Сопротивление на оккупированной советской территории (1941‒1944 гг.) - Алексей Попов

Ее грабительские цели и сущность определялись в «Директивах руководству экономикой во вновь оккупируемых восточных областях» («Зеленая папка»), составленных под руководством Геринга еще до нападения гитлеровской Германии на Советский Союз. Согласно этому документу, основной экономической целью военной кампании было получить для Германии как можно больше продовольствия и нефти. Первой задачей являлось быстрое осуществление полного продовольственного снабжения германских войск за счет оккупированных областей.

Для ограбления захваченной советской территории фашисты создали специальный хозяйственный аппарат. Во главе его стоял «Восточный штаб экономического руководства», подчиненный Герингу. Исполнительным органом руководящего штаба являлся экономический штаб «Восток», который обеспечивал координацию всей программы эксплуатации и грабежа и представлял на оккупированной советской земле хищнические интересы германских монополий и вермахта.

В протоколе совещания руководителей штаба «Восток», проведенного 2 мая 1941 г. незадолго до начала войны с СССР, говорилось, что продолжать войну можно будет лишь в том случае, если вооруженные силы Германии на третьем году войны станут снабжаться продовольствием за счет России. Причем осознавалось, что если выкачать из страны все, что необходимо гитлеровцам, то десятки миллионов советских людей будут обречены на голод105.

Разруха и голод на оккупированной советской территории

В соответствии с директивами Восточного штаба экономического руководства германские войска полностью реквизировали на всех фабриках, заводах и складах жидкое топливо, смазочные вещества, сырье, полуфабрикаты и готовую продукцию. В Донбассе немцы захватили, по сообщению немецкого журнала «Фиръяресплан», около 2 млн т угля. В Никополе, по сообщению того же журнала, немцам досталось 70 тыс. т марганцевого концентрата106.

15 апреля 1942 г. рейхскомиссар Лозе издал приказ об изъятии благородных металлов, а также алюминия, свинца, меди, магния, никеля, цинка, олова и сплавов этих металлов во всех предприятиях Остланда. Было запрещено без разрешения рейхскомиссара применять металл в каком бы то ни было производстве, а также на строительных и ремонтных работах. Чугунолитейным и металлообрабатывающим предприятиям было разрешено выполнять только заказы немецких органов. Зимой 1941‒1942 гг. во всей Прибалтике было конфисковано кожевенное сырье, шкуры и меха, за исключением запасов на фабриках, выполняющих военные заказы. В марте-апреле 1942 г. проводилась конфискация растительных, животных и искусственных жиров, маслокислот, олифы, глицерина, стеарина, нефти, мазута, авиационного бензина, минеральных масел и смол. На предприятиях конфискованы кожаные приводные ремни107.

Стремясь захватить полностью все запасы дефицитного сырья, немцы запретили производство товаров первой необходимости для снабжения местного населения: мыла, обуви, кожевенных изделий, платья и т. п.

Конфискованное сырье в первый период оккупации целиком вывозилось в Германию, а позднее часть его передавалась местным предприятиям, выполнявшим военные заказы.

Не ограничиваясь реквизицией сырья и промышленной продукции, немцы вывозили в Германию основное производственное оборудование. Так, например, в начале 1942 г. были вывезены в Германию оборудование и различные материалы со сланцевых рудников Ленинградской области. Летом 1942 г. из Латвии вывезли токарные, сверлильные, ткацкие, трикотажные станки, динамомашины, моторы и т. п. Зимой 1942‒1943 гг. в связи с наступлением Красной армии немцы начали эвакуировать целые предприятия. В декабре 1942 г. из Могилева было вывезено оборудование шелковой фабрики и других предприятий, из Орджоникидзеграда – оборудование завода «Красный Профинтерн». В феврале 1943 г. были эвакуированы некоторые промышленные предприятия из Минска. В том же месяце – эвакуированы из Дарницы (близ Киева) танкоремонтный завод и мясокомбинат во Львов, из Киева эвакуирована обувная фабрика и подготовлялась эвакуация еще ряда предприятий. В марте 1943 г. было вывезено заводское оборудование из Гомеля108.

