Птица в клетке. Повесть из цикла Эклипсис (Затмение) - Тиамат Tiamat

Он попробовал переменить положение и не смог какие-то невидимые путы держали его, не позволяя сдвинуться ни на полпальца. Даже головой не пошевелишь: можно только скосить глаза вниз и насладиться видом собственных голых коленей. Альва немного потрепыхался, но без всякого результата. Если не считать, что он привлек внимание и удостоился лицезреть свою пленительницу.

Александра была уже без доспехов, плаща и шлема, в простой степной одежде: штаны, безрукавка, босые ноги. Она щелкнула пальцами, не глядя произнесла: «Оррм!» и два светильника загорелись. Близость магии огня горячей волной отозвалась в Альве. Он и понятия не имел, что так по ней соскучился! Обидно было видеть, как другой человек с легкостью призывает огненную стихию, самому кавалеру недоступную. Он облизал пересохшие губы, не зная, что сказать. Не так представлял он себе встречу с воительницей, совсем не так…

— Антар ва руатта найтар ариддаран? спросила она, усмехаясь торжествующе. Глаза ее блестели. Синие, кажется, или темно-серые. И волосы не черные и не рыжие, а темно-каштановые, заплетенные в четыре косы. Выглядела она очень довольной, и тон был такой… Что-то вроде: «Наконец ты и попался!» Стоп, как это она сказала?

— Руатта? с удивлением повторил Альва. Вы что, приняли меня за чародея Руатту?

Она рассмеялась и разразилась длинной фразой на своем рычаще-лающем языке, полном раскатистых «ррр». Ей, похоже, и в голову не приходило, что пленник не понимает ни слова. Альва снова скосил глаза вниз, приглядываясь к символам на полу. Они не были нарисованы, просто светились сами по себе, как любой магический круг или полог. Похоже на самый обыкновенный круг силы, который удерживает демонов, бесов, оборотней и чародеев. Теперь в происходящем появился некоторый смысл, хотя скула не стала меньше болеть от осознания, что зубодробильный удар на самом деле предназначался блудному папочке кавалера Ахайре.

— Я не Руатта, сударыня, проговорил он внятно и четко. Меня зовут Альва Ахайре. Вы понимаете меня? Я не Руатта.

Она продолжала глумиться, но Альва упрямо твердил одни и те же слова, и наконец она догадалась прибегнуть к магии. Снова движение пальцев, короткое заклинание, и она спросила нетерпеливо:

— Ну что еще? Что это за незнакомый язык? Хватит прикидываться!

— Слава Единому! с чувством выдохнул Альва. Уверяю вас, вы ошиблись, сударыня. Я не Руатта.

— Ну а кто же ты тогда, человек с лицом Руатты? Да и не только лицом, она окинула его откровенным взглядом. Ты, конечно, умудрился мастерски запечатать свою магическую силу, но я все равно ее чувствую. Глупые отговорки, чародей.

— Хотите верьте, хотите нет, но меня зовут Альва Ахайре. Наложите на меня заклятие правды, и я повторю то же самое.

— Ну да, а чародей Руатта твой злобный брат-близнец. История, достойная театральных подмостков!

Но Альва уже был уверен в себе.

— Сударыня, я уверен, вы прекрасно знаете способ, с помощью которого чародей Руатта может производить на свет своих двойников. Таких же красивых и рыжих, как он. Простой, естественный способ, без всякой магии. Нужна только женщина. Он чарующе улыбнулся. Александра задумалась и вдруг улыбнулась ему в ответ, весьма благосклонно.

— Хмм, ты его сын, допустим. И даже если я скажу, что чародеи бесплодны, ты ответишь, что он зачал тебя до того, как стал чародеем. И магические способности впрочем, слабые весьма передал тебе по наследству.

— Я не так много знаю про чародея Руатту. Но сами подумайте: неужели он не смог бы отразить ваш удар? И позволил бы так легко захватить его в плен?

— И уж точно не стал бы трахаться с мужиком на потеху толпе, добавила она, и Альва почувствовал, что неудержимо краснеет.

— Папочка так и не смог привить мне свои суровые моральные устои.

— Так он знает о тебе? Вот это может быть интересно.

Александра прошлась туда-сюда, не отрывая взгляда от пленника. Черты ее лица смягчились, и в глазах засветилось откровенное любопытство. Она получила новую фигуру в игре и теперь прикидывала, что с ней делать.

— Сударыня, нерешительно начал Альва. А… тот человек, что был со мной… мой возлюбленный. С ним, надеюсь… и к его собственному изумлению, его сладкоречивый язык ему отказал, не в силах озвучить страх за Кинтаро, которого он лет десять уже не испытывал.

— А, этот. Как ты смог превратить его в пантеру, если был без сознания? Придумал бы что получше. Мы, аррианки, диких кошек укрощаем еще быстрее, чем людей.

