Француженки не толстеют - Мирей Гильяно

Кэролайн

Кэролайн была значительно старше меня. Я познакомилась с ней на семинаре для женщин-руководительниц, работающих в сфере бизнеса. Большую часть жизни Кэролайн обходилась без завтрака, заменяя его одной-двумя сигаретами и чашкой очень сладкого кофе. Все это походило на студенческую привычку, хотя университетские дни Кэролайн остались далеко позади. После многократных неудачных попыток она бросила курить и начала голодать по утрам. За последний год Кэролайн набрала десять фунтов и почти смирилась с ними, хотя и не без досады, как с неизбежной платой за отказ от курения. Ее завтрак без никотина не поправил положения: стакан апельсинового сока из пакета (сахар в чистом виде), две чашки кофе – каждая с двумя ложками сахару или больше – и пара сладких сухариков (снова сахар). Не только слишком сладко, но и однообразно. Дневник Кэролайн, помимо всего прочего, указал на склонность к блюдам с жирными соусами, что удивляло при относительно теплой погоде.

Остальная часть рациона оказалась не такой скверной, хотя весьма тривиальные проблемы Кэролайн коренились в недостатке овощей, фруктов и воды. Главным ее врагом был сахар во всевозможных вариациях, как в натуральном виде, так и незаметный глазу. Кэролайн никогда не отказывалась от десерта – эту слабость я хорошо понимала. Более необычной казалась ее любовь к сыру. Поездив с мужем по миру, Кэролайн пристрастилась к высококачественному сыру – некоторые его разновидности средняя американка сочла бы излишне острыми. (Вредные продукты не бывают слишком оригинальными.) Однако Кэролайн не научилась есть его в оптимальных пропорциях. Вот здесь и пригодятся маленькие весы: три унции гораздо лучше восьми.

Изменить содержание завтрака не составляло труда. Кое-кто из нас не начинает день без чашки кофе и никогда не пьет его без сахара. Впрочем, зачастую такая привычка объясняется тем, что мы пьем плохой кофе, то есть растворимый, высушенный при низких температурах или подогретый. Немногие захотят добавить сахар к свежемолотому кофе, хотя к его вкусу, вероятно, придется привыкнуть. Имея дешевенькую кофемолку, вы за полминуты сварите роскошный ароматный напиток, и Кэролайн за две недели потихоньку сократила количество сахара до половины чайной ложки. Постепенно (за три недели сокращая на треть) она перестала пить апельсиновый сок, заменив его фруктами в середине дня. Сухарики уступили место ломтику хлеба из отрубей с кусочком масла. (Люди, не допускающие и мысли о сливочном масле на завтрак, не представляют, какое наслаждение доставляет его малюсенький кусочек.) Ну и чтобы завтрак был более-менее сытным и Кэролайн продержалась до обеда, мы включили в него йогурт – для начала по моему совету чуть сбрызнутый медом акации, а потом и вообще без сахара. Разумеется, Кэролайн стала относиться к завтраку не как к сахарной встряске, а как к ритуалу самоублажения, благодаря чему встречала день в радостном настроении.

Десерт в ресторане был настоящим испытанием. Как и многие ньюйоркцы, у которых дети разлетелись кто куда, Кэролайн с мужем ради удобства частенько ели в кафе и ресторанах, а там в числе специальных предложений непременно значилось сладкое искушение. К счастью, дело происходило летом, и свежие ягоды, дыни и фиги не были редкостью. Особенно часто они встречались в хорошем йогурте – именно так их подавали в греческом ресторане рядом с домом Кэролайн. Однако когда их с мужем манили печеные или вязкие сладости, им незачем было бороться с соблазном. Заказывается один десерт, и медленно смакуются один-два кусочка, зацепленные вилкой. Остальное Кэролайн передавала супругу или друзьям со словами: «Попробуйте пирожное».

Пристрастие к тяжелым соусам объяснению не поддавалось. В конце концов один старинный друг раскрыл мне его причину, когда, обедая в парижском ресторане, я заметила за ним ту же склонность. Курение серьезно повреждает слизистые оболочки носа, ответственные за обоняние, и они с трудом восстанавливаются даже после того, как мы бросили курить. Поскольку запахи лучше сохраняются в жирной пище, вкусовым сосочкам языка она кажется приятнее, когда обонятельный компонент вкуса отчасти атрофирован. Итак, чтобы полностью не лишать Кэролайн вкусовых ощущений, пришлось на время сократить объем жирной пищи, с чем моя приятельница согласилась, поняв суть проблемы. Обонянием объяснялось и ее пристрастие к острому сыру. Когда вы обедаете у кого-то во Франции, сыр – единственное блюдо, от которого можно вежливо отказаться. Впрочем, для Кэролайн такая вежливость была непосильной, поэтому она стала отказываться от сыра постепенно. Кроме того, Кэролайн теперь готовила, используя более острые приправы – куркуму, карри, жгучий перец, – на что сразу отреагировали ее нёбо и нос, идущие на поправку. Со временем в рацион предстояло вернуться менее острым блюдам.

