Обыкновенное дело - Федор Залата

Проселок выгнул крутое колено, и Наташа потеряла немца из виду. Она осторожно выбралась к излучине, но неизвестного впереди не было видно. Куда он делся? Неужели потеряла опять? Наташа так разволновалась, что, пренебрегая всякой осторожностью, поспешила! прямо по проселку, поглядывая по сторонам. И тут она совершенно неожиданно натолкнулась на воз.

Воз стоял на порубке, нагруженный прошлогодним сеном, у воза стоял какой-то бауэр и… тот самый человек. Хотя они стояли к ней спиной, Наташа сообразила, что прятаться сейчас было бы по меньшей мере глупо. По возможности беспечней она прошла мимо них и услышала, как человек в пиджаке опрашивал у бауэра: нельзя ли в их деревне обменять вещи на продукты? Увидев девушку, мужчины повернулись к ней и приподняли шляпы. Наташа приветливо кивнула. Как же она была разочарована! Человек в сером пиджаке был вовсе не Вилли. Наташа обозвала себя дурой, продолжая идти вперед, пока проселок не сделал еще одно колено. Здесь она свернула в сторону, решив обойти немца и вернуться обратно.

Заблудиться в лесу она не боялась: эти места ей были очень хорошо знакомы. Много раз она собирала здесь грибы, пасла коров Вульфа, косила сено. Вот стоит дуб, под которым прошлой осенью они с Ваней Щукиным распилили на дрова поваленную буреломом сосну. Здесь и случилось то, что. навеки сроднило ее с Ваней.

…Пила скользнула по коре и расцарапала Наташе руку. Царапина была пустячная, но Ваня не на шутку напугался и долго, тщательно перевязывал ее своим носовым платкам. Наташе было необычно приятно и тепло от этой милой Ваниной тревоги. Потом Щукин вдруг поднял ее руку и прижал к своей щеке.

— Что ты, Ваня?

Он смотрел на нее мягко и виновато, не отводя руки.

— Ну, что?.. — сердце ее перестало биться.

Он взял ее за плечи, привлек к себе и неумело, совсем неумело поцеловал…

А вон на той поляне Ваня впервые заговорил с ней о комсомоле, и Наташа поняла, что жизнь еще не кончена, что настоящий человек никогда не должен терять голову, а обязан бороться в любых условиях.

Эх, Ваня, Ваня… К горлу Наташи подкатил тяжелый ком… Ею овладела страшная усталость, и она прислонились к стволу липы. Постояв немного, Наташа пошла дальше, продираясь сквозь кусты орешника. Вдруг совсем неподалеку залаяли собаки. Наташа побледнела. Это был такой знакомый лай… Девушка так испугалась, что не могла и шагу ступить. А из кустов уже выскочили две собаки и с визгом бросились к ней.

Лейтенант Вощин продолжал вести наблюдение за домом лесника. Теперь не было уже никаких сомнений, что Вульф является связным Либиха. Это со всей ясностью подтверждалось еще и тем, что два дня Вульф не выходил из дому, и два дня радиостанция в лесу молчала. Майор Яруга сделал из этого еще один весьма важный вывод: рации Либиха работают только в том случае, если Вульф приходит на явку, значит, Вульф пока что единственное звено, связывающее Либиха с лесом. Стало быть, надо установить места явки, и гнусное дело Либиха будет ликвидировано.

Вощин расставил своих помощников так, что дом непрерывно, круглые сутки был под наблюдением, и выйти или войти в него кому-либо незамеченным было невозможно.

На третий день в три часа пятнадцать минут Вульф вышел из дому в сопровождении охотничьих собак. Тщательно закрыв за собой калитку, он осмотрелся вокруг и пошел по дороге влево. Хотя он и держал в руке палку, но на нее почти не опирался и шел довольно бодро. Вощин и раньше обратил внимание, на то, что ноги у лесника еще крепкие и вряд ли нуждаются в палке.

Лейтенант приказал помощникам оставаться на месте, а сам пошел следом за Вульфом, разумеется, на приличном расстоянии Собаки опять ему сильно мешали: из-за них он не мог наблюдать за каждым шагом, каждым движением лесника. А надо бы. Невозможно даже предположить, где у Вульфа явочное место. И много ли надо времени для того, чтобы положить куда-нибудь или взять записку.

Пока Вульф шел дорогой, лейтенант всё же видел его. Но пройдя с километр, лесник свернул вправо и разу же углубился в чащу. Вощин приблизился к нему, насколько было возможно, и всё же фигура Вульфа часто терялась то за кустарниками, то среди деревьев. Подобраться поближе было весьма рискованно: лейтенанта могли почуять собаки, да и Вульф мог в любую минуту повернуть в его сторону, тем более, что шел он не прямо, а всё время петляй, в некоторых местах задерживался, рассматривал деревья, заглядывал в звериные норы. Вышел к озеру, потом круто повернул и направился к дубовой роще. Вощин присел в кустах и затаил дыхание, так близко проходил лесник. Собаки шныряли вокруг него, а он посвистывал, не отпуская их от себя…

Вдруг собаки залаяли и бросились вперед, в заросли орешника. Вульф остановился. Собаки исчезли в кустарнике, оборвали лай, но тут же завизжали. Вульф ринулся вперед, раздвинул ветви и на секунду замер. Потом он решительно двинулся за собаками и также скрылся в зарослях.