— Что с ним? Альва вскрикнул. Ради всего святого, скажите!

— Вот теперь я верю, что ты не Руатта. Он бы только молча нос задирал, знаю его. Да жив твой любовник! Стану я убивать красивого парня, за которого плачено звонкой монетой! Заклятье твое долго не продержалось, он обратно человеком стал. Вырубили и ошейник надели. Я его Эрменгарде отдала, позабавиться, но велела поберечь. А ты, зайчик, иди-ка сюда. Будешь себя хорошо вести, позволю вам увидеться.

Путы, сковывающие Альву, пропали. Александра извлекла из воздуха широкий серебряный ошейник, разукрашенный сложным узором, и защелкнула на шее пленника. Потянула его к себе. Альва застонал, с трудом разгибая затекшие руки и ноги. Аррианка разложила его на постели и принялась разминать, отпаивать вином и залечивать ссадины на лице. То ли сработала знаменитая магия аррианок, то ли собственная развратная натура Альвы взяла свое, но через несколько мгновений они уже целовались. Кавалеру Ахайре давно не приходилось бывать в постели с властной женщиной, и он не без удовольствия позволил себя изнасиловать. Желая показать себя во всей красе и как следует подлизаться, он пустил в дело умелый язык, но аррианка его поразила. Минуты не прошло, как она отпихнула его небрежно, будто кошку скидывала с колен, поднялась и принялась одеваться.

— Сударыня, вы мной недовольны? спросил он хмуро, уязвленный до глубины души.

Александра усмехнулась.

— Своих денег ты стоишь, зайчик рыженький. Я даже думаю, что ты лучше в постели, чем твой ледяной папаша. Выгодное приобретение, воистину. Только некогда мне с тобой разлеживаться. Нынче же гонца пошлю к Руатте. Если ты правда его сын, можно так развернуться!

Ощущение у кавалера Ахайре было такое, будто его пребольно щелкнули в нос. Еще ни одна женщина, да и не только женщина, с такой легкостью не покидала его постель. Он постарался утешиться, напомнив себе, что Александра слеплена из того же теста, что воительница Ашурран, и мужчины для нее не больше чем минутное развлечение перед боем.

Он робко напомнил про встречу с Кинтаро. Робко попросил одежду. Она кинула ему легкую тунику без рукавов, не прикрывающую колени.

— А белье?

— А белья тебе не полагается, зайчик, она хищно улыбнулась, и Альва наконец понял упорство Итильдина, не желающего попасть к ней в руки, и в очередной раз порадовался, что нежного эльфа здесь нет. Точнее, он хотел бы, чтобы его Динэ был рядом, и тоска по нему постоянно маячила где-то в глубине сознания, но все же он был доволен, что избавил от горьких переживаний хотя бы одного из своих возлюбленных. Желание делить опасности с любимым проходит вместе с молодостью. В зрелости человек стремится взять их на себя.

Глядя, как в шатер вводят Кинтаро голого, со скованными руками, одурманенного каким-то заклятьем и в таком же серебряном ошейнике кавалер Ахайре ощутил острый и мучительный, как мигрень, приступ вины. На Кинтаро не было ни синяков, ни царапин могли, конечно, затянуться, когда он перекинулся, но засохшей крови тоже не было, и даже коса не растрепалась. А значит, скрутили его с помощью магии, что было по непостижимой степной логике вдвое унизительней, чем поражение от меча. И насколько Альва представлял себе нравы аррианок (а можно было не представлять, а взять нравы Дикой степи с поправкой на половую принадлежность), плечистая одноглазая дама, тащившая Кинтаро за цепь, только что попользовалась им в свое удовольствие. Наверное, и это вождь сочтет вдвойне позорным: что его взяла силой женщина, а не мужчина.

Альва мысленно пнул себя, обзывая недоумком, неудачником и самовлюбленным эгоистом. Помогло: кавалер собрался, и в мозгу его начал вырисовываться план.

Кинтаро пришел в себя в объятиях кавалера и вдруг дернулся но, узнав Альву, расслабился, шумно вздохнув.

— Это не бабы, это черти какие-то! сказал он в сердцах. Даже зверем я пару минут продержался, и только! А уж что потом было, я тебе вообще не расскажу, даже по пьяной лавочке!

Альва, не сдержавшись, тихонько фыркнул. Приятно видеть, что некоторые вещи остаются неизменными например, чувство юмора и присутствие духа его любимого варвара.

— Прости, что я втянул тебя в это, сказал он, быстро целуя Кинтаро в уголок рта.

— Пфф, фигня вопрос, пока задница в целости.

Александра покосилась на них, усмехаясь, и вернулась к разговору с дамой, которая, надо полагать, и прозывалась Эрменгардой. Альва опять не понимал ни единого слова, но язык был все тот же. Выходит, Александра наложила заклятье понимания не на него, а на себя. Умно, ничего не скажешь.