Отравленный сад - Карен Харпер

— Стойте! — сказала леди таким тоном, что мужчины явно прислушались. — Я говорила, что сама разрежу саван, и я сделаю это.

Наблюдавшая женщина увидела, как леди поставила фонарь на землю, опустилась на колени и нагнулась над могилой.

На миг все стихло. Потом послышался долгий пронзительный треск разрезаемой ткани. Ухнул ветер. Леди вновь заговорила:

— Вы не упоминали, Гарри, что у него были светлые волосы.

— И сердце тоже, — добавил Генри Кэри, соединив руки и склонив голову, словно в молитве.

Значит, перед ней был лорд Кэри собственной персоной. Болейн напустил на себя такую набожность, что наблюдавшую женщину чуть не вырвало.

— Уилл никогда не искал выгоды или возможности возвыситься, — продолжал Генри. — Дженкс, помоги мне перевернуть его, чтобы мы смогли добраться до стрелы, пронзившей его насквозь. Придется вырезать ее из спины. Не могли бы вы теперь подержать фонарь у нас над головами? — попросил он леди.

Когда чахлый свет полился в глаза, наблюдавшая женщина инстинктивно опустила на лицо вуаль. Она попятилась, чтобы слиться с тенью церкви. Навалившись плечом на холодную каменную стену, женщина гадала, кто же эта леди, и ждала.

От нахлынувшей скорби и вони у Елизаветы потекло из носа, а желудок опять сжался и к горлу подступила тошнота. Дело было не столько в слизких извивающихся червях, которые уже облепили труп, сколько в белом, тонком, бархатистом налете, которым покрылась кожа — и резком контрасте между ней и жуткими черными лужами плоти. Засохшие волдыри окружали места, куда входили стрелы, и даже торчащий из спины наконечник. Поскольку у Гарри была только одна здоровая рука, Дженкс принялся быстро орудовать кинжалом, чтобы вырезать из тела сломанное древко и кончик стрелы. Все они были в перчатках, которые немного сковывали движения, но Елизавета настояла, чтобы их не снимали. Ей снился яд, и эта черная гнойная масса может оказаться ядом.

— Как вы думаете, Гарри, — спросила зажимавшая нос Елизавета, — стрела вошла так глубоко, потому что он упал на нее, как вы на свой меч?

— Когда я увидел его, он лежал на спине, и было не похоже, чтобы он на нее перекатился.

— Тогда человек, выпустивший стрелу, обладает недюжинной силой, — проговорила Елизавета, но тут ее голос дрогнул, — или же…

Она так сильно задрожала, что фонарь затрясся в ее руке.

— Или что, миледи? — спросил Дженкс.

Он высвободил наконечник и сломанное древко и теперь протягивал их Елизавете.

— Или же, — сказала она, наклоняясь за стрелой, — когда они вышли на дорогу в поисках лорда Кэри, кто-то воткнул ее глубже в тело Уилла. Но нам необязательно это выяснять, чтобы прийти к выводу, что мы имеем дело с жестокими и отчаянными людьми.

— Берите стрелу и возвращайтесь в дом, — поторопил ее Гарри. — Мы с Дженксом закончим здесь и еще поговорим до вашего отъезда.

— Вам нужно, чтобы я держала фонарь.

— Ступайте, присмотрите за моей матерью, — настаивал лорд Кэри, сбрасывая плащ и принимаясь неуклюже, одной рукой помогать Дженксу сгребать землю обратно в яму. — Для этого нам света хватит.

Но чтобы рассмотреть обломки стрелы, Елизавета подняла фонарь, который полностью осветил не только их, но и ее лицо.

— Пожалуйста, ступайте, Елизавета, — с раздражением в голосе повторил Гарри.

Принцесса была уверена, что слышала чей-то короткий вздох, но он не принадлежал ни одному из пришедших с ней мужчин и уж наверняка это вздохнул не бедняга Уилл. Она поставила фонарь на землю и закрыла его ногами и плащом, чтобы вглядеться в темноту, но глаза привыкали слишком медленно. Ей показалось, что там, возле церкви, что-то вдруг зашевелилось. Быть может, кто-то услышал, что они копают, и пришел посмотреть? В листьях шелестел ветер, а лопаты скребли по земле. Да, перед отъездом она еще раз заглянет к тете. Но вдруг Елизавету осенило.

— Стойте, — приказала она, и мужчины замерли с лопатами в руках. — Вы говорили, кузен, что Уилл был предан мне. Я хочу дать ему это, хоть он никогда и не узнает, какую поистине неоценимую помощь оказал своей будущей ко… то есть своей принцессе. — Она запустила руку под рубашку и сняла с шеи распятие на изящной цепочке. Сестра подарила его Елизавете на Святки, задолго до смерти их отца.

— Кто-то другой найдет его, когда Уилла раскопают и перенесут его кости в склеп, — сказал Гарри, и Елизавета приготовилась к новым возражениям. — Но говорю вам, Уилл гордился бы этим… И кто знает, может быть, он все видит, а?

