Бавыкинский дневник. Воспоминания двадцатого века - Мария Кротова

Обычай «приветствий» спускался понемногу вниз: на городские, потом на районные вечера и конференции, а потом в школы и в другие учреждения. Вот тут-то я и добралась наконец до своих сочинений. Будучи пионервожатой, а сочиняла тексты «приветствий» сама. Ей-богу, у меня иногда получалось здорово. Почему в стихах? Более эмоционально, легче заучить, более впечатляюще. Иногда я брала четверостишия из «настоящих» стихов, но никто не мог отличить мои строчки от профессиональных, только мои были проще, в них было больше естественных детских интонаций.

Последнее приветствие, которое я сама подготовила со своими пятиклассниками, было сделано ко Дню победы. Я ездила с детьми сама, это было в великолепном зале Высшей школы профсоюзного движения на улице Лобачевского (на Юго-Западе). Я ужасно волновалась. Сидела в зале, подсказать было невозможно. Ребята выступали отлично, им устроили настоящую овацию.

Тексты этих приветствий тоже все выбрасывались, я их забывала тут же. Помню только две строчки из выступления в школе №40 на вечере, где вручались золотые медали (тогда они ещё были золотые по-настоящему, не имитация, как сейчас):

Ещё не видали мы этой медали,Хоть мне посмотреть её в руки бы дали…

Бесчисленные стишки для стенгазет в школах, пионерлагерях, детдомах – в основном сатирического содержания.

Инсценировки. Их было немного, потому что сочинять их было намного труднее, а подготовить и поставить – намного сложнее.

Одну инсценировку я помню очень хорошо, потому что её ставили несколько раз в разных вариантах. Она была в стихах и ставилась как новогодняя сказка в конце первого полугодия. Раньше, когда дети ещё не были акселератами, первоклассники к Новому году заканчивали букварь и полагалось проводить утренник «Прощание с букварём». Тексты этих утренников «спускались» в школы из методических кабинетов и надоели мне до невозможности. Мне хотелось сделать так, чтобы в утреннике активно участвовали все первачки. Первый вариант инсценировки я поставила со своим пятым классом для первоклассников. Второй вариант – для первого класса женской школы №34, в которой работала моя мама Ольга Семёновна. Третий вариант – для первого класса школы №35 (мужской), где учился Витя. Он, вероятно, помнит – единственный из возможных читателей этой тетрадки.

В инсценировках Маша (Витя) засыпает под новогодней ёлкой, и во сне Дед Мороз её экзаменует, проверяет знание букв, умение составлять слова и т. п. Этот текст в своё время я тоже выбросила, но многое из них запомнила, хотя это было давно. Достаточно сказать, что в первом варианте Маша складывала из букв слово «Сталин» (!). Буквы были крупно написан на листках, приколотых на груди участников. Когда Маша складывала слово «листья», она забывала поставить на место «ь», и буква «т» отталкивала букву «я», говоря:

Не хочу стоять с тобой,Нужен мне сосед другой!

А буква «я» тупо твердила:

Маша пишет, Маша знает,Маша пусть и выбирает.

Тогда Маша кричала довольно грубо:

Убирайся от меня,Мне не нужно буквы «я».

На что следовал тот же упрямый ответ. Потом прибегал «ь», становился на своё место и заявлял:

Я – мягкий знак,Я – мягкий знак,Меня не пишут просто так,Но всем ребятам надо знать,Где я привык всегда стоять.

В финале на сцене составлялось из зрителей (у них были приколоты буквы) слово СССР, и Маша объясняла, что это значит:

СССР – страна моя,Большая, дружная семья.Люблю я Родину свою,СССР её зову.

Конечно, рифмы подгуляли, но получалось отлично. Особенно хорошо было в школе у моей мамы; у неё в классе было чуть не 20 отличниц, красивые, ухоженные девочки с толстыми косами. Они прекрасно играли свои роли, даже самые маленькие. Хорошо помню толстенькую девочку, она была отметкой «четвёркой». Когда Машу спрашивают, с какой отметкой она хочет дружить, «тройка» говорит:

Три, конечно, лучше «двойки».

А «четвёрка» подхватывает:

Хороша «четвёрка».

И улыбается, а на щеках – ямочки.

Впрочем, Маша заявляет:

Но дружить хочу с «пятёркой»,Если справлюсь только.

Были и неудачи. В пионерлагере МЗМА начала придумывать инсценировку на лагерную тему, и – хоть умри! – не лезут в голову рифмы, и всё, а проза казалась мне вялой, безжизненной.

