Новый Орден Джедаев: Изменник - Мэтью Стовер

Когда Вержер закончила свой рассказ о дуриамах, Джейсен медленно произнес:

- Эти группы рабов - ты говоришь, что ими управляют мысленно?

Вержер кивнула.

- Ты, наверно заметил, что из всех мест здесь охраняется только улей дуриамов. Да и то только затем, чтобы не дать дуриамам поубивать друг друга руками своих рабов.

- Поубивать?

- О, да. Склонности могут быть природными, но навыки нужно постигать. По большей части дуриамы занимаются здесь тем, что учатся играть - почти как пилоты, которые учатся летать на тренажере. Здесь они оттачивают свои навыки мысленного управления и объединения многих несоотносимых жизненных форм, чтобы впоследствии один из них стал планетным мозгом.

- Всего один... - повторил Джейсен.

- Всего один. У этих детей серьезные игры. Они смертельные. Маленькие дуриамы уже знают главную истину этого мира: если ты не выиграешь, ты умрешь.

- Это так... - кулаки Джейсена сжались в беспомощном волнении. - ...Так ужасно.

- Это честно.

Вержер улыбнулась ему дружелюбно и весело, совершенно не тронутая бедствиями, творящимися вокруг.

- Жизнь - это борьба, Джейсен Соло. Так было всегда: нескончаемая яростная битва, с окровавленными зубами и когтями... В этом, возможно, заключается величайшая сила йуужань-вонгов; наши хозяева - в отличие от джедаев, от всей Новой Республики - никогда не обманывают себя. Они никогда не тратят силы впустую, притворяясь, что жизнь устроена по-иному.

- Ты все говоришь "наши хозяева", - у Джейсена побелели костяшки пальцев. - Это твои хозяева. Все это - это извращение - не имеет ко мне никакого отношения.

- Думаю, ты будешь весьма удивлен, когда обнаружишь, как глубоко ты заблуждаешься.

- Нет, - сказал Джейсен, на этот раз твердо. - Нет. Единственный, кому я подчиняюсь - это мастер Скайуокер. Я служу только Силе. Йуужань-вонги могут убить меня, но они не могут заставить меня повиноваться.

- Бедный маленький Соло, - по рукам Вержер снова прокатилась волна - она пожала плечами. - Тебе хоть когда-нибудь бывает стыдно за такие грубые ошибки и упрямство?

Джейсен отвел взгляд.

- Ты впустую тратишь время, Вержер. В этом месте ничему нельзя научиться.

- Вот видишь? Сразу две ошибки: мое время потрачено не впустую, и это тебе не учебная аудитория.

Она подняла руку - от этого движения вокруг появился мерцающий ореол - и охранники за спиной у Джейсена схватили его за руки так крепко, словно сжали металлическими тисками. Мерцание вокруг ее руки сгустилось и оказалось тем самым зловещим костяным наростом.

Сила, подумал он. Паника затопила его сердце. Она укрыла эту кость Силой, а сама носила ее все это время с собой!

- Это - твой новый дом, - сказала Вержер и нанесла ему удар в грудь.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. САД

На самом краю галактического горизонта событий - того порога гравитации, на котором даже бесконечное гиперпространство находит свой предел - корабль-сеятель покинул реальное пространство в последний раз. В последний раз он стал для самого себя целой вселенной.

Эта вселенная-семя, как и та, большая вселенная, которую она покинула, продолжала развиваться. Со временем, которое текло только внутри ее собственного пространства, вселенная-семя разделялась и усложнялась. Плоть между плавниками-радиаторами изменилась, местами стала толще и грубее, а местами - мягче и рыхлее. В специальных репродуктивных системах, которые воспроизводили сами себя под этим тонким покровом реальности, формировались зародыши устройств-существ.

Корабль-сеятель начал свое долгое, долгое, медленное падение к центру галактики через лишенное направлений небытие гиперпространства.

Джейсен видел приближающуюся Вержер: маленький силуэт, мелькнувший в зеленоватых сумерках, которые означали ночь в Детской. Она осторожно пробиралась через водоем с пенящейся люминесцирующей поверхностью, в котором выращивали вондуун-крабов, внимательно глядя под ноги, словно вышла пройтись по приливным лагунам.

Джейсен сжал челюсти.

Он опустил взгляд и вновь занялся раной на животе у раба: длинным неровным разрезом, правда, не очень глубоким. У того была розовая кожа, и это только подчеркивало, насколько ярким алым цветом были окрашены края раны. Раб задрожал, когда Джейсен раздвинул их. Рана была поверхностной, кровь из нее едва сочилась - внутри нее были видны крупицы жира, красные вялые мышцы и перепончатая поверхность кишечника. Джейсен кивнул сам себе.

