Драконова Академия. Книга 4 (СИ) - Индиви Марина

И на том спасибо.

— И я чувствую, что твоя сила стремительно возрастает, Лена. Так же, как моя.

Я поежилась.

— Я тоже это почувствовала. На миг показалось, что все, я уже стала темной. Хотя я не могу быть темной… я же человек.

— По ощущениям ты была темной, — «обрадовал» Валентайн. — И чем дальше, тем чаще мы сталкиваемся с такими проявлениями твоей магии. Вспышки становятся чаще.

— Обещаю, это больше не повторится! — воскликнула я. — Я просто… упустила момент, который меня переключил. Я помнила, как ты учил меня брать ее под контроль, и я с ней справлялась. У меня все работало. Просто сегодня…

Сегодня я не в форме, потому что Ленор потрахалась с Люцианом, а я все это должна разгребать.

— В общем, это больше не повторится. Клянусь. — Я взяла его за руку, понимая, что он опять меня спас. Представить, во что вылилось бы проявление моей темной магии в Академии, особенно перед судом, я не могла. Да и не хотела. Еще больше я не хотела терять себя, превращаться в ту, кого я помнила слишком хорошо.

В ту, кому все равно.

Кому все равно даже на то, что Ленор что-то расскажет Валентайну, потому что ей глубоко безразлично, что он там узнает.

В ту, кто легко способен убить, просто потому что может. Пусть даже ментальную проекцию, или кем там была Ленор. А я ведь уже испытывала нечто похожее рядом с Хитаром…

Бр-р-р.

— По-моему, нам пора домой, Лена, — Валентайн точно почувствовал меня сейчас. — Тебе нужно отдохнуть, а мне нужно быть рядом. Просто быть рядом.

Отдохнуть мне точно нужно было. А еще я даже не боялась заснуть. Просто потому, что Ленор сегодня наглядно поняла: ей Валентайн нужен не меньше, чем мне. Банально для того, чтобы спасти ее трусливую мелочную жопу, которая родилась, чтобы гадить.

— Пойдем домой, — я потянулась к его губам пальцами, коснувшись ранки, нахмурилась. — Прости.

— Мне нравится, когда ты кусаешься, — сообщили мне. — Правда, когда ты делаешь это осознанно, но в целом — продолжай.

Я смущенно уткнулась лбом ему в плечо, а потом, прикрывая себя и остатки формы покрывалом, сползла с кровати. Чтобы позволить Валентайну тоже подняться и открыть портал.

Глава 5

Тэйрен Ниихтарн

— Ну и что мне с тобой делать? — лениво поинтересовался Адергайн.

Тэйрен знала его слишком хорошо, чтобы понимать, что под тщательно удерживаемой маской безразличия скрываются тленные угли ярости. Да, безразличия в ее брате было хоть отбавляй, темная магия дотла выжгла в нем любые намеки на чувства, взамен оставив подачку в виде ледяной злости, подпитываемой яростным пламенем. Они существовали в нем в спящем состоянии и срабатывали исключительно когда речь заходила о том единственном, что было дорого Адергайну. О его безграничной власти.

Вот и сейчас от короткого всплеска подавляющей силы застывшая вдоль стен стража, велиферты, безмолвно склонили головы. Призванные вассалы, тоже маячившие в Серебряном зале черными изваяниями, с трудом справились с порывом сделать то же самое. Она понимала это как никто другой, потому что даже она, почти равная ему по силе, сестра-близнец одной крови с ним, ощутила такой же порыв. На нее удар его мощи был направлен в первую очередь, но она все равно осталась стоять, вскинув голову. Возвращая ему прямой насмешливый взгляд.

А ведь у нее почти получилось! Она смогла, почти добралась до границы, но в планы Адергайна не входило ее отпускать. Не сейчас, когда он был настолько близок к своей цели, но на его истинную цель Тэйрен было плевать. Все, что ее волновало, тот, кто ее волновал — единственное дорогое ей существо во всем мире, тот, кто даже не знал ее, а по словам своего отца наверняка ненавидел — ее сын.

Она совершила много ошибок, в частности, сначала поверив Фергану. Поверив в искренность его чувств и желание быть с ней, которое сломалось о волю общественного мнения так же быстро, как хрупкая соломинка под нажимом пальцев. Второй раз — поверив, что он ее защитит, если она примет удар на себя. Ее черная страсть была как нельзя кстати, прислуга видела ее приступы, а защитить того, кого любишь, казалось таким правильным и простым. Правильным тогда казалось сбежать, оставив ему своего сына.

Которого она почти не помнила — в памяти остались лишь обрывки прикосновений, улыбка и крохотные пальцы, которые она сжимала в ладони. Давно Тэйрен не позволяла себе вспоминать, а когда позволила вспомнить… позволила после всего, что увидела, после всего, что случилось потом: ее сын точно так же стал заложником Фергана и его амбиций, как в свое время она.

Правду говорят, что между темными и светлыми разница лишь в цвете магии.

Может быть, у них не бывает черной страсти, но тьмы в них хоть отбавляй. Собирай, сцеживай, сохраняй на память и показывай как пример того, что никогда нельзя остаться у власти, не замарав рук.

Именно в тот момент она поняла, что должна бежать. Должна оказаться рядом с ним, должна предупредить. И ведь ей почти удалось уйти, она запутывала следы так, что даже Адергайну не под силу было ее почувствовать. Даже тому, с кем кровная связь сильнее любых заклинаний. Она сделала для этого все, используя магию и переходы Загранья, почти растратив ресурс, вложив в это все силы. В Загранье стираются любые следы, и она была у самой границы, когда ее настиг он.

В Мертвых землях его боялись немногим меньше, чем ее брата, правой рукой которого он был.

Личная ищейка Адергайна Ниихтарна, его следопыт. Судья, палач и исполнитель, среди темной аристократии по его поводу даже ходила черная шутка. Если за тобой пришел призрачный мясник, ты еще можешь выжить. Если Хааргрен Файтхард — нет.

Сейчас он стоял за ее спиной, в какой-то паре шагов, но его близость Тэйрен ощущала всей кожей. Ненависть к нему была столь же сильной, сколь и к восседавшему на троне брату, решившему наказать непокорную сестру при всех. В том, что Адергайн стал все чаще собирать вассалов и аристократию, готовую ради него на все, тоже был знак скорого исполнения его планов. В том, что он решил выдернуть ее на показательную порку — тоже.

Он мог все решить между ними: мог, но не стал, и Тэйрен сложила руки на груди, чувствуя, что ее начинает потряхивать. Показать, что для его власти не имеет значения, кто провинившийся — именно этого сейчас добивался Адергайн, и это рождало в ней еще большую ярость.

Ярость и знание, что даже несмотря на столько потерянных лет, за своего сына она готова бороться. С Ферганом и с ним.

Пламя мерцающих серебром стен бликами играло в глазах брата, и сейчас становилось уже непонятно, это предвестники зарождающейся магии или дань обстановке. Высокие замковые стены, мрачные витражи окон и гобелены, тщетно пытающиеся защищать камень от холодов и смерти, давили с его взглядом все сильнее.

Сильнее, сильнее и сильнее, но Тэйрен продолжала смотреть на него в упор. Не опуская головы и не отводя глаз. За их поединком следили все, и она не без удовольствия отмечала, как ярости в Адергайне становится больше. Она нарастала подобно лавине в горах, лишала его привычной властительной снисходительности. Молчание в ответ на его вопрос само собой было дерзостью и неповиновением, и Тэйрен видела, что несмотря на страх перед братом, взгляды темных аристократов покалывают плечи и спину, тянутся к ней.

Она так увлеклась этим молчаливым противостоянием, что не сразу поняла смысл донесшихся из-за спины слов:

— Отдайте ее мне.

По залу прокотился рокот слившегося воедино вздоха сотен голосов, она разъяренно обернулась, чтобы понять, кто осмелился на такое… Но тут даже понимать было нечего. Хааргрен Файтхард стоял, глядя поверх ее головы, как будто она не была сестрой верховного эрда Мертвых земель. Стоял и смотрел на ее брата, выпрашивая ее, как… как кого? Какую-то служанку? В подарок? Или в награду за труды?

Высокий — ростом с ее брата, с чешуей, взбиравшейся по верхней половине лица, как маска, и застывшей над головой наростами игл, как боевой шлем, с широкими плечами, на которых одежда с черным запахом плаща казалась лишней, потому что броня чешуи с двух сторон сползала по шее к ключицам. От нее расходились черное плетение узоров, спрятанное под походным камзолом. Такая внешность досталась ему после оборота, который Хааргрен собирался совершить в детстве. Забавы ради его старший брат набросил на него заклинание, прервавшее оборот, и магия, замкнувшись в теле ребенка, навсегда оставила его полудраконом без возможности вернуться к привычной внешности или совершить оборот полностью.