Кэролайн взяла за правило, когда она налегке, подниматься пешком в свою квартиру на шестом этаже, спускаться тоже пешком и трижды в неделю совершать двадцатиминутные прогулки. Она легко научилась двигаться как француженка. За десять недель Кэролайн сбросила одиннадцать фунтов, обойдясь без запретов и балуя себя больше, чем когда-либо. Вы ведь не считаете запретами и ограничениями перемены в ее образе жизни?

Конни

У Конни все происходило сложнее. В свои двадцать с небольшим она плохо представляла, как надо питаться. Конни выросла в провинциальном городке Среднего Запада, где закупали еду дважды в месяц: ее мама загружала холодильник, кладовку и морозилку на две недели вперед. Пищевые продукты значились в списке покупок наряду с туалетной бумагой и мылом. Конни покупала ту же замороженную провизию, которой отдавала предпочтение ее матушка.

Обед домашнего приготовления был воскресным ритуалом – только по воскресеньям вся семья собиралась за столом. А на неделе каждый питался в соответствии со своим рабочим графиком (родители Конни были адвокатами). Изо дня в день мама Конни обходилась немногими известными ей рецептами. Для Конни они олицетворяли домашний уют, поэтому именно по этим рецептам она готовила угощения, когда собирала у себя друзей. В общем, Конни пылала неоправданной любовью к популярным у американцев продуктам: гамбургерам, пицце, чеддеру и лазанье. Печенье из супермаркета и мороженое тоже входили в обязательный рацион, а вот свежие овощи или фрукты нет. Из напитков – газировка. Приятного мало. Холодильник набит гигантскими бутылками с газировкой – как простой, так и диетической. И если Конни не пичкала свой организм сахаром, то поглощала гремучую смесь химикатов.

Мы познакомились, когда Конни начала работать в Нью-Йорке и впервые пыталась сбросить вес – пятнадцать фунтов. Забавно, но в студенческой одежде, которая за последние пять лет стала более откровенной, Конни не чувствовала себя полной. Однако в деловых костюмах она постоянно нервничала (не помню точно, какими словами она описывала свои ощущения). Мы встретились, когда Конни работала над проектом для одной фирмы: пригласив ее на обед, я заметила, что она смотрит на меня с нескрываемым замешательством, ибо я ела все подряд да к тому же выпила бокал «Вдовы Клико». Когда принесли кофе, Конни деликатно спросила: «Можно задать вам очень личный вопрос?»

Поняв, в чем дело, я облегчила ей задачу. Как многие молоденькие женщины, Конни перепробовала уйму запретительных диет, не дающих продолжительного эффекта. Во время последнего испытания – строгой безуглеводной диеты – она съела невероятное количество яиц, ветчины и сыра, в том числе и в излюбленных вариациях. В конце концов Конни неизменно бросала любую диету, приводящую только к усилению аппетита. Именно его и вызывала разрешенная диетой еда. Конни также тщетно старалась сбросить вес с помощью изнуряющих физических упражнений. Кто-то посоветовал ей проводить по часу на каком-нибудь тренажере, пообещав, что тогда гастрономические пристрастия вообще перестанут отражаться на фигуре. Конни даже купила абонемент в спортзал на три месяца, потратив на него деньги, оставшиеся после арендной выплаты за нью-йоркскую квартиру. Меня всегда восхищала решимость, с которой американки заточают себя в спортзалы, вместо того чтобы сделать несколько относительно безболезненных шагов. Конни избавилась от пары фунтов, но ее тренажерный режим напоминал тюремное заключение, поэтому через несколько недель она покончила с этим и снова растолстела.

Я посоветовала Конни продолжать занятия в спортзале, поскольку она заплатила за них и, вероятно, ненавидела себя из-за того, что их прогуливает. Впрочем, по моему предложению физические нагрузки она несколько сократила: трижды в неделю по полчаса аэробики – не больше, притом без повторений тех же упражнений на следующей неделе. Помимо этого Конни должна была незамедлительно изменить образ питания. Зима подходила к концу, и я решила, что без волшебного лукового супа не обойтись. Да, для человека, привыкшего к пище в стиле Конни, это может оказаться нелегко, зато сразу укрепит в ней боевой дух. К утру следующего понедельника Конни добилась результата, на какой прежде уходило две недели изнурительного труда в спортзале. Исчезли два фунта – правда, в основном воды, но все-таки два фунта. Боевой дух и впрямь окреп, но одновременно произошло нечто еще более замечательное: она открыла для себя новое удовольствие. «Я и не предполагала, что этот лук так вкусен! Я его обожаю!» – призналась она. Даже меня это несколько удивило. Но Конни действительно и потом, когда первое знакомство с французским стