Пешка в его игре (СИ) - Роуз Таня

Таня выпила чашки три кофе, есть совсем не хотелось, включила громко музыку по телевизору и пританцовывая одела свой новый комплект нижнего белья, который она не могла себе позволить. Но что такое деньги для настоящей мечты. Это было потрясающее тонкое кружево черного цвета на бежевом шелке. Настоящий шик. Итальянское белье.

Платье, макияж, помада. Сегодня она решилась накрасить губы в яркий красный цвет. Брюнеткам он так хорошо, и Тане было очень хорошо, просто она стеснялась его носить.

И вот она совершенно готовая к выходу, лежала на диване, разложив аккуратно складки юбки, чтобы не помять и посматривала на часы. Восемь тридцать — он должен сейчас вылетать. Таня закрыла глаза и стала представлять их встречу, поцелуи, которые становятся все горячее, как Александр прижимает ее к себе. Она долго не позволяла себе думать о нем, а сейчас поддалась в мыслях вперед к наслаждению.

Ее прервал телефонный звонок. «Боже! Он уже прилетел! Сколько времени?» — на экране был его номер.

— Представляешь, я опоздал на рейс! Представляешь, они меня не пустили. Подумаешь, регистрация закончилась, но самолет то еще не улетел, а они меня не пустили.

— Понятно.

— Мне так хотелось тебя увидеть, котенок.

— Мне тоже. И не только увидеть.

— Да. Просто я завтра тогда прилечу и улечу сразу в Екатеринбург.

— Понятно.

— Мне жаль. Целую тебя!

— Мне тоже жаль, — это Таня уже выдавила из себя с трудом. Ей хотелось быстрее закончить этот разговор, на первой же его фразе. Все было понятно с его первого слова. Она просто хотела повесить трубку.

Разговор был закончен, но она зачем-то еще выключила телефон. Она безжалостно давила на кнопку, пока экран не погас. А потом еще раз проверила, что точно его выключила.

Таня сидела на диване, по телевизору мелькали беззвучные картинки, и она его тоже выключила.

Теперь была тишина.

Она сидела и просто смотрела вперед себя в стену. Перед глазами был белый шум. Она не понимала, что сейчас произошло и, главное, что ей сейчас делать с ее стойкой губной помадой красного цвета и дорогим нижнем бельем, который она с таким азартом выбирала.

Обида.

Ее переполнила обида. И, если честно признаться, обида не на него. Таня обижалась и злилась на себя, что она себе что-то напридумывала, какая она глупая, отменила все планы, подвинула свою самую большую мечту сейчас — свою машину, целый день провела дома готовясь.

«Ради чего? Ради чего все это было, Тань? Ради того, что ты сама себе придумала?». И вот вроде бы захотелось разрыдаться, но она не смогла.

Она встала с дивана, аккуратно сняла свое платье с летящей юбкой, повесила его в шкаф, проведя еще раз рукой по его нежной ткани, сняла белье и положила аккуратно в пакет, в который ей его так красиво упаковали в магазине, собрала локоны в хвост, накинула на себя безразмерную футболку. И ей стало легче, как будто эта ее любимая домашняя футболка была ее броня и защита от всех неудач.

— Я дома, все хорошо!

Прошла в ванную, смочив ватный диск в средстве для снятия водостойкого макияжа, она взглянула в зеркало на себя. Глубокие зеленые глаза, затушеванные карандашом, румяна, помада. Она выглядела великолепно, просто блистательно. На все сто процентов. И она хотела незамедлительно все смыть с себя. Все сто процентов. В своих глазах она увидела боль и разочарование.

Умывшись, она сразу легла спать. Уже в кровати, она еще раз открыла письмо в отправленных и посмотрела на свою фотографию. Потом удалила это письмо, и все его письма, и свои ответы, и всю переписку из телефона. Теперь просто ничего нет и можно уснуть.

— Ничего не было.

Эта боль рвет голос и нервы! Но лишь тогда, когда мы наделяем кого-то властью, эту боль нам причинить.

Глава 9

Они встретились на перекрестке рядом с ее работой.