- Все будет хорошо. Только больше не приближайтесь к растущим амфижезлам.

- Как... как у меня это получится? - заскулил раб. - Разве у меня есть выбор?

- Выбор есть всегда, - пробормотал Джейсен. Он почесал голову: волосы уже настолько отросли, что начали виться. Они слиплись от сальных выделений, и голова чесалась, хотя и не так, как редкая подростковая щетина, которая пучками торчала у него на щеках и шее. Он бросил взгляд на Вержер.

Она была уже ближе, кружа между возвышающимися грибницами молодых углитов. Они расстались в тот день, когда она привела его в Детскую, и больше не виделись. С тех пор прошла, по самым скромным подсчетам, не одна неделя.

Возможно, не один месяц.

Потерев рот толстого червя-фляги, который лежал рядом, Джейсен вынудил его открыться и просунул внутрь руку. Жуки-зажимы, которыми был набит живот червя, яростно вцепились в его кисть. Джейсен подождал, пока штук двадцать-тридцать жуков не сомкнут жвалы на его коже, и только после этого выдернул свою руку и позволил рту червя-фляги закрыться. Жуки-зажимы покрывали его руку неким подобием шипованной инсектильной перчатки. Джейсен воспользовался ею для того, чтобы сшить рану раба. Свободной рукой он щекотал жука в месте соединения головы с туловищем, пока у того не разжимались челюсти; тогда он защеплял края раны. Жвалы жука снова сжимались, и края раны смыкались. Быстрым движением пальцев Джейсен откручивал туловище жука, оставляя вместо стежков головы этих насекомых.

На то, чтобы сшить рану раба, потребовалось двадцать три жука-зажима.

Джейсен осторожно отцепил тех, что остались неиспользованными, и поместил их обратно в червя-флягу. После этого он оторвал от подола кожи-туники раба несколько полос материи, чтобы наложить на рану повязку. Из разрывов сочилось молочко: липкий смолистый секрет, который склеивал повязку и приживлял ее к ране.

- Постарайтесь сохранять ее сухой, - тихо сказал Джейсен рабу. - И не подходите близко к роще амфижезлов, пока рана не заживет. Я совершенно уверен, что они чуют свежие раны. Они изрежут вас на куски.

Эта роща отличалась от той, которые Джейсен видел на "летающем мире" Миркра; те были отформованы, отобраны, одомашнены.

Приручены. Роща в Детской была первозданной, дикой.

Амфижезлы в ней совершенно не были приручены.

Полипы-амфижезлы в этой роще вырастали от одного до трех метров высотой: окостеневшие складки кожисто-мышечных тканей, на каждом - от двух до пяти мускульных выростов, из которых торчали триады молодых амфижезлов.

Полипы-амфижезлы - неподвижные хищники. Молодые амфижезлы служат им и манипуляторами, и орудиями, пронзающими и отравляющими добычу и рассекающими ее на куски, по размеру пригодные для проглатывания маленьким ртом полипа. Они будут убивать и есть любое живое существо.

Только вондуун-краб, единственный естественный враг полипов-амфижезлов, может свободно приблизиться к ним - его защищает покатая поверхность непроницаемого панциря.

- Но... но если меня пошлют, - простонал раб. - Что тогда?

- Отростки имплантанта послушания всего лишь сцеплены с вашими нервными окончаниями. Самое худшее, что они могут причинить - это боль, - сказал Джейсен. - Амфижезлы убьют вас.

- Но боль... боль...

- Я знаю.

- Вы не знаете, - горько сказал раб. - Они никогда не заставляют вас делать что-нибудь.

- Вас они тоже не заставляют делать что-то. Они не могут заставить. Все, что им подвластно - причинить вам боль. А это не то же самое.

- Вам легко говорить! Когда они в последний раз причиняли боль вам?

Джейсен отвернулся, чтобы посмотреть на Вержер.

- Вам нужно хоть немного поспать. Скоро уже включат солнце.

Что-то бормоча, раб поплелся прочь - туда, где находились остальные рабы. Он так и не сказал "спасибо".

Редко кто говорил.

За исключением случаев, когда рабы обращались к Джейсену с увечьями, они вообще мало с ним общались. Его избегали. Он был слишком чужим, слишком непохожим на остальных, и разговаривать с ним было нелегко. Джейсен перемещался среди них в прочной скорлупе одиночества, и никто не хотел с ним связываться. Его боялись. Временами его еще и ненавидели.

Джейсен склонился и смел безголовые туловища жуков в горстку.

Ожидая, пока Вержер приблизится, он разламывал панцири на брюшках жуков - один за одним - между большим и указательным пальцами и выдавливал оттуда бледно-фиолетовую плоть. В ней было много протеина и жиров, а на вкус жуки-зажимы напоминали ледовых лобстеров с Мон Каламари.