Плутовка против некроманта. ( Не) желанная для ректора (СИ) - Дорнбург

способ его уничтожения. Ненавижу то, что ему, кажется, безразличны мои потуги. Ненавижу то, что он всегда, совершенно неосознанно, находит способ помешать мне осуществить задуманное. Но больше всего ненавижу то, что по его выражению лица невозможно определить хоть какую-нибудь эмоцию. Кивнув своим мыслям, решила, что нельзя позволить ему заподозрить мои слабости. Попытаю удачи, используя его приемы.

— Это так скучно, когда вокруг тишина.

— Хм… — протянул он и добавил после того, как отвел глаза в сторону. — Можете объяснить мне, почему среди всех студентов академии, только вы не подали прошение на отъезд в период зимних каникул?

Он притащил меня не для того, чтобы устроить нагоняй по поводу сплетен, что я распускаю вот уже три месяца, а чтобы узнать, почему я единственная торчу в Новый год в стенах учебного заведения?! Мне не понять этого мужчину.

— Простите что?

Некромант развернул кресло в сторону камина и уставился на языки пламени.

— Сходите к моему секретарю и подпишите все документы не позднее сегодняшнего вечера.

— Вы меня за этим привели?

— А зачем вы думали?

— Я просто думала… — не говорить же о том, что я наградила его всем: начиная со вшей в волосах, заканчивая преступными связями. — Я…

Мужик, я из тебя сделала сущего монстра, а ты беспокоишься о моих зимних каникулах? Как жаль, что приходится держать язык за зубами.

— Я не езжу домой на каникулах, мой отец…

— Будет рад своей дочери. — перебил меня ректор. — Это не обсуждается.

Я уже готова была начать спор, но передумала. Подумаешь, документы подписать. Подпишу, а потом решу, как с эти разобраться. До зимних каникул еще есть время.

— Ну и ладно.

Развернувшись, я зашагала в сторону двери, когда услышана безэмоциональное.

— Мисс Фейр, первое: воспитанные леди спрашивают позволения покинуть собеседника. Впрочем, как и воспитанные студентки. — кресло за спиной со скрежетом отодвинулось. Резко развернулась, чтобы посмотреть на источник моего гнева. Некромант медленно подошел к окну, привычно сцепив за спиной пальцы, и посмотрел на осенний сад. Красные, желтые, оранжевые листья, кружась, осыпались с деревьев. Не каждый художник способен был бы передать подобную красоту. — И второе: приличные леди не посещают те заведения, которые посещаете Вы.

Меня передернуло. С того раза, как ректор поймал нас, я, Рэм и Агат изменили подход. Отныне мы пользовались оборотным зельем. А так как его готовил лучший студент академии, не было сомнений в его эффективности. Так как он узнал?

Гнев разрастался в душе пуще прежнего. Этот мужчина раздражал своей осведомленностью. Как же легко было с предыдущими ректорами. Их не волновало ничего, кроме дохода.

— Помимо прочего, — продолжал некромант, — чем чаще будете посещать подобные места, тем больше вероятность того, что обзаведетесь вшами, которыми Вы меня наградили в своих сплетнях.

Сердце замерло. Он все-таки знает! Знает или догадывается? Если догадывается, то понятна причина, по которой меня не наказали и не отчислили.

Я уже намеревалась свалить вину на парней, когда он поднял к небу голову и, закрыв глаза, сделал глубокий вдох. Меня прошибло разрядом молнии. Воспоминания накрыли с головой. Я наконец-то вспомнила, где и при каких обстоятельствах видела этого человека.

* тишина

** возврат

Немного из прошлого

Семнадцатилетняя девушка сбежала из дома из-за того, что не желала становиться женой старика. Последние пять лет своей жизни они втайне от отца и тети откладывала деньги. Когда-нибудь, когда ей надоело бы быть обузой (коей ее постоянно называли) она ушла б в сторону моря и уплыла на одном из тех красивых кораблей, что были изображены в книгах. Либо нашла бы работу рядом с красивыми серыми волнами, что разбивались о скалы в тех же книгах. Как вы понимаете, желание увидеть море было велико.

Жизнь распорядилась иначе. Видимо, сейчас она стала куда большей обузой, чем была раньше.

Отказавшись мириться со своей участью, девочка взяла лишь деньги, что хранила за третьим камнем слева от черного входа в доме тетки ее отца.

Единственное приличное, болотного цвета платье, должно было превратиться в покрытое дорожной пылью серое полотно, к тому моменту, когда она доберется до места назначения.

Но это не имело значения, так как девочка набралась храбрости и покинула дом и поселение, в котором она всегда была и навсегда останется чужой лишь потому, что ее мать была колдуньей.

Ох, если бы они только знали, что каждый день по нескольку часов кряду, она тренируется использовать свою собственную магию, не посмели бы слова поперек сказать. Но разве могла она заставить отца пройти через еще одно горе. Он не смог справиться со смертью матери. Магически одаренная дочь стала бы очередным ударом, который он мог не пережить.

Поэтому она решила поступить в первую академию в стране Каап, основанную королем несколько месяцев назад. А по окончании занять одно из мест подле правителя в числе его личной армии. Тогда и только тогда она готова будет вернуться домой и предстать перед отцом, потому что у тому времени ее признает сам король.

Она шла почти бесшумно, несмотря на то, что лето выдалось жарким и трава под ногами засохла от отсутствия влаги. Неожиданно среди деревьев мелькнула тень. Быстро. Слишком было. Может, ей почудилось? Но нет. Буквально через несколько секунд тень мелькнула повторно, но уже медленнее. Ведомая то ли глупостью, то ли любопытством, девушка пошла следом.

Ей пришлось держаться на расстоянии, так как быть такой же тихой, как тень, у нее не получалось, несмотря на то, что усилия она прилагала неимоверные.

К счастью, идти далеко не пришлось. Буквально через десять минут, тень оказалась возле поляны. Она продолжала скрываться, притаившись среди деревьев и, медленно продвигаясь по кругу, приближалась к своей цели.

Целью оказался мужчина в лохмотьях, который, прихрамывая, пробирался к тихой речушке. Ничего примечательного. Обычный оборванец, коих много путешествуют по миру.

Стоило бездомному умыться, как тень метнулась из-за деревьев. Сталь блеснула, отражая лучи летнего солнца. Вскрикнуть или предупредить жертву девушка не успела. Клинок вошел в сердце по самую рукоять.

Маленькая ладошка зажала рот, наблюдая за тем, как умирающий цепляется за своего убийцу. Глаза его расширились от удивления, или, может, от страха. Оседая наземь, он стянул тряпичную маску палача, которой убийца скрыл свое лицо.

Волнистые серые волосы, в которых уже имелись седые пряди, слиплись от забега. Солнце осветило лицо кровожадного убийцы, и девушка увидела, что у него мертвенно-бледное лицо и безжизненные глаза. Худощавый и широкоплечий, мужчина, казалось, не был способен одним ударом победить врага. И если бы