Шестая свадьба - Эмма Дарси

Одна ночь.

Только одна ночь.

Тамми глубоко вздохнула, чтобы заглушить стон сердца.

Он только что ясно дал понять, что завтра исчезнет из моей жизни без каких-либо обещаний новых встреч.

Тамми понимала — она позволила себе обмануться его страстным желанием, тем, что вожделение заставило его преодолеть полмира. Но это все пустяки для человека с его достатком. Он просто готовился взять то, в чем она отказала ему в прошлый раз.

—Ты считаешь, после сегодняшней ночи воспоминания обо мне больше не будут преследовать тебя? — Тамми заставила себя говорить легко и кокетливо.

Он ухмыльнулся, возможно, радуясь тому, что она не воспринимает происходящее слишком серьезно.

—Не знаю, — его глаза искрились, — боюсь, теперь твой образ будет преследовать меня по ночам.

Тамми надеялась на это. Очень сильно надеялась. Она не собиралась отступать сейчас. «Невероятное блаженство, воспоминания о котором ты бы лелеяла годами», — припомнились ей слова Люси. По крайней мере, она сможет получить это от Флетчера. И будет понимать, о чем говорят ее подруги, когда рассказывают о своей сексуальной жизни.

—Справедливо, учитывая, что тебя не будет рядом, чтобы согреть мои ночи, — отшутилась она, скрывая серьезность своих мыслей.

Он рассмеялся, обнял ее и поцеловал в висок:

—Я люблю твой жесткий живой ум, хотя порой результаты его работы и застают меня врасплох.

Люблю...

Ее жесткий живой ум расплавился от одного этого слова.

Он взял ее лицо в свои руки и приподнял подбородок.

—Сегодня у тебя глаза цвета полночного неба, — прошептал он. — Ты закрылась. О чем ты думаешь?

—Я не хочу говорить, — смело выпалила она. От этого мне больно, а я не хочу, чтобы ты видел мою боль. — Мы же здесь для другого, не так ли?

Более открытой она вряд ли могла бы быть, но лучше так, чем позволить затуманить свой мозг дутой романтикой. Лучше полностью исключить романтику из программы на вечер, потом так будет проще.

Бери что есть, и не жалей о том, чего не можешь получить.

—Почему-то я чувствую себя виноватым, только не знаю, почему, — нахмурился Флетчер.

—Не стоит. Ты же меня не соблазняешь.

Его взгляд стал еще более хмурым:

—Ты особая, Тамалин. Я не хочу, чтобы ты думала, что я это не ценю.

—Тогда оцени меня в постели. Сделай ночь особенной для меня. — Бросив ему вызов, она смело прошагала в комнату.

Он не сразу последовал за ней. Может, она действительно шокировала его своей излишней прямотой. А может, он задержался, чтобы надеть средство защиты, ведь он обещал позаботиться обо всем.

Тамми зашла за китайскую ширму и уставилась на постель.

Черное шелковое покрывало.

Черное — цвет моего сердца, подумала она.

По покрывалу были красиво раскиданы красные и золотистые подушки.

Красное — цвет крови, которой будут истекать мои раны, нанесенные им.

Золотом станут воспоминания.

Сильные руки развернули ее.

—Поздно отступать, — процедил Флетчер, в его глазах горел огонь.

Она читала это на его лице — упрямство, намерение победить любой ценой. И в ней зажегся ответный боевой дух. Черт побери, в этот раз он уж точно не уйдет от нее без шрамов!

В губах, накинувшихся на нее в следующий момент, не было никакой нежности, ничего соблазняющего. Они овладевали. Они терзали. От него исходил неистовый жар, желание завоевать, захватить все целиком. Она не уступала, отвечая ему с такой же всепоглощающей страстью.

Он сдернул с нее платье. Она сорвала с него костюм. Они не останавливались, чтобы рассмотреть друг друга. Только бешеное движение, столкновение обнаженных тел, плоть, жаждущая почувствовать другую плоть, блуждающие руки, гладящие пальцы, горячие поцелуи, подпитывающие страсть, которая уже была на пределе. Он подхватил ее на руки, будто пытаясь вжать ее в себя, и она тут же обвила era бедра своими ногами, сократив и без того крошечную дистанцию, наслаждаясь острым чувством единения.

Он опустил ее на шелковое покрывало, с которого они едва не скатились. Он яростно скомкал его, отбросил, приподнял ее бедра и проник в нее, глубоко, в самую ее сущность, не сдержав сорвавшийся глухой стон.

Ее тело инстинктивно выгнулось, пытаясь вобрать всю его горячую твердость, ощутить все то, что делало его мужчиной — тем мужчиной, который вызвал в ней такое смятение и желание. На мгновение ее пронзила резкая боль, которую тут же заглушило невероятно острое наслаждение, волнами разлившееся по всему телу. Она еще крепче охватила его бедра, с восторгом осознавая, что каждый его толчок приносит все больше и больше приятных ощущений, не желая, чтобы он останавливался. Ее мозг отказывался работать, сейчас в ней жило только одно чувство — небывало сильное чувство, — и оно становилось все сильнее и сильнее. Затем вся ее сущность сосредоточилась в одной точке... от которой по всему телу разлилась сладкая дрожь блаженства,

Он упал на нее сверху, тяжело дыша, и она почувствовала, как сильно бьется его сердце. Она ничего не имела против его тяжести, это было так хорошо, так правильно. Тамми провела рукой по его волосам, спине, испытывая прилив нежности, будто баюкала младенца. Хотя все это сумасшествие. Да в принципе все, что произошло, можно расценивать как сумасшествие, но оно принесло ей столько радости, что она будет вечно лелеять воспоминания о сегодняшней ночи.

Флетчер приподнялся на локтях, нежно поцеловал ее в лоб и откинулся на спину, потянув ее за собой, так что она оказалась сверху. Она уютно устроила голову под его подбородком и довольно вздохнула, наслаждаясь ощущением интимности и теплоты.

Интересно, а что все это значило для него? Он просто удовлетворил свое тщеславие, ущемленное при прошлой встрече? Или для него сегодняшняя ночь тоже стала чем-то особым, о чем он будет помнить?

Она не могла задать ему такой вопрос. Он бы выдал ее чувства, ее потребность в уверенности, что все это больше, чем физическое единение.

Нет, пусть уж лучше будет просто секс. Если она научится придерживаться этой версии, ей будет проще завтра, когда он уедет.

—Довольна? — резко, почти сердито спросил Флетчер, чем поверг ее в замешательство.

—Да, спасибо, — коротко подтвердила она, решив, что простой ответ лучше поможет ей придерживаться своей линии.

—Почему ты не предупредила меня, что ты девственница? — прорычал он. — Было слишком поздно останавливаться.

—Я не хотела, чтобы ты останавливался.

Он снова развернул ее на спину и угрожающе навис над ней:

—Тебе двадцать четыре. Я не ожидал такого. И что это значит, Тамалин?

—Всегда бывает первый раз. Тебе не следует придавать этому большое значение, Флетчер.