В погоне за львом Панджшера - В Меримский

3

Несмотря на происшедшие события в столице и смену руководства страны задача по деблокированию Ургунского гарнизона оставалась в силе. Начальник гарнизона продолжал настойчивого просить о помощи. По данным Генерального штаба группировка мятежников в провинции Пактика насчитывала около 1000 человек. Основные ее усилия были направлены на блокирование гарнизона в г.Ургун. Из Шерана на г.Ургун вело два маршрута. Северный - был более коротким, но и более трудным. Он проходил по горным ущельям и был удобен для обороны. Южный - более длинный, но проходил по сравнительно открытой местности и требовал больше сил для его обороны. Мною было принято решение наступать вдоль более трудного Северного маршрута. При этом я исходил из следующих обстоятельств. О подготовке нашего наступления на г.Ургун противнику, вероятно, известно и наши действия не будут для него полной неожиданностью. Готовясь к противодействию войскам Афганской армии противник определит уязвимость южного маршрута и примет меры к его укреплению. Укрепить же его можно либо за счет переброски части сил с северного маршрута, либо сняв часть сил, блокирующих Ургунский гарнизон. Последнее я считал маловероятным, так как в этом случае создавались благоприятные условия для нанесения удара силами блокированного гарнизона навстречу наступающим афганским войскам. Кроме того, в недалеком прошлом афганские войска, наступая вдоль северного маршрута, потерпели жестокое поражение, что позволяло мятежникам рассчитывать на то, что врядли здесь захотят испытывать судьбу еще раз. Но эти умозаключения нужно было подкрепить практическими действиями, что бы убедить мятежников в необходимости укрепления именно южного маршрута. С этой целью на заслушивание доклада о плане боевых действий была привлечена широкая аудитория офицеров Генерального штаба, среди которых не исключалось наличие агентуры мятежников. При этом усиленно подчеркивалось преимущества южного маршрута над северным. Задачи войскам были поставлены так - "быть в готовности к наступлению вдоль Южного маршрута". Командиру полка, блокированного в г.Ургун, было приказано в течение ближайших одного-двух дней имитировать 2-3 попытки прорыва кольца окружения. Такие действия должны насторожить мятежников и не позволить им ослабить свои силы на этом участке. Предусматривалось накануне начала операции выслать по южному маршруту усиленный разведывательный батальон 14 пд, действия которого подтверждали бы выбор именно этого направления для наступления. Накануне начала боевых действий я порекомендовал командиру дивизии выслать в направлении предстоящих действий сильный разведотряд в составе отдельного разведывательного батальона. К этому времени уже все офицеры знали, что наступление будет вестись вдоль южного маршрута. После постановки задачи я беседовал с командиром батальона и очень просил его действовать решительно, смело и своевременно докладывать командиру дивизии. Подчеркнул, что от его действий будет зависеть успех всей операции. Я был уверен, что никакого донесения от разведки мы не получим, так как разведчики этому обучены не были и в предшествующих боевых действиях от них донесений не поступало. Так было и на этот раз, но нам нужно было обозначить свою заинтересованность и активность в южном направлении. Вечером ко мне подошел радист и доложил, что на связь вышел советник из гарнизона г.Ургун, который хочет со мной говорить. Сразу возникла мысль - что-то случилось. Если командира вызывают к аппарату в неустановленное время значит возникли определенные обстоятельства, которые требуют вмешательства старшего начальника. В ходе боя неурочные вызовы - дело обычное, хотя и они каждый раз заставляют сжиматься сердце, так как в своем большинстве они кроме неприятностей ничего не несут, но бывают и исключения. Вот и сейчас советник доложил, что мятежники начали перебрасывать часть своих отрядов с третьего ущелья на северном маршруте в южном направлении. Я поблагодарил его и напомнил, что порядок его действий пока остается без изменений. Сообщение было обнадеживающим, но оно совершенно не давало оснований расчитывать на легкий успех. Об этом известии я сообщил только офицерам нашей группы. В назначенный день 14 пехотная дивизия начала выдвижение к району, который контролировался вооруженными отрядами оппозиции. Его граница находилась на удалении 25-30 км от г.Шеран и вела туда только одна дорога. У населенного пункта Султани эта дорога раздваивалась, образуя северный и южный маршруты. При подходе к этой развилке дорог я остановил командира дивизии и уточнил ему задачу - дальнейшее наступление вести вдоль северного, а не южного маршрута. Необходимость такого изменения ему была объяснена. После некоторой растерянности и даже замешательства он уточнил задачи командирам полков и наступление продолжалось уже в новом направлении, где предстояло преодолеть три ущелья. Противник не оказывал серьезного сопротивления. Происходили небольшие стычки с группами прикрытия. Полки наступали вдоль скатов высот, прилегающих к ущелью. Первое из трех ущелий на пути в г.Ургун было преодолено сравнительно легко. Захваченные пленые показали, что накануне часть сил мятежников была переброшена для обороны южного направления, а остальные обороняют второе и, особенно, третье ущелье перед г.Ургун. Эти показания вселили уверенность в то, что наши расчеты оказались правильными. Ко второму ущелью полки вышли к исходу дня и остановились. Попытка захватить ущелье с ходу не увенчалась успехом, но не из-за серьезного сопротивления противника. Командиры полков доложили о большой усталости личного состава и невозможности дальнейшего наступления сегодня. Командир дивизии принял решение организовать охрану, предоставить личному составу отдых, а с утра продолжить наступление. Конечно, личный состав нуждался в отдыхе, он прошел пешком по горной местности около 20 км. Однако остановку для отдыха было бы целесообразно сделать по ту сторону ущелья, после овладения им. Остановка действий перед ущельем предоставляла мятежникам время для переброски сюда некоторых сил и укрепления обороны. Эти доводы я высказал командиру дивизии. Он согласился с ними, но в оправдание принятого им решения сказал, что он уже не сможет поднять полки для продолжения наступления сегодня в связи с большой усталостью личного состава. Утром следующего дня в назначенное время полки не пошли вперед. Командиры докладывали об упорном сопротивлении мятежников. Я усомнился в объективности этих докладов и взяв с собой полковников Доценко, Котляра и Дукова пошел в боевые порядки пехотных полков. Нам удалось поднять залегшую цепь и продвинуть ее вперед на 400-500 м после чего она снова залегла, хотя огонь со стороны мятежников был очень редким. Обдумывая сложившуюся ситуацию я вспомнил рассказ нашего советника о том, что в мае 1979 года в одном из ущелий был разгромлен мятежниками пехотный батальон 15 механизированного полка 14 пехотной дивизии на пути в г.Ургун. Батальон понес тяжелые потери, частично был пленен и бросив всю боевую технику рассеян. И вот сейчас полки подошли именно к тому ущелью где произошла майская катастрофа. Солдаты и офицеры 58 пехотного полка 14 пехотной дивизии знали об этом бое и откровенно боялись, что бы их не постигла та же участь. Тем более, что первый же танк при входе в ущелье подорвался на мине. Ни один из полков не хотел идти вперед, ссылаясь на сильный огонь, хотя его не было. Нужно было что-то предпринять. Я пришел на командный пункт 26 парашютно-десантного полка. Мне удалось убедить его командира начать наступление. После короткого огневого налета пехота пошла вперед. Однако убедившись, что 58 пехотный полк, действовавший на противоположной стороне ущелья не продвигается, снова залегла. Нужно было убедить личный состав в возможности успешного выполнения поставленной задачи. Ко мне подошел военный советник при командире 26 воздушно-десантного полка подполковник Богородицкий Анатолий Иванович, который сказал: - Товарищ генерал, разрешите мне попробовать прорваться через ущелье на своем бронетранспортере. - Предположим Вы прорветесь, а что дальше? - спросил я. - Если я прорвусь, то солдаты увидят, что противник не так силен как им кажется. Если я прорвался на одном бронетранспортере, то двумя полками они безусловно пройдут. Предложение Анатолия Ивановича заслуживало внимания. Но посылать его на одном бронетранспортере больше смахивало на авантюру, чем на оправданный риск. Возникла идея создать бронегруппу в составе трех танков, двух наших бронетранспортеров и на максимальной скорости при поддержке огня артиллерии проскочить через ущелье. Такое решение в определенной степени оправдывалось и поведением мятежников. Уж очень пассивно они себя вели, да и огневое сопротивление с их стороны было незначительным. Кроме того, я располагал показаниями пленных, что основные усилия мятежников на этом направлении сосредоточены на удержании третьего ущелья. Конечно, эти показания нельзя было принимать за "чистую монету", но какая-то доля правды в них была. Все это вместе взятое позволяло мне сделать вывод, что ущелье обороняется незначительными силами. К сожалению, убедить в этом афганских командиров мне не удалось и я решил рискнуть. На всякий случай я приказал Николаю Федоровичу Алещенко подготовить артиллерийский огонь, что бы прикрыть нас если это потребуется. В ходе прорыва мятежники обстреливали нас ружейно-пулеметным огнем, на что мы отвечали