Сейчас Витя сочиняет в рифму быстро, остроумно – где уж мне! Да ещё и «лимерики». Анюта и то уже рифмует, а мне с каждым годом тяжелее.

Да, забыла ещё один «род поэзии».

Последние шесть лет работы в школе у нас была компания (пять человек), которая собиралась на дни рождения. Была традиция – дарить не подарки (можно не угодить), а деньги с целевым назначением (на люстру, на пылесос и т.п.). Обычно деньги вкладывали в конверт, на котором я экспромтом делала шутливую рифмованную надпись. Её читали вместо тоста и вручали конверт с деньгами. Надпись затушёвывала неловкость. Жалко, что я не оставляла себе копий. Как стихи – это была дрянь, но как шутка всегда производила впечатление.

Кстати, и своих родственников я любила поздравлять стишками, но единственным, кто ценил их, является моя сестра Дея. Пожалуй, только у неё на открытках и сохранились мои шедевры. Внукам на дни рождения я сочиняла акростихи. Прошлый Новый год Максим прислал нам открытку с отличным акростихом, в котором изощрился даже изобрести строчку, начинавшуюся на букву «Ы». Самыми лучшими по форме и содержанию поздравительными стихами я считаю витины стихи (настоящие) к 80-летию дедушки (Л.Б.) и к 70-летию папы (Гани). Последние кончаются словами:

Мы разделяем круг его идей:Сажать деревья надо, не людей.

Про стихи в «Телегаве» и «Карге» не упоминаю, потому что они сохранились2.

Сценарии утренников

16.12.82

Вчера допоздна читала вслух, аж связки распухли. Попались интересные мемуары о Есенине, Горьком, которые, как я предполагала, должны понравиться и Гане. Читала вчера, сегодня закончила. Очень рада, что не ошиблась: Ганя сказал, что здорово написано. Многого он никогда не знал и не слышал (как и я), а написано очень искренне. Но теперь надо следить за собой и так много больше не читать, а то совсем потеряю голос дней на десять.

Письмо от Максима.

Сегодня весь день метель, ужасный ветер. Вчера ходила в Тимашёво, но батонов не было, принесла только пять буханок чёрного хлеба. Завтра придётся идти, так как осталось два батона. Сегодня никуда не выходила. Подрубила простыню из бязи, оставшейся от вкладышей.

Кроме так называемых «стихов», при разборке своего архива, уйдя на пенсию, я выбросила целую кучу своих работ. Среди них были сценарии утренников, которые я ставила в пионерлагерях и школах. А теперь жалко. Может, Анюта подрастёт и захочет поставить в школе с пионерами, или что-нибудь в этом духе. Конечно, ничего особо оригинального в этих утренниках не было, но ведь надо было весь материал подобрать, напечатать по ролям, а кое-что переделать и подсочинить самой. Немаленькая работа, могло бы пригодиться. Ладно, раз уж стала вспоминать, вспомню и это.

«Муха-Цокотуха». Спектакль для детсадовских детишек в пионерлагере МЗМА. Максимчик был тогда в первом классе или даже младше. Были там всякие пляски. Костюмы для бабочек (крылышки из раскрашенной марли) я выпросила в детсаду, а остальное сделали сами. Максим был Комарик. У него были целлофановые крылья, а на шлемике длинный нос. В руках был фонарик, а сбоку – сабля. Паук был сделан под разбойника, в красной рубашке и сапогах. Его играл хулиганистый чернобровый мальчишка. Когда он стал толстой верёвкой от чемодана скручивать руки Мухе, она завизжала от страха по-настоящему. Для спектакля мы выпросили на кухне всяких булок, а в деревне Новый Быт одолжили у какой-то бабки маленький позеленевший пузатый самоварчик. Ребята его отчистили, он оказался медный и блестящий.

«Мойдодыр». Эту инсценировку мы ставили на концерте в лагере в так называемый День здоровья. Максимчику было пять лет, но он был у меня в отряде первоклашек. Я его забрала из детсада. Его там задразнили:

Максим на пузе проползётИ ничего с ним не случится.

Максим был «Подушка». Он сидел на корточках и на распяленных руках держал над собой наволочку, а потом прыгал «как лягушка». Остальное всё было по Чуковскому. Вот не помню, как был сделан Крокодил.

Утренник по стихотворениям Маршака. Там было чтение в лицах: «Багаж» и ещё что-то – забыла. Лучше всего получился «Человек рассеянный». Очень было смешно, удачным оказался сам Рассеянный в полосатой пижаме, но особенный успех имел носильщик: был у меня Саша Сафронов, очень маленький и щупленький, с писклявым голоском. Мы ему сделали фартук с бляхой, он носил два огромных (пустых) чемодана.