“Есть! — подумал Вощин. — Кажется, он с кем-то встретился. Может быть, с Либихом?.. Жаль, надо было захватить с собой еще кого-нибудь”.

Но делать было нечего. Лейтенант осторожно на цыпочках, перебежал к кустарнику и в этот миг услышал, как, видимо, Вульф сказал по-немецки:

— Фрейлейн, вы ко мне? Очень рад, я думал, что тогда с вами случилось несчастье.

Лейтенант Вощин, держа пистолет наготове, раздвинул кусты и не поверил глазам. Шагах в десяти стоял спиной к нему Вульф, а рядом — бледная, как смерть, Наташа Шумилова.

“Неужели она… она пришла на явку? — мелькнуло в голове Вощина. — Что ж это такое?” На мгновение лейтенант растерялся. И это мгновение решило всё. Вощин заметай, как палка в руке лесника взлетела вверх, но он так и не успел сообразить, что это значит. Он всё понял лишь тогда, когда услышал пронзительный крик, и девушка рухнула на землю Вульф замахнулся еще раз, но лейтенант выстрелил вверх и палка с железным наконечником повисла в воздухе…

IX. ВУЛЬФ

Майор Ярута, заложив руки за спину, шагал по кабинету до мельчайших подробностей обдумывая предстоящий допрос. Непредвиденный случай с Шумиловой расстроил его планы. Теперь либо всё раскроется, либо, наоборот, потеряются следы, оборвутся уже обнаруженные нити, и надо будет начинать всё сначала. Многолетний опыт подсказывал, что Вульфа нелегко будет раскусить. Уличить его пока что нечем. Единственный свидетель — Наташа, — вероятно, потерян. Майор потер воспаленные от недосыпания глаза и сжал кулаки.

— Как нелепо получилось. Вульф знает, в каком она состоянии?

— Как же, я заставил его нести ее.

— И что он?

— Молчал всю дорогу.

Ярута позвонил в медсанбат.

— Савелий Григорьевич?.. Доброго здоровья. Как Шумилова? Кровоизлияние в мозг?.. Неужели никакой надежды? Прошу тебя, сделай всё возможное и даже невозможное… Даже невозможное…

Майор положил трубку и присел к столу Бедная Наташа! Но случившегося не поправишь. Надо о другом думать. Вульф. Что скажет Вульф?

Лесник вошел в сопровождении переводчика. С тех пор, как майор его видел в последний раз, Вульф заметно сгорбился, лицо осунулось, нижняя губа отвисла, потускнели глаза. Вообще, он как-то сразу постарел. Майор пригласил его сесть, но лесник словно не слышал и продолжал стоять с безвольно опущенными руками. Переводчик пододвинул ему стул; он присел, не подымая головы…

— Вот мы с вами еще раз встретились, герр Вульф, — скачал Ярута, пытливо всматриваясь в лесника. — Прошу извинить, сейчас не имею возможности в ответ угостить и вас вином.

— Герр официр, это ужасно, — пробормотал лесник.

— Что ужасно?

— Скажите, она жива?

Ярута ждал такого вопроса. Он помедлил с ответом, наблюдая за Вульфом.

— Жива.

По лицу лесника пробежало еле заметное движение, но ни тут же схватился за голову и забормотал:

— Майн гот, майн гот…

— Вы облегчили мое сердце, герр официр, — сказал он после паузы, выпрямляясь и глядя на Яруту. — Какое недоразумение, какой ужас!..

Глаза Вульфа наполнились слезами.

— Вы давно ее знаете? — спросил майор.

— Я?.. Откуда я могу знать ее, герр официр, — поднял брови лесник. — Но теперь я понимаю, что она советский солдат. Это ужасно.

— Почему вы ее ударили?

— Видите ли… Мне она показалась подозрительной. Я видел, как она обходила лес, что-то высматривала, — отвечал уже спокойно Вульф — Я хотел ее задержать и передать русским властям.

— Но вы же видели, что она в советской форме?

— Форма еще ни о чем не говорит, герр официр, тем более без погон, — возразил лесник. — Я от всего сердца хотел помочь русским. Иначе я поступить не мог, вы понимаете Вы знаете мое прошлое, герр официр. Если можно, дайте мне возможность увидеться с ней, я умолю ее простить меня.

“Хитер, волк!” — подумал майор, а вслух сказал: