар мотнул головой.

— Я спать не собираюсь.

— Почему? — беспокойно спросила Анита.

— Мне надо сейчас же переодеться и отправиться на лов.

Анита облегченно вздохнула.

— Отчего ты раньше не сказал мне об этом? Я тебя совсем замучила.

Подойдя ближе, она еще раз крепко и нежно пожала Оскару руку. Теперь они стояли совсем рядом, придвинувшись друг к другу.

— Ты ведь не сердишься на меня? Правда? — спросила Анита. — На этот раз ты простишь мне мой каприз?

Оскар задумчиво улыбнулся.

— Вечер был чудесный, Анита… Спасибо тебе.

Он улыбнулся, но на душе у него было грустно. Вновь всплывали в памяти давно минувшие дни, но он уже не смел ничему верить. Анита снова была с ним, еще более похорошевшая и женственно-нежная. Куда девались резвость подростка, шумная веселость девушки; молодая женщина держала его за руку, и он все еще чувствовал в кончиках пальцев легкие толчки крови.

— Нет, нет, — сказал он про себя. — Это никогда не сбудется.

3

Придя домой, Оскар сейчас же переоделся в рабочий костюм. Сапоги были теперь не нужны, вода стала теплой. Для удобства рыбаки засучивали брюки и перехватывали их бечевкой ниже колен, иначе они, намокая, сползали и путались в ногах.

У карбаса никого еще не было, хотя сегодня артели Оскара выпала очередь брать первый улов, и мешкать не годилось. На месте лова было уже несколько карбасов: по всей вероятности, Осис с артелью и кто-то из гнилушан, — их черед был сразу после Оскара.

Он влез в карбас и вычерпал просочившуюся воду, хотя это входило в обязанности подростка Франца, вставил уключины, привел в порядок весла и уложил ближе к корме развешанную для просушки мотню. После этого он сошел на берег. С моря дул еле заметный ветерок, настолько легкий, что даже на банках не подымал волны. Заря все разгоралась, и в предутреннем сумраке можно было разглядеть очертания человеческих фигур в карбасе Осиса.

Первым пришел Франц. Он, вероятно, не успел выспаться и, забравшись в карбас, сразу же прилег на тюк сетей.

— Разве у тебя все камни подвязаны как следует? — спросил Оскар.

— Ох, и правда… В широком куске два камня оторвались, — вспомнил Франц и, ворча, стал искать шкертики от камней.

Затем появился старый Дунис. Уже подошло время метать невод, и Оскар начал беспокоиться. Он нетерпеливо шагал по берегу, поглядывая в сторону поселка, и время от времени громко кричал, приложив ладони ко рту:

— Па-ар-ни, о-хой!

Но парни не откликались.

— Ну, разве это не безобразие! — сердился Оскар. — Чего доброго, еще прозеваем улов. Ведь день пропадет даром.

Он крикнул еще раз и, подождав немного, влез в карбас.

— Пошли, нечего их ждать. Попытаемся позвать кого-нибудь из людей Осиса — может, выручат.

В последний момент на дюнах показался Баночка. По всей вероятности, воскресенье он провел весело и теперь разговаривал сам с собой, размахивая на бегу руками.

— Как это вы думаете уйти без меня? — закричал он. — Что вы станете делать без Баночки?

С помощью Оскара он влез в карбас и сел за весла. В карбасе Осиса люди уже зашевелились, и, если бы не появление Оскара, Осис начал бы метать невод: первый улов, на восходе солнца, всегда самый удачный.

Оскар высадил Дуниса у неводного ворота, поставил карбас на место лова, а сам пошел переговорить с Осисом.

— Чего дожидаешься, Оскар? — крикнул тот еще издали. — Давно уже пора начинать! А то, смотри, мы займем твою очередь.

— Одолжи мне двоих, пока люди не собрались.

— А сколько у тебя сейчас?

— Четверо.

— Тогда ты сегодня не ловец! Нет, никого отпустить не могу… Как же я сам буду притонять невод?

— Мне бы хоть двоих, чтобы невод обметать. К тому времени у меня все будут на месте.

— Это еще как сказать! А мне метать сразу после тебя.

— До того времени обметка будет кончена, а там я обойдусь.

Но Осис не соглашался.

— Ну что ж, нет так нет, не надо, — сказал Оскар. Он дошел до карбаса гнилушан. Там было несколько знакомых: родственники зятя Менгелиса и двоюродный брат Оскара по матери, Мартын Крауклис. Они слышали весь разговор с Осисом.

— У тебя всего только четверо? — удивленно спросил Мартын Крауклис. — Чего же ты хорохоришься? Пусть сейчас бросает Осис, а ты после него будешь. Тогда и твои парни подойдут.

Оскар молча повернул к своему карбасу.

— Ну как, решено? — крикнул ему Осис.

Оскар, ничего не ответив, влез в карбас, подал Дунису конец троса, а сам ушел к носу и сел за весла. В это время в карбасе Осиса начали готовиться к замету невода.

— Потише, сосед! — крикнул Оскар. — Куда торопишься? Я сам начинаю метать.

Там рассмеялись:

— Когда же это вчетвером метали невод?

— Становись к камням, Франц, — сказал Оскар подростку. — А ты, Баночка, на этот раз будешь выбрасывать верхнюю подбору. Пошли!

Он схватил тяжелые дубовые весла и всей тяжестью налег на них.

Тихо тронулся, заскользил по воде тяжелый карбас. Неводное полотно, стукаясь о борт камнями, переваливало в воду. Уключины трещали, готовые вот-вот сломаться, весла гнулись в руках Оскара. Приподнимаясь со скамьи, он изо всей мочи налегал на них. Это был сверхчеловеческий труд. Карбас еле двигался вперед, и Франц успевал вовремя хватать каждый камень и перебрасывать через борт. Баночка легко справлялся с верхней подборой. Когда дело дошло до мотни, то стоявшим на берегу показалось, что карбас вот-вот остановится и Оскар не сможет уже сдвинуть его. Но он справился. Тяжелая мотня перевалила через борт и карбас сразу пошел легче. Тюк сетей постепенно таял, под ними можно было уже различить свернутый кругами бежной трос.

Лицо и шея Оскара покрылась потом, вены на лбу вздулись, он дышал тяжело, как загнанная лошадь. Когда наконец перевалил через борт кляч невода и карбас словно освободился от тянущей назад привязи, Оскар почувствовал звон в ушах, в голове у него гудело, — еще минута, и он бы не выдержал.