Паломничество в Палестину - Ювачев Иван Павлович "Миролюбов"

На наш разговор вышла служанка из школы. Как видно, и ей страстно хотелось поговорить с нами, но мы не понимали её гортанных звуков. Пришлось и этой доброй женщине ограничиться подачею нам свежих чайных роз.

Мы не застали Марии Александровны Черкасовой дома. Она была с учащимися в церкви на преждеосвящённой обедне. До отхода парохода оставалось немного времени, и мы были крайне смущены, опасаясь не увидать этой замечательной труженицы в Сирии. После небольшого раздумья — идти ли к обедне или ехать на пароход — решились попросить у неё несколько минут внимания в церкви.

Православный храм, где находилась Мария Александровна, был недалеко от её дома. Мы вошли в северные боковые двери. Церковь была полна. Посреди стояли мальчики, с левой стороны — взрослый народ, а с правой — девочки.

Арабы сообразили, что мы ищем Марию Александровну, и указали нам на почтенную даму в чёрном одеянии, сидящую сзади всех в форме, т. е. в деревянном кресле, какие принято устраивать во всех греческих храмах вдоль стен. Более удобно было подойти к ней с западных дверей. Мы так и сделали.

Мария Александровна успокоила нас, что пароход не так скоро уйдёт, как нам сказали, и просила подождать до конца службы. Пришлось выстоять всю преждеосвящённую обедню и даже несколько больше, но мы не раскаялись в этом.

Священник служил по-гречески, а девочки пели по-русски. Мне казалось, это они для нас поют на понятном нам языке. «Да исправится молитва моя» пел сам священник поочерёдно с клиром. Порядок службы почти ничем не отличался от принятого у нас в России.

По окончании обедни, мальчики поспешили выйти через западные двери, а девочки и молящийся народ остались. Началось оригинальное богослужение, которое установила Мария Александровна после каждой обедни.

Не выходя из своей формы, Мария Александровна громко и отчётливо прочитала ряд молитв за Царя и Россию, за арабов и Палестинское общество. После чего девочки спели по-русски: «Спаси, Господи», «Достойно есть» и др. церковные песни. Затем Мария Александровна проходит через весь храм и останавливается у амвона. Здесь она опять читает длинную молитву по-арабски. Священник, как бы в ответ на это, сказал ектенью. Одним словом, вышло небольшое богослужение, продолжавшееся с четверть часа, если не больше.

Я смотрел на эту невысокого роста женщину, с такою твёрдостью читающую молитвы, с такою самоуверенностью действующую, и немало удивлялся. Да, правда, надо посмотреть на Марию Александровну в церкви, чтобы понять, почему её имя пользуется таким почётом в Сирии, почему арабы относятся к ней с таким благоговением.

Вот и сейчас в храме. Народ, вероятно, притомился продолжительной обедней, соединённой с вечерней, но никто и не думает уходить. Всё чинно и благоговейно слушают молитвы Марии Александровны. И это происходит, как я потом узнал, каждое воскресенье, каждый праздник; кроме того, Великим постом — каждые среду и пятницу.

Мне говорили, что некоторым из русских странно было видеть, как в присутствии священника от лица всей церкви читает женщина молитвы по-русски и по-арабски. Но в Бейруте кто бы мог заменить её в данный момент?{2} А главное, кто бы вложил в свою молитву столько духовной силы, столько сердечности и горячей веры?!

ГЛАВА 10: М. А. Черкасова

Бейрутския школы. — В гостях у М. А. Черкасовой. — Поведение русских в храме. — Случай с митрополитом Иннокентием. — Деятельность г-жи Черкасовой. — Трогательное прощание. — Успех сирийских школ. — Блуждение по базару. — Выход в море.

После священнического отпуска из храма стали выходить девочки чинно, без шума. Не надо много ходить по классам школы, чтобы сразу усмотреть, какая у них выдержка, дисциплина! С арабскими детьми трудно справиться, и нами виденный порядок школы только делает честь её начальнице.

Сама Мария Александровна занимается в смешанной школе св. Илии — Мусайбе с 15 марта 1887 г., но заведует и другими школами Палестинского общества: Мазра — школа архангела Михаила, Хай-Румели — св. Николая, Рас-Берут — Пресвятой Богородицы и Хай-Румели — школа св. великомученика Георгия. Во всех пяти школах во время моего путешествия (март 1900 г.) насчитывалось 151 мальчик и 864 девочки.

С каким дружелюбным доверием относятся жители Бейрута к Марии Александровне и к её школам, можно было судить по поведению кучки арабов, которая сопровождала её из церкви до дому. Нас, приезжих гостей из России, Мария Александровна пригласила в гостиную и, угощая по восточному обычаю прохладительными напитками, объяснила нам, почему она нас задержала в церкви.

Арабы очень религиозный народ и строгие исполнители церковных обрядов. У них сложилось убеждение, что настоящие христиане — это русские. А между тем много раз приходилось Марии Александровне краснеть за своих соотечественников, когда они показывали своё невнимание или небрежность к богослужению и к храму. Развивая в детях религиозное чувство, понятно, она оберегает их от дурных примеров. Вот почему ей всегда приятно, если зашедшие в храм русские имеют терпение выстоять богослужение до конца.

Мария Александровна рассказала нам по этому поводу один случай из практики московского митрополита Иннокентия, когда он был на Алеутских островах. Новообращённые туземцы с самого начала оказали большую ревность и усердие к церковным молитвам и ко всем обрядам. А так как сам проповедник веры был русский и вся священная утварь, образа, свечи шли из России, то у них составилось мнение, что русские — идеальные христиане. Но вот приходит судно из России. Алеуты во все глаза смотрят за русскими и, как прозелиты, интересуются главным образом их поведением в церкви. И вдруг, какое разочарование!.. Они спрашивают Иннокентия, и тому пришлось сказать, что настоящие русские другие…

Увидя, что мы торопимся ехать на пароход и в то же время выражаем большое желание услышать от неё хоть бы краткую повесть о себе, она сказала:

— Я не скрываю своего прошлого, но рассказывать подробно о себе надо много времени. Начиная с семнадцатилетнего возраста, тотчас по окончании институтского курса, я обратилась к той деятельности, которой и теперь предана всей душой. Но прежде чем основаться где либо, я много изъездила по свету Божию. Между прочим, работала года три в Японии при русской духовной миссии. Наконец, нашла себе место в Сирии, и, Бог даст, навсегда. Я уже здесь работаю тринадцать лет. Только один раз, года четыре тому назад, съездила ненадолго в Россию, и то по вызову. В этом-то всё дело и есть, господа, что приезжают сюда люди с искренним желанием поработать, но пройдёт год, два, — смотришь, явившиеся деятели уже и назад в Россию едут. Мимо меня в этом крае прошло около пятидесяти человек учителей и других служащих Палестинскому обществу, а из них удержались здесь разве только человека два-три, не более.

Нашей беседе помешали другие гости, пришедшие к Марии Александровне, да и время подошло ехать нам на пароход.

Провожая нас до лестницы, Мария Александровна спросила наши имена, чтобы помянуть их на молитве. Такое христиански-умилительное внимание нас окончательно растрогало, и мы не знали, как благодарить эту добродетельную женщину. Сколько сердце подсказало нам самых лучших пожеланий и благословений, всё было горячо высказано ей на прощании.

Дай Бог, конечно, всякого успеха русским труженикам в Сирии! Они не преследуют здесь никаких политических, экономических и других скрытых целей; их задача одна: внести христианский свет истины в среду православных арабов. Так это понимают и сами арабы, и здешнее духовенство. А работы в Сирии ещё немало! И те школы, которые уже состоят под попечением нашего Палестинского общества, требуют ещё многого для своего усовершенствования. А какое ещё поле учебной деятельности остаётся для будущего! Теперь мы работаем только в треугольнике Триполи, Бейрута и Дамаска, но ведь во всех тринадцати епархиях Антиохийской церкви находятся 20 городов и 180 деревень, с 356.000 душ православного населения! Мы только можем порадоваться, что блаженнейший патриарх Мелетий так охотно занимается просвещением своей паствы. В Сирии существуют попечительные советы, с местными архиереями во главе, которые заботятся о средствах для постройки домов для школ или для найма временных для них помещений, потому что при открытии новой школы Палестинское общество ставит непременным условием для здешних сельских и городских обществ, чтобы школа была обеспечена вполне соответственным помещением. Несмотря на теперешнее их убожество сравнительно с блестящими инословными учебными заведениями, всё-таки арабы инстинктивно предпочитают в них отдавать своих детей. Вот уже поистине можно сказать: Господь отверзает очи слепых и умудряет младенцев!