Желтая жена - Садека Джонсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Даже слепой заметил бы, что эта простыня серая. Растяпа, неужели не видишь, что она плохо постирана? – фыркнула хозяйка, вырастая у меня за спиной.
Она стала обзывать меня растяпой после отъезда мамы и мастера Джейкоба. Пренебрежительное обращение звучало как плевок в мою сторону. Я вскинула подбородок и расправила плечи, стараясь не показать, что ее уколы достигли цели. Стянув простыню с веревки, я отнесла ее обратно в судомойню и еще раз прокрутила толкушкой в воде со щелочью. Едва я успела покончить со стиркой, как явилась Лавви с полной корзиной одежды, требующей починки и переделки.
– После ужина займись этим, – велела экономка. – Думаю, несколько юбок придется расставить – хозяйка быстро растет в талии.
В первый момент мне хотелось закричать, что после возни с тяжелой толкушкой пальцы у меня одеревенели, даже иглу не удержат. Но затем я сообразила, что Лавви отправляет меня в швейную. А это означает, у нас с Эссексом появится возможность побыть вдвоем. Я вовремя прикусила язык и молча кивнула.
По дороге на кухню за ужином для хозяйки я заглянула в конюшню. Эссекс менял подкову на передней ноге лошади. Он стоял согнувшись над копытом, белая рубаха промокла от пота и прилипла к спине. Заслышав шаги, Эссекс приподнял голову и посмотрел в мою сторону. Я указала пальцем на крышу мастерской и потянула себя за мочку уха. Он расплылся в белозубой улыбке и потер нос. Итак, тайная встреча была назначена. Это придало мне бодрости, усталость словно бы улетучилась.
Как правило, миссис Дельфина съедала лишь половину того, что лежало перед ней на тарелке. Трудно было понять, в чем причина: то ли у нее действительно пропал аппетит, то ли она просто боялась слишком сильно поправиться. Но как бы то ни было, остатки хозяйской трапезы тетушка Хоуп отдавала работникам с плантации.
– Еще пудинга, миссис? – Я протянула серебряный подносик с десертом.
Хозяйка отрицательно качнула головой и встала, собираясь покинуть столовую.
Лодыжки у миссис Дельфины к концу дня отекали, так что каждый вечер мне приходилось отмачивать ее ноги в тазу, добавляя в воду отвар из коры белой ивы, а после массировать ступни до тех пор, пока ей не становилось немного легче. Я насухо вытирала миссис Дельфине ноги и помогала устроиться на взбитых подушках. Как только с этим было покончено, в комнату входила Лавви, чтобы расчесать хозяйке волосы.
Перед ужином я оставила корзинку с одеждой для починки на крыльце и теперь, прихватив ее, отправилась прямиком в швейную.
Вечер выдался сырой, во влажном воздухе висел сладковатый аромат приближающегося дождя. Возле стены дома рос кустик колокольчиков, я отщипнула один цветок и заложила за ухо. То, что я намеревалась сделать, наполняло мое сердце трепетом и тревогой одновременно. Сегодня вечером, несмотря на многочисленные предостережения мамы, моя страсть наконец-то будет утолена. Мы с Эссексом слишком долго желали друг друга, и сопротивляться этому желанию дальше было выше моих сил. Никто не относился ко мне с такой нежностью и не дорожил мною так, как Эссекс, и я готова была отдать ему всю себя. Войдя в швейную, я увидела его: Эссекс дожидался меня, сидя на стуле. Сердце в груди ёкнуло, по спине побежали мурашки.
– Какое счастье, ты здесь! – воскликнул он.
Но я коснулась пальцем его губ, заставляя молчать. Затем подобрала юбки и уселась верхом ему на колени. В какой-то момент мне показалось, что подобная смелость привела Эссекса в замешательство. Тогда я еще крепче прижалась к нему всем телом, поцеловала и начала расстегивать пуговицы у него на рубашке. Неожиданно Эссекс прервал поцелуй и остановил мои горячие пальцы.
– В чем дело? – выдохнула я. – Что-то не так?
– Мне нужно сказать тебе кое-что важное.
– Потом. Это может подождать?
Я сгорала от нетерпения. Но Эссекс взял меня за талию, снял с колен и поставил на пол. Колокольчик, который я воткнула в волосы, выпал. Он лежал на полу, один из сиреневато-розовых лепестков смялся. Наверное, я вела себя слишком напористо. Возможно, Эссекс даже счел такое поведение непристойным. Чувствуя, что нервы на пределе, я схватила со стола мамино вязанье и принялась машинально щелкать спицами.
– Я думала, ты хочешь меня, – пробормотала я.
– О да, конечно! Поверь, дело вовсе не в тебе.
– В чем же тогда?
Эссекс начал медленно застегивать пуговицы на рубашке. Я наблюдала за ним, пытаясь прочесть выражение его лица. Но не смогла.
– Я совершил нечто ужасное, – прервав молчание, выдавил он.
– Ты пугаешь меня, Эссекс. Что стряслось?
Я неловко поддела спицей очередную петлю, вязание ничуть не успокаивало.
Он колебался.
– Миссус Дельфина, она… заставила меня быть с ней.
– Заставила?! Что это значит? Каким образом?
– Да, она принудила меня лечь с ней, как мужчина ложится с женщиной.
Комната закружилась у меня перед глазами. Ужасно заболела шея, словно голова вдруг сделалась невероятно тяжелой. Вязанье выскользнуло из рук и упало на пол.
– Что ты сказал?
– Я не хотел! Пожалуйста, ты должна мне верить.
– Белая женщина? Жена хозяина?
– Она заставила меня, Фиби. Сказала, раз мастер Джейкоб проводит столько времени со своей негритянкой, она тоже хочет иметь негра-любовника.
Я больно сжала ему руку, так что ногти впились в кожу.
– Значит, все это время, пока я берегла себя ради нашей любви, ты как ни в чем не бывало спал с женой хозяина?
Я ударила Эссекса по щеке с такой силой, что заныла ладонь.
– Ты же понимаешь, у меня не было выбора.
– Не было выбора? Но разве ты не мужчина?
Эссекс уставился на меня.
– Здесь, на плантации? Здесь я прежде всего раб.
Я стояла перед ним, вскинув кулаки, готовая вновь обрушиться на предателя. Но Эссекс схватил меня за запястья, заставил опустить руки и крепко прижал их к бокам.
– Фиби, успокойся, пожалуйста.
– Как? Как я могу успокоиться, когда твои слова разрывают мне сердце?!
– Прости, мне ужасно жаль. Но что я мог поделать? Миссус пригрозила, что, если я откажусь, она скажет хозяину, будто я изнасиловал ее, угрожая ножом. И тогда меня повесят.
Я попыталась вырваться, но Эссекс надежно удерживал меня.
– Любимая, ты
