Фата на дереве - Галина Артемьева

Но, к счастью, у народа в целом в головах тогда еще имелся кой-какой порядок, кое-какая память о собственном босоногом детстве теплилась в мозгах озабоченных мелочами быта граждан, и детские синяки, царапины и ссадины, полученные во время игр на свежем воздухе, особо никого не волновали и не возбуждали.

В общем, играли дети кто во что горазд.

Мухину и Геныча угораздило погрязнуть в своих фантастических рыцарских играх на долгие годы. Постепенно игра видоизменялась, как то диктовала сама жизнь: Прекрасная Дама перестала хлопаться в обмороки – ей надоело. У Рыцаря появился меч, щит и накидка. В борьбу с недругами они включались вместе, пускались на серьезные авантюры, уходя далеко в лес в поисках особо злобных противников, умело превращавшихся в ходе преследования в мухоморы и поганки. И тут требовалось изрубить оборотней своими мечами в пыль. Чтоб они снова не превратились во врагов, состоящих на службе у вселенского зла…

Однажды – Птиче было уже лет одиннадцать – ей приснился Рыцарь. Она не понимала, кто она: просто Мухина (как чаще всего вне их игры несколько небрежно называл ее Генка) или Прекрасная Дама. Рыцарь вел себя нежно и почтительно, из чего можно было догадаться, что она все-таки Дама, находящаяся под опекой благородного и надежного защитника.

Рыцарь, как ему полагалось по статусу, и во сне встал перед Птичей на одно колено, взял ее за руку и поцеловал в ладонь. Нежно-нежно. Потом поднял на нее глаза и пристально посмотрел, не выпуская ее руку из своей.

И тут Птича проснулась.

Сердце ее жутко стучало в ночной тишине.

Она не сразу поняла, что все это: нежность, поцелуй в ладонь, пристальный взгляд – произошло во сне, таким настоящим казался и Рыцарь, и его глаза, и прикосновение его губ, пронзившее ее так, что дыхание перехватило.

Птича поняла, что влюбилась в Рыцаря.

Не в Генку – нет.

Точно – в Рыцаря!

Но Рыцарь-то был ненастоящий! Он вообще не существовал. Он являлся придумкой, их общим вымыслом. И она влюбилась в вымысел! Даже не в тень – ту можно хотя бы увидеть, а в то, чего нет и быть не может.

Вот как бывает!

Влюбилась ни во что!

Чувство небывалой силы захлестнуло Птичу. Ей хотелось, чтоб Генка, как обычно, зашел к ним, вызвал ее играть, они убежали бы в лес, он снял бы свои смешные очки, обратился Рыцарем и поцеловал ее ладонь. Интересно, она испытает то же, что и сейчас?

Но именно когда особо мучительно ждешь чего-то, оно не происходит.

Генка тогда заболел, родители увезли его в город долечиваться.

Так до конца лета Рыцарь и не увиделся со своей Прекрасной Дамой. И тот сон ее постепенно забылся, сгладился. Сердце при воспоминании о нем уже не щемило, оно билось спокойно, равнодушно.

«И хорошо, – думала Птича. – Так лучше».

Что со всем этим делать, если все наяву окажется как во сне, она не знала. Потому и радовалась покою и продолжающейся простоте своей обычной жизни.

Следующим летом они уже не играли в ту игру. Общались как нормальные люди. Живя в Москве, бывало, созванивались. Особенно если у кого-то из Мухиных возникали трудности с домашним заданием по матике или физике. Генка, не задумываясь, четко выдавал ход решения. Гений, что говорить!

И вот сейчас совсем уже взрослый гений в трусах и валенках притащился к мухинской даче, даже не скрывая, что с перебуха.

– Мухина, хорошо, что ты здесь. Ты одна? – глянул через Птичино плечо в глубь дома визитер.

– А что? – засмеявшись, заинтересовалась подруга детства. – Ты пришел тайну мне рассказать?

– Ну да, – подтвердил Геныч. – Тайну. Страшную тайну. Быстро ты догадалась. Всегда смышленой была.

– Можешь выкладывать. Никто не услышит. А я не выдам.

– Мухина. Я в тебе не сомневаюсь. Пусти меня помыться. Мы вчера с дедом… Ну, ты видишь… Мне надо ванну принять… Выпить чашечку кофе…

– Конечно, принимай. И кофе подам. Еще у меня куча блинов, только испекла, проходи, – радушно приветила визитера хозяйка. – Единственно что – объясни мне, дуре нелепой, а почему ты у себя ванну не принимаешь?

– А, – махнул безнадежно рукой заросший щетиной мужик в дикой майке, которого никто, ни под каким видом не принял бы за крупного и почитаемого ученого, доктора наук и прочее, прочее, прочее… – У нас сегодня, Мухина, с утра пораньше электричество отключили. За неуплату. Ну, и котел теперь не греет. А холодную ванну я принимать не хочу. Поняла?

Она, конечно, поняла.

Генка выступал в своем репертуаре. Окопались на даче два редкостных светоча науки, один академик, другой вот-вот им станет. И этим дивным светочам за неуплату вырубают электроток!

Ей захотелось немного повоспитывать непрактичного друга, попенять ему на недопустимость, так сказать… Предостеречь на будущее… Не из занудства. Просто весь Генкин вид вызывал желание немедленно взяться за перевоспитание. И каждая на ее месте, как говорится, взялась бы, решительно засучив рукава…

– А чего ж ты не уплатил? Денег нет? – начала она воспитательный процесс, ведя Генку к ванной, оборудованной еще в незапамятные времена их, мухинским, дедом.

– Я забыл. Понимаешь, женщина? Я чем-то другим бываю занят. И вот забыл. Я раздолбай. И чего теперь? Мне немытым ходить? Ты вот со мной даже обниматься не захотела, – пожаловался гость.

– И что же будет? Когда теперь снова включат?

– Нынче, когда включат, говорить не велено. Выходит, я тварь дрожащая и прав никаких не имею. Вот, говорят, заплати, а мы потом подумаем.

– Ох, ёлки, – сочувственно вздохнула Птича, переставая стремиться к перевоспитанию бедного забывчивого дачника. – И что теперь? Дедушка ведь тоже холодную ванну принимать не будет?

– Дед, кстати говоря, каждое утро обливается колодезной водой. А сейчас работает над тем, как обойтись без их гадского электричества. Вопрос пары дней.

– А так можно? – наивно восхитилась Птича.

– Все можно, Мухина, когда судьба велит, – подтвердил Геннадий, с вожделением глядя на наполняющуюся теплой водой просторную ванну.

– Ладно, мойся. Вот тут все шампуни, гели, мыло – выбирай. На вот еще тебе полотенце. Я б на твоем месте майку сменила, дать тебе футболку чистую? У нас много, все оставляют…

– Все дать… И блины твои дать, и футболку… Ну, иди давай. Я полез…

Пока гость принимал свою утреннюю ванну, Сана заглянула к Викусе. Та не спала. Лежала, улыбалась, рассматривала свои пальчики. Образцовый, сказочный ребенок!

Сана сменила детке памперс, взяла на руки, сунула ей бутылочку с приготовленной заранее молочной смесью. Викуся старательно зачмокала, засопела, схватившись ручками за бутылочку. Через пару минут сопение перешло в ровное дыхание крепко спящего младенца.