Фабричные и заводские здания немцы во многих случаях разбирали на строительный материал для использования при мощении дорог, постройки мостов, укреплений и т. п. При отступлении немцы, как правило, разрушали все уцелевшие промышленные сооружения.

Восстанавливая промышленные предприятия, немецкие власти руководствовались установками, изложенными в упоминавшейся выше «Зеленой папке» и неоднократно повторявшимися в германской печати. Так, например, 2 июля 1942 г. газета «Фелькишер беобахтер» писала: «Использование украинской промышленности должно ограничиться предприятиями военного значения, при условии, если они могут быть восстановлены в короткий срок»109.

Следует отметить, что восстановленные предприятия часто выводились из строя в результате диверсий и саботажа. Так, например, в первом квартале 1942 г. в районе Речицы (БССР) партизаны сожгли завод, изготовлявший железнодорожные шпалы, в районе Майкопа были сорваны восстановительные работы на буровых скважинах «Хадыжнефти» и т. д.110

В связи с этими обстоятельствами немцы были вынуждены ограничиться пуском сравнительно немногих предприятий, которые могли хотя бы частично удовлетворять неотложные нужды действующих войск.

Массовое расхищение личной, общественной и государственной собственности фашистской армией происходило повсеместно на оккупированной советской территории. Жестокость по отношению к населению, мародерство, грабежи никаким образом не пресекались германским командованием. Жалоб на произвол немецких солдат и офицеров оно не принимало. Так, 15 июля 1941 г. житель Вилейки (Белоруссия) З.К. Коляда пришел к коменданту города и пожаловался на грабеж, учиненный немецкими солдатами в его доме. По распоряжению коменданта Коляду тут же расстреляли за «оскорбление немецкой армии»111.

Чрезвычайно тяжелым было положение жителей крупных городов на оккупированной советской территории. В Минске, например, генеральный комиссариат выделял зимой 1941‒1942 гг. на каждого работающего рацион 200 г хлеба и 10 г соли на 1 день. Из-за низкой заработной платы рабочие не могли обеспечить себе прожиточный минимум за счет рынка. В магазинах население не могло купить ни промышленных, ни продовольственных товаров. Процветала спекуляция. Занимались ею гитлеровские солдаты и те, кто добывал ценою предательства жизненно необходимые товары. Абсолютное же большинство населения было доведено до обнищания крайней степени112.

Через год после начала войны один из фашистских чиновников докладывал в гитлеровский генеральный штаб, что положение русских рабочих безнадежно. Растущие рыночные цены находились в резком контрасте с получаемой рабочими зарплатой. Недельного заработка не хватало, чтобы удовлетворить самые необходимые дневные потребности в продуктах питания. Население буквально голодало и было вынуждено обменивать на продукты питания последнюю одежду и домашнюю утварь113.

По отношению к рабочим на оккупированной советской территории предприниматели чинили грубый, откровенный произвол. Усиливая эксплуатацию и всемерно снижая жизненный уровень населения, оккупанты стремились получить избыток продуктов, сырья и дешевую рабочую силу для поддержания своего военно-промышленного потенциала. Но расчеты гитлеровцев срывались. Население городов, в большинстве своем, под любым предлогом уклонялось от работы, умышленно снижало производительность труда и качество продукции, устраивало диверсии, выводило из строя станки и оборудование.

На оккупированной советской территории широкий размах приобрел саботаж всех мероприятий немецких властей. На предприятиях рабочие сознательно ухудшали качество выпускаемой продукции, нарушая технологию производства, что зачастую приводило к быстрой ее порче. Производительность труда на таких предприятиях была очень низкой.

Трудовой саботаж в различных формах проявляли рабочие промышленных и транспортных предприятий. Например, на курском и льговском железнодорожных узлах ремонтные работы подвижного состава проводились со значительным отставанием от технических норм. Гитлеровцы не смогли организовать четкую и бесперебойную работу на важнейших железнодорожных объектах из-за частых аварий и актов диверсий. В конце концов, они заменили многих рабочих немцами, а к другим приставили по одному конвоиру на двух работающих114.

В области сельского хозяйства осуществлялась также политика грабежа. Вскоре после начала войны фашистское руководство объявило, что все пахотные земли, луга, пастбища, равно как имущество колхозов, совхозов и МТС, являются собственностью германской империи.