Перед выходом из офиса, Таня стояла в коридоре и смотрела вниз на улицу. Из этого окна на третьем этаже был виден перекресток. Она наблюдала, как он измеряет шагами улицу, говорит по телефону, рассматривает прохожих. Он ее ждал. Это она заставляла его ждать. Таня просто стояла у окна и наблюдала за ним, не смея выйти на встречу. Ее чувства находились под полным ее контролем вплоть до его сообщения «Завтра буду». И даже на это сообщение она не отвечала полдня, просто смотря на экран и убирая телефон подальше от себя, предварительно перевернув экран к столу. Внутри было смятение, остатки обиды, настороженность и большое желание увидеть, общаться, прикасаться к нему, его уму, его телу, его жизни.

Он притянул ее к себе и поцеловал легко и нежно. Настроение у Александра было приподнятое, он постоянно шутил и смеялся.

— Ты голодна?

— Да, я бы перекусила.

— Тогда тебя надо обязательно накормить, чтобы избежать моих травм. Голодные женщины очень опасны.

— Не более, чем сытые!

Они зашли в китайский ресторан неподалеку. Там было пустынно, в залах была полутьма, и Таня захотела остаться тут. Ей так хотелось остаться с ним наедине. Александр легко разбирался в меню китайских блюд и начал предлагать так много незнакомых названий, что Таня просто попросила его сделать заказ за нее. Она еще ни разу тут не была до этого момента.

— Саша, я тебе полностью доверяю! — Таня каждый раз называя его по имени, внимательно слушала себя, как она произносит его, не дрожит ли ее голос, или не слишком ли резко это звучит. Она уделяла этому особое внимание.

Он как будто даже обрадовался, и начал долго делать заказ молоденькой официантке, которая казалась просто не успевает за ним записывать в свой малюсенький блокнот. А когда все это принесли, заполняя одной за одной тарелками с разными незнакомыми Тане блюдами, она смотрела на это все с испуганными глазами. Александр же был просто триумфатором вечера. Он начал описывать ей каждое блюдо, как его готовят, и похоже ли оно по вкусу на оригинальное, которое готовят в Китае.

«Видимо, он там тоже был» — подумала Таня и внимала его речам, иногда обжигая рот, пробуя новое блюдо.

— Все, я больше не могу! Я объелась!

— Нет, так не пойдет! Не можем же мы все это тут оставить, а если не будешь есть ты. То придется мне. А мне так не идут жирные бочка.

— Можно подумать, они идут мне. Не, не надо! — Таня отодвигалась от стола, вдавливаясь в жесткую спинку деревянного кресла, смеялась, когда Александр начал протягивать ей кусочек курицы палочками прямо ко рту.

— Ну давай, за маму!

— Неее, перестань!

— Таня, не будь капризной! А потом устроим битву на деревянных палочках! Готовься!

Таня засмеялась и поддалась его шутке.

За время, пока они ужинали ресторан потихоньку заполнился, и Таня заметила это только сейчас.

Александр сидел напротив нее, рассказывая, как в очередной командировке, они с коллегой сняли автомобиль, чтобы съездить в горы:

— Мы же не бронировали ее заранее, дела закончили, понимаем, только двенадцать дня, самолет завтра утром, надо куда-то ехать. Ну, понятно, что самое интересное рядом — это горы. Надо ехать, не сидеть же пиво пить. Это и дома можно успеть. Приходим в ближайший офис аренды автомобилей, у них выбор или опель корса или мерседес внедорожник за очень высокую цену. Ну мы и зажали денег. Взяли опель, по городу ехали отлично, а вот въезжаем на серпантин и понимаем, или кондиционер, или скорость свыше двадцати километров в час, потому что машина не тянет. Я такой «Боря, а объем двигателя у машины какой? Что происходит?».

Меньше единицы, ты представляешь? Мы два амбала ростом по сто девяноста сантиметром, едим двадцать километров вверх по серпантину, колени буквально к подбородку, нас все обгоняют, а от кондиционера мы не готовы отказаться — жара страшная, Боря очень крупный и сильно потеет.

Александр сидел перед ней, жестикулируя и изображая, как они ползли в машине по горам, отогнулся на своем деревяном стуле на задние ножки, стал покачиваться, завис и в какой-то момент издался шум. Стул рухнул.