На расстоянии поцелуя (СИ) - Lama Lieutenant

— Разве тебе не нравится наше общение? — просто спрашиваю я.

— Мне очень нравится наше общение, Эмиль, — говорит он серьёзным тоном. — Но прекрати дразнить меня.

— Прости, — отвечаю я. — Но я не могу.

— Тебе надо поучиться выдержке, — вдруг усмехается он в такой двусмысленной манере, что я чувствую, как покрываюсь румянцем.

Когда мы заканчиваем, я понимаю, что больше терпеть смысла нет, иначе за дипломную работу я сегодня не сяду, и вынимаю из ящичка небольшую металлическую пробку. Давно пора было уже прикупить что-то посерьёзнее: вибратор или стимулятор простаты, но мне всё было как-то не до того.

В ванной я любовно протираю свою пробочку, забиваю на смазку — я уже с середины разговора с Амином влажный, к тому же скользкая поверхность и небольшой размер позволяет пропихивать игрушку в себя и без подготовки. Но со смазкой, конечно же, лучше. Один её чавкающий звук пробуждает во мне сильную похоть.

Затем я раздеваюсь, выхожу обратно в свою комнату и ложусь лицом в подушку, высоко поднимая зад. Это та поза, в которой я мечтаю дать своему горячему южанину. А в том, что он горячий, не смотря на все его глупые ужимки, я уверен.

Я проталкиваю пробку мучительно-медленно, наслаждаясь каждым миллиметром, что распирает меня чуть больше, постанываю, едва ли вставляя, чтобы полностью вынуть игрушку из себя, дать своей дырочке закрыться, сомкнуться полностью, а затем вновь проталкиваю в себя, настойчиво, но медленно.

— Трахни меня скорее, Амин, — шепчу я, представляя его сзади себя, но продолжаю сладко мучить свой анус, как если бы это был не я, — пожалуйста, прошу…

И медленно вставляю до конца. Пробочка устраивается внутри, рождая лёгкий и невыносимо-приятный дискомфорт, и я постанываю коротко, а затем берусь одной рукой за член, другой касаюсь метки и, к своему огромному сожалению, кончаю сразу же, отчаянно сжимаясь, и размазывая густую сперму прямо по постели.

— Блять, — выдыхаю я досадливо, и вытираю руку о простынь. Всё равно менять.

========== Глава 5 ==========

«Удачи тебе, лучик». Я уже минут пять смотрю на это сообщение (и, разумеется, на селфи Амина под ним) и давлю лыбу, как дурак, вместо того, чтобы повторять защитное слово. Минс под боком наводит суету, и все поддаются его панике, кроме меня, пребывающего в блаженной неге.

«Если сдам на хорошую отметку, мне положена от тебя награда?» — пишу ему наконец, даже не игнорируя, а просто-напросто не замечая воя Минса, и ещё несколько минут блаженно созерцаю фотку моего парня.

— Эмиль, ты что, всё наизусть выучил? — спрашивает меня Линси, загадочно ухмыляясь. Линси — твёрдая хорошистка, поэтому в отличие от отличников и троешников, вроде нас с Минсом, она абсолютно спокойна. И не потому, что у неё есть антидепрессант в виде дико соблазнительного альфы-инийца.

— А что если и так? — Я отрываюсь от телефона и поигрываю бровями.

— Да не пизди мне, красавчик, — смеётся девушка. — По-любому ты ещё и с похмелья сегодня.

— Сама-то! — возвращаю я, мягко тыкая её кулаком в плечо. К слову, плечо голое — на улице плюс двадцать или около того, а в старом здании университета, нагретом весенним солнышком, и того теплее.

Мы с Линси вроде как приятели. Настолько приятели, что даже ни разу не пытались переспать. Хоть мы и не близки, но мне будет весьма не хватать наших весёлых потасовок.

Телефон вибрирует и я открываю входящие.

«Конечно, малыш. Что ты хочешь?»

Я усмехаюсь этому сообщению. Амин никогда не называл меня так. Вообще никто меня так не называл, кроме одного беты средних лет, что клеил меня когда-то. Ну разве я с моим ростом, телосложением и свободолюбием похож на малыша? Амин воспринял мой намёк немного не так, как я предполагал, тут же входя в роль альфы, угождающего капризной омежке. Воспитание, не иначе. Но не то, чтобы я сильно против. Моему Амину можно всё. Даже побыть типичным альфой немного.

«Тебя», — пишу просто, понимая, что Амин имеет ввиду нечто материальное вроде часиков там или авто, но у меня в голове лишь он сам, привязанный к изголовью кровати, такой сильный и гибкий, изнемогающий, он же, властно прижимающий к себе для того, чтобы вновь пометить меня, как своего омегу, и он же, нежно берущий меня в миссионерской позе и ещё много-много чего. Но я боюсь озвучивать свои желания полностью, чтобы не сильно его смущать. Всё же альфа, который некогда ставил укусы направо и налево — не всегда опытный альфа. Я немного погуглил нравы Иммы. И молодёжь там часто развлекается укусами, даже беты часто ищут себе альф, чтобы те их пометили. И нередко, что это всё вместо секса. Забавно получается, ведь у нас всё совсем наоборот. Хотя и укусами многие не брезгуют.

— Я не сдам, и меня отправят к дяде в провинцию, — ныл Минс, уже в пустоту, ни к кому не обращаясь. — И я буду секретутствовать до конца своих дней, и никогда не выйду замуж…

— Посмотри на это с другой стороны, — обратил я на него внимание, убирая телефон в задний карман, — ты сможешь трахать, кого захочешь, всю жизнь, дядя тебе и слова не скажет.

— Точно! — Глаза Минса загорелись, и я испугался, как бы он нарочно не подпортил себе результаты. — Эти две крысы сказали, что не придут.

— Ты про Башика с Гордеем?

— Ага.

— Ну, у обоих сегодня зачёт, — пожал плечами я. — Зато сможем устроить мега-тусу, когда все сдадим.

— К слову… — как бы невзначай вставила Линси, — Башик сейчас свободен?

— Он всегда свободен, — фыркнул Минс. — Так что не надейся его захомутать.

Линси закатила глаза.

Они ещё немного попрепирались, а я решил всё же повторить своё защитное слово и ответы и на возможные вопросы к работе. Я был уверен, что сдам, и волновался больше о том, какую мне найти квартиру, нежели о сдаче диссертации. Папа, как мы и договаривались, перевёл мне нужную сумму. Теперь дело было за малым: всего лишь подобрать, выкупить, найти мебель, закупаться всем необходимым… короче говоря, геморрой. Кажется, у Гордея был знакомый, который помогал людям в таких вещах. Ещё надо бы подыскать хорошего риелтора.

Когда наконец пришла комиссия, мы все стайкой зашли в аудиторию и расселись кто куда. Минс шмыгнул поближе ко мне, чуть ли не под руку, обычно сексуальный и раскованный, весь зажался и был явно на нервах. Иногда мне казалось,