Клеймо подозрения - Чарльз Вильямс

«Перестань язвить! — сказал я себе. — Тебе так долго пришлось ждать, что ты теперь их всех ненавидишь».

— Редфилд? — спросил я.

Он небрежно мотнул головой:

— Макгрудер.

— Рад вас видеть, — сказал я. — Меня зовут Чэтэм.

Ему без труда удалось скрыть свой восторг по поводу моих слов.

— Я слышал, что вам не терпится кому-либо показать этот номер, — сказал он. — Ну что ж, пойдемте посмотрим!

Он двинулся вперед с нахальной грацией матадора, засунув свои мясистые пальцы за пояс, и вскоре добрался до номера.

— Гмм... — промычал он. Потом повернулся ко мне. — Ладно, тащите сюда эти доски!

Я взглянул на него, но язык решил придержать и втащил доски в номер. Чувствовал я себя при этом как сэр Уолтер Рэйли. Когда я уже стоял на второй доске и укладывал третью, которая дотянулась до самой ванной, он ступил на первую и вошел в номер.

Оглядев мерзкий и бессмысленный хаос, он небрежно бросил:

— Настоящий погром, а?

— Точно к такому же мнению пришел и я.

Он оставил мои слова без внимания.

Я же тем временем заглянул в ванную и почувствовал, как во мне снова закипает злость. Он и тут поработал: вся эмаль отбита, ванна и умывальник — все в трещинах. В то же время я подивился, как это удалось ему сделать без шума.

«Возможно, орудовал резиновым молотком с резцом? — подумал я. — И этим же орудием воспользовался, чтобы провести длинные полосы на кафеле».

На полу я увидел две пустые стеклянные бутыли. Рядом валялись резиновые пробки.

Макгрудер подошел и тоже заглянул в ванную:

— Этот мальчик был в ударе, не правда ли?

Вы просите прислать вам полицейского, а вам вместо этого присылают шута из комической оперы. Я проглотил саркастическую реплику, которая вряд ли помогла бы делу, и собирался спросить, с чего он начнет, как вдруг он пожал плечами и сказал: «Ну что ж, ладно!» и, повернувшись, направился к выходу.

Не веря своим ушам, я уставился ему в спину:

— Что значит: «Ну что ж, ладно?»

Он посмотрел на меня безразличным взглядом и подтянул пояс:

— Я побывал на месте происшествия. Видел все. Теперь доложу начальству. Но явных улик нет.

— А как насчет отпечатков пальцев? — спросил я. — Или вы такими делами не занимаетесь? Потом — регистрационная карточка, которую он заполнил? Кроме того, если я вас не утомлю, то могу сообщить вам его приметы... И описать машину... Вас интересует что-нибудь из этого? И что насчет тех бутылей из ванной?

— Насчет тех бутылей? В них была кислота. Но об этом и так уже известно.

Я уже начал понимать если не причину, то ситуацию. Даже этот шут гороховый, словно сошедший с театральных подмостков, не так уж глуп. Он отлично знал, что нужно делать с этими бутылями: сперва на них нужно поискать отпечатки пальцев, потом установить, какая в них была кислота, и, наконец, выяснить, где они могли быть похищены и каким образом попали сюда.

Преднамеренная волокита...

— Значит, вас это не интересует?

— Насколько я помню, я этого не говорил.

— А как у вас попадают к окружному шерифу? Нужен какой-нибудь особый пропуск, что ли? Я дважды пытался звонить...

— Попробуйте позвонить в клинику Мэйо, — посоветовал он, а потом добавил: — Это в Миннесоте.

— Спасибо! — сказал я. — Но, возможно, у него есть заместитель на время его болезни?

— Конечно! — ответил он. — Редфилд.

— Понятно.

— Вы, наверное, помните его? Вы говорили с ним по телефону. — Он усмехнулся.

— Разумеется, я его помню, — сказал я. — Тем более что говорил он как настоящий полицейский.

Он повернулся и холодно посмотрел на меня:

— Что вы хотите этим сказать?

— Это он вам сказал, как действовать? Или это ваша собственная инициатива?

— Он действительно велел мне выяснить, кто вы такой, черт бы вас побрал! — огрызнулся он. — А ну, повернитесь-ка и положите руки на стену!

— Вы это бросьте!

— Делайте, что вам приказывают!

Я вздохнул и положил руки на стену... Оружия — он знал — у меня не было. Потом Макгрудер схватил меня за плечо, резко повернул к себе и повторил процедуру обыска, успев при этом ткнуть меня локтем в подбородок, выдернуть рубашку из брюк и наступить мне на ногу. Все это было довольно глупо — ведь целью-то было унизить меня, а без зрителей такая игра теряла смысл.

Он отступил на шаг.