огнем орудий и пулеметов, установленных на танках и бронетранспортерах. Из пулемета нашего бронетранспортера огонь вел Владимир Яковлевич Доценко. Специалист высокого класса, спокойный, уравновешенный с украинским юмором офицер. Вел он себя очень уверенно и спокойно, что свидетельствовало о мужестве этого человека. Выйдя на противоположную сторону ущелья я связался по радио с командиром дивизии и попросил его прибыть ко мне. Точку своего местонахождения указал на карте. Он не поверил, что я нахожусь по другую сторону ущелья. Что бы убедить его в достоверности информации я обозначил свое местонахождение ракетой. Через некоторое время части дивизии и воздушно-десантный полк преодолели это злополучное ущелье не встретив серьезного сопротивления. Описанием этого эпизода я лишний раз хотел подчеркнуть значение морального фактора и психологической устойчивости человека в бою. Подполковник А.И.Богородицкий проявил себя умным, думающим командиром с высоким чувством долга. По возвращении в Кабул я возбудил ходатайство о его награждении. К сожалению, я больше с ним не встречался, но следил за реализацией моего ходатайства. Уже после отъезда из Афганистана меня информировали, что он награжден орденом "Красного Знамени". Дивизия подошла к третьему ущелью протяженностью 7 км. От г.Ургун ее отделяло расстояние в 15 км. Еще до начала боевых действий советник при командире пехотного полка, который находился в блокаде, прилетал в г.Кабул, где мы с ним подробно разобрали возможный вариант действий по овладению третьим ущельем. Смысл этих действий заключался в одновременном ударе по ущелью с двух сторон силами 14 пехотной дивизии и заблокированного полка. С выходом 14 пехотной дивизии к ущелью я связался с ним по радио и уточнил время начала и направление совместных действий. Прорыв через ущелье я рекомендовал командиру дивизии осуществить способом отличным от предыдущего. Он предусматривал преодоление сопротивления мятежников на боевой технике, без спешивания, по дну ущелья при поддержке артиллерии и двух боевых вертолетов. Такими действиями мы несколько уклонялись от принципов ведения боя в горной местности, так как первоначально не овладевали прилегающими высотами. Наш расчет был на плотный огонь, наличие в колонне бронеобъектов, высокую скорость движения и ограниченность противотанковых средств у мятежников. Колонна дивизии была построена в следующем порядке - впереди двигались танки, за ними подразделения на бронетранспортерах, далее подразделения на автомашинах и замыкала колонну пехотная рота на бронетраспортерах со взводом танков. Колонна должна была двигаться с максимально возможной скоростью, а личный состав вести огонь из бортового и личного оружия по скатам высот прилегающих к ущелью. Такой вариант боевых действий по овладению ущельем в данной конкретной обстановке оказался успешным и закончился разгромом противника чему способствовали и активные действия полка из г.Ургун на встречу 14 пехотной дивизии. На преодоление этого ущелья было затрачено не многим более часа. К исходу второго дня боевых действий гарнизон города Ургун в составе пехотного полка был деблокирован и дороги, связывающие город с провинциальными центрами Гардез и Газни, были освобождены для движения автотранспорта. В течение последующих нескольких дней велись бои с разрозненными отрядами оппозиции вокруг г.Ургун, в которых уже принимал участие и деблокированный полк. В город Ургун начали поступать продовольственные и хозяйственные товары для населения, которое начало возвращаться из Пакистана. Успешные боевые действия 12 и 14 пехотных дивизий в провинциях Пактия и Пактика в сентябре 1979 года оказали значительное влияние не только на части и соединения, которые участвовали в этих боях, но и на все Вооруженные Силы. Они вселяли уверенность личного состава в свои силы, в возможность вести успешную борьбу с вооруженной оппозицией. Руководством Министерства обороны придавалось исключительно важное значение результатам этих боев, подтверждением чему был прием, устроенный начальником Генерального штаба в честь нашей делегации. На нем присутствовал и советский посол. В своем выступлении начальник Генерального штаба поблагодарил И.Г.Павловского, всю нашу делегацию, произнес здравницу в честь меня и офицеров, работавших со мной и шутя объявил, что присваивает мне наименование "Зурматский" и "Ургунский". Что бы этот, хотя и небольшой, опыт стал достоянием всей Афганской армии я со своей группой в течении нескольких дней обобщил его. Затем он был переведен на язык пушту и разослан в войска. Казалось бы, что на этом наша миссия закончилась и мы можем возвращаться в Москву. Но разрешения от туда пока не поступало, не было и указаний чем заниматься дальше.