Марсианский бестиарий - Ли Бреккет

Все темные секреты эволюции человека были представлены здесь как на выставке на потеху марсианам. Винтерс в изнеможении подумал, что и он, землянин, произошел от этих кошмарных созданий. Какое же уважение могли испытывать марсиане к этой расе, так недалеко ушедшей от своих истоков?

Но ему предстояло заглянуть назад, еще дальше в эти истоки...

Удар гонга раздался в последний раз. Море мохнатых и сутулых плеч, низких лбов и отвратительных морд существ, передвигавшихся на четырех конечностях, увлекло Винтерса и Джил в центр сада. Сильный мускусный запах забивал все другие. Запах был таким же, как в павильоне рептилий в зоопарке. Винтерс увидел, что поверхность бассейна вздыбилась от усилий существ, живущих там и пытавшихся выбраться по призыву гонга.

Да, это и был взгляд назад, взгляд на общего предка и еще дальше. Дальше млекопитающего, к жабрам и чешуе, к яйцу, снесенному в теплой грязи, к первоначальному уровню шипящих и свивающихся, донельзя отвратительных!

Джил задыхалась. "Шанга! Шанга!" - повторяла она, подняв голову вверх, в то время как Винтерс чувствовал, что сознание его затуманивается. Что-то холодное и мокрое проскочило у него между ног, он пошатнулся, и его вырвало.

Он схватил Джил за руку и попытался выбраться из толпы, но не было никакой надежды добиться этого. Он попал в ловушку.

Он посмотрел вверх и прямо над собой увидел излучатели на высоких вышках. Он заметил, что они начали светиться тем самым знакомым ему светом.

Он совершенно обессилел. Это был конец его попытки найти Джил Леланд, это был конец всего...

Первое легкое прикосновение проклятого луча достигло его кожи. Он тотчас почувствовал, что голод и желания просыпаются в нем, трепет сидящего под кожей зверя прошел по его телу. Он подумал об обитателях озера и о том, какие чувства могли испытывать они, погруженные в воду и дышащие жабрами, которые ведь и у него самого существовали, когда он был всего лишь эмбрионом в материнской утробе...

"Потому что именно там я и должен быть, - говорил он себе. - В озере. Джил и я. А что до озера? Амеба, а до нее..."

Он увидел королевскую ложу, из которой короли Валкиса наблюдали бои гладиаторов, видели, как лилась кровь. Теперь там стоял трон Фанд. Облокотившись на каменные перила, она внимательно следила за происходящим. Берку показалось, что даже на таком расстоянии он мог заметить презрительную усмешку на ее губах. Рядом с ней сидел Кор Хал, а также старуха, одетая во все черное.

А лучи Шанги сверкали и жгли. Тишина опустилась на площадку в центре. Редкие стоны и короткие жалобные вскрики не могли нарушить молчания, они только подчеркивали его глубину. Блики играли на поднятых к небу лицах, отражались в широко открытых глазах. Все тела, покрытые чешуей и мехом, стали как будто красивее. Джил в молитвенном экстазе протягивала руки к новому светилу...

А безумие уже растекалось и по его венам. Мускулы у него напрягались и опадали. Легкое облако навевало забвение и расслабление души. Здесь были теперь два существа, Джил и Берк, на заре своей жизни, счастливые просто от сознания, что они вместе, равнодушные ко всему остальному, кроме своей любви и наслаждения ею.

В этот момент он услышал издевательский смех и остроты марсиан, собравшихся, чтобы поглазеть на бесчестье его мира. Он с усилием оторвал взгляд от этого проклятого излучателя и снова посмотрел на Фанд, Кор Хала и тысячи других. Лицо его помрачнело, в глазах зажглась ярость.

Вокруг площадка была усеяна звериными телами, корчившимися в экстазе Шанги. Джил встала на четвереньки. Винтерс почувствовал, что сила покидает его. Он ощущал необыкновенно болезненное наслаждение, дикое ликование охватывало его...

С огромным усилием он еще раз превозмог свои инстинкты, схватил Джил и потащил ее к деревьям, подальше от дьявольской поляны.

Но она не хотела следовать за ним. Она кричала, отбивалась, царапала ему лицо, пинала ногами. Тогда он ударил ее по голове, и она обмякла в его объятиях. Он продолжал упорно пробираться назад, натыкаясь на корчившиеся тела, падая, снова поднимаясь, и, в конце концов, пополз, взвалив Дж-ил себе на спину. И только одна мысль придавала ему мужества. Только одна мысль заставляла его продолжать свои мучения: презрительно улыбающееся лицо Фанд стояло у него перед глазами...

Влияние лучей стало слабее, потом исчезло вовсе. Он был жив и за пределами поляны. Он продолжал тащить Джил в чащу, спиной к этому месту, так как чувствовал, что поляна притягивает его как наркомана и лучше туда не смотреть.

Наконец он выпрямился и посмотрел в сторону королевской ложи. Только прежняя гордость удерживала его в этом положении. Несмотря на расстояние, он старался смотреть прямо в глаза Фанд, и вдруг ее ясный серебристый голосок достиг его ушей.

- Вы все равно вернетесь к Шанге, землянин. Завтра или послезавтра, вы все равно вернетесь.

Она сказала это с абсолютной уверенностью, сравнимой с уверенностью в том, что солнце обязательно взойдет завтра утром.

Берк Винтерс ничего не ответил. Какое-то время он продолжал стоять на том же месте, глядя на Фанд. Затем силы покинули его. И он вяло и равнодушно опустился на траву рядом с Джил.

Последняя сознательная мысль, пришедшая ему в голову, была о том, что Фанд и Марс бросили вызов Земле и что теперь речь не шла только о спасении любимой женщины.

Когда он пришел в себя, была ночь. Джил покорно ждала, сидя рядом с ним. Она принесла ему поесть и, пока он расправлялся с убогой подачкой марсиан, она пошла за водой.

Он попробовал завязать с ней беседу, но пока между ними была слишком глубокая пропасть. Она покорно и виновато молчала. Он вырвал ее из огня Шанги, и она еще с трудом понимала, что происходит.

То, что бежать отсюда бесполезно, было слишком хорошо ясно. Через какое-то время он встал и оставил ее в одиночестве. Она не сделала никакой попытки следовать за ним.

Сад был по-прежнему освещен тусклым светом лун, еще не поднявшихся над горизонтом. Дикие звери Шанги, видимо, крепко спали. Передвигаясь с максимальной осторожностью, Винтерс исследовал арену с целью найти хоть какой-нибудь выход. Постепенно в голове у него начал вырисовываться определенный план. Этот план не был особо выдающимся, и он понимал, что, весьма вероятно, может погибнуть еще до рассвета, но терять ему было нечего. Это почти совсем не беспокоило его. Ведь он был земным мужчиной, космонавтом, к тому же его гордость была сильно задета и холодная ярость заглушала любой страх.

Стены были высокими и гладкими. Даже обезьяна не смогла бы вскарабкаться по ним. Все туннели были наглухо замурованы, за исключением того, по которому его ввели. Он осторожно вошел в него и вскоре уперся в крепкую решетку. По другую сторону горел костер, разложенный охранниками.