— Закончили? — поинтересовался я.

— У вас есть какое-нибудь удостоверение личности?

— В кармане. Вы трижды совали туда руку.

— Давайте его сюда!

Я вывернул бумажник, сперва демонстративно вынул из него деньги, а потом подал бумажник ему. Лицо его налилось краской, тем не менее он пробежал глазами удостоверение:

— Из полиции?

— Служил раньше.

— А что делаете в нашем городе?

— В настоящее время собираюсь смыть кислоту... разумеется, после того, как мы с вами закончим эту комедию.

— Я спрашиваю вас, зачем вы околачиваетесь в нашем городе? Что вам здесь нужно? И какое вам дело до миссис Лэнгстон?

— Я вынужден оставаться в городе, пока не отремонтируют мою машину.

— А почему вы работаете на миссис Лэнгстон? Вы что, не в состоянии заплатить за номер?

— Допустим, что я ее друг... Кроме того, я пришел к выводу, что она нуждается в помощи.

— Вот как? Друг?.. И как давно вы с ней знакомы?

— Немногим меньше суток.

Он холодно улыбнулся:

— Быстро же вы подружились... Или, быть может, это она быстро находит друзей?

— Вы мне лучше скажите, как случилось, что она не может найти помощи у полиции? — спросил я.

— Кто вам сказал, что не может?

— Взгляните вокруг — и вы сами убедитесь!

— А чего вы от нас хотите? — спросил он. — Чтобы мы торчали здесь день и ночь? И только потому, что ее недолюбливают в городе?

— Кто именно ее не любит? — спросил я. — Если вы действительно полицейский, то это должно было навести вас на определенные мысли. Разумеется, молодчик, разливший здесь кислоту, не любит ее...

— Выразив тем самым чувства половины населения города, разрешите мне добавить.

— Вы прекрасно знаете. Макгрудер, что в городе не найдется и полдюжины людей, которые решились бы на такое!

Он повернулся и сошел с крыльца. Видимо, я напрасно сотрясал воздух силой своих легких.

— Вот ваши документы! — сказал он и бросил бумажник к моим ногам.

— Благодарю! — сказал я.

— Не стоит благодарности... И хочу дать вам один совет: я бы на вашем месте не связывался с кем попало. А миссис Лэнгстон полиция окажет необходимую помощь.

— Значит, она все-таки нуждается в помощи?

— Видимо... И если бы вы были в нашем городе дольше, вы бы знали — почему. Ведь она убила своего мужа.

— За такие вещи человек обычно встает перед судом присяжных. Но в вашем городе, видимо, законы другие. Вы не судите, но вместо этого позволяете хулиганам шантажировать ее и обливать кислотой дом, так ведь?

— Людей судят, когда имеются основания начать против них дело. И вам бы следовало это знать, поскольку вы служили в полиции. А вы вместо этого поучаете полицию, как вести дела.

— Надеюсь, вы знаете, что такое клевета? — спросил я.

— Конечно! А вы когда-нибудь пытались начать дело о клевете, не имея для этого никаких данных?

С этими словами он направился к своей машине, собираясь уезжать.

— Минуту! — сказал я.

Он остановился и обернулся.

Я нагнулся и поднял бумажник, брошенный к моим ногам:

— Вы хотели видеть, как я это сделаю, не правда ли? Вот я и поднял его, чтобы не портить вам настроение.

Он уставился на меня холодным взглядом, а потом повернулся, сел в машину и уехал.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Я отыскал ящичек с предохранителем и отключил напряжение от крыла здания, где помещался пятый номер. А потом надел плавки и принялся за работу. Я стоял в дверях, поливая из шланга все — и стены, и потолок, и мебель, — до тех пор, пока вода не стала переливаться через порог. После этого обсыпал все содой, потом смыл. Повторил эту операцию несколько раз. Постельное белье, портьеры и матрацы превратились в рыхлые и зловонные лохмотья. Граблями я вытащил их из номера на гравий вместе с остатками ковра. От них исходил тошнотворный запах.

Наконец, приняв душ, облачившись в свою обычную одежду, я направился в бюро.

Джози сообщила, что миссис Лэнгстон спокойно спит. Потом она принесла ключи от машины.

— Повесьте объявление, что мест нет, и, если кто-нибудь явится, скажите, что мотель закрыт.

— Вы думаете, мисс Джорджия будет довольна? Она и так нуждается в деньгах.

— Я с ней все улажу, — ответил я. — Сейчас — покой. И мы должны сделать так, чтобы его никто не нарушал.

Я поехал на машине в город и остановился неподалеку от гаража. В ремонтном цехе механик трудился над моей машиной, отвинчивая старый радиатор. Он увидел меня и кивнул мне головой.