Елизавета кивнула, но молитва, которую она собиралась произнести, застряла у нее в горле. Хотя кузен посоветовал ей забрать фонарь с собой, она оставила его мужчинам и поспешила выйти за ворота.

Глаза принцессы наконец привыкли к темноте, потом путь осветили огни далекого дома. Елизавета сжимала стрелу затянутой в перчатку рукой; она обернет ее тканью и положит в седельную сумку. Позже она тщательно осмотрит ее, быть может, найдет какого-нибудь знатока и попросит взглянуть.

Подходя к черному ходу, Елизавета увидела перед собой девушку. Та не могла проскользнуть через задние ворота, следовательно, вошла через главный вход. Елизавете не был знаком ее силуэт. Наступила полночь. Кто же еще, кроме Гленды, которая сидит у постели своей госпожи, бодрствует в такое время? Елизавета подкралась ближе. Она разглядела, что девушка молодая и стройная. В руке незнакомка держала букет цветов или, возможно, пучок трав. Это напомнило Елизавете, что она собиралась попросить Гарри устроить ей встречу с Мег Миллигру. Быть может, это она и есть, но ростом девушка была гораздо ниже, чем описывал лорд Кэри…

Принцесса продолжала наблюдать, а девушка тем временем просунула голову в двери и исчезла внутри.

Елизавета подошла к одностворчатому окну в задней стене кухни и заглянула в него. В комнате никого не было, кроме незнакомой девушки. Она быстро разожгла лучину, воспользовавшись для этого единственной сальной свечой на столе, открыла дверь в подвал и стала спускаться по ступенькам. Все это время Елизавете была видна только ее спина.

Принцесса огляделась, чтобы проверить, не догоняют ли ее Гарри и Дженкс. Никого. Тишина и темнота. Елизавета не осмелилась позвать мужчин. Она подошла к двери в кухню и шагнула внутрь. Сняв перчатки с длинными защитными манжетами, позаимствованные у тети, Елизавета положила их с двух сторон от сломанного древка, чтобы прикрыть его. Она наклонилась и положила его в углу комнаты, за вертелами и цепями очага, где его никто не увидит и откуда она позднее сможет его забрать.

Елизавета снова прислушалась, надеясь услышать шаги мужчин, но тишину нарушал лишь приглушенный шум, доносившийся со ступенек погреба. Если сомневаетесь, ничего не делайте и ничего не говорите. Но она должна удостовериться, что незваная гостья не поджигает особняк и не затевает еще что-нибудь опасное.

Елизавета взяла со стола свечу, насаженную на острие плоского латунного канделябра, и начала спускаться по неровным каменным ступенькам, ощупывая свободной рукой сырую стену. По-видимому, девушка спустилась глубже в сгустившуюся под сводами тьму, если только не затушила лучину и не притаилась внизу за бочками.

Услышав шаги незнакомки дальше по лестнице, Елизавета оставила свечу на ступеньке и начала осторожно пробираться вперед, по-прежнему ощупывая рукой стену. Похоже, погребом пользовались нечасто и пауки были в нем полноправными хозяевами. Елизавета скривилась и часто заморгала, когда прошла через паутину и та прилипла к ее ресницам и влажному лицу.

Принцесса подошла к арочной двери и сразу за ней увидела девушку. Тщательно выбрав место для своего букетика, незнакомка подвешивала его на веревку, с которой уже свисало множество пучков травы. Потом она сорвала что-то — какой-то пузырек — с груди, откупорила его и вылила тоненькую струйку жидкости в деревянный бочонок. Кем-кем, а Мег эта девушка точно быть не могла, если только обитатели особняка не ослепли: из-под ее чепца выглядывали иссиня-черные волосы, а нос был курносым.

— Что ты здесь делаешь? — грозно спросила Елизавета.

Голос принцессы испугал даже ее саму. Девушка рывком повернулась к ней и широко открыла глаза. Она уронила пузырек. Тот разбился на осколки о каменный пол. Потом девушка схватила с деревянной подставки бочонок и швырнула его в Елизавету.

Принцесса пригнулась. Девушка погасила лучину. Елизавета почувствовала, что незнакомка проносится мимо.

— Стой на месте! — приказала Елизавета, бросаясь вдогонку.

Девушка не остановилась, но свеча на лестнице довольно четко обрисовала ее силуэт. Елизавета рванулась вперед и поймала беглянку. Схватив девушку за руку, она рывком повернула ее лицом к себе.

— Стой, тебе говорят!

Елизавета была настолько же разгневана, насколько потрясена. Она привыкла к послушанию слуг, но эта негодница не желала ей повиноваться. Кем бы ни была эта девушка, она отчаянно сопротивлялась, брыкаясь, размахивая кулаками и царапаясь. Ярость захлестнула Елизавету. Как посмела эта девка пробраться сюда ночью?.. Как дерзнула не остановиться, когда ей приказали?.. Да еще попыталась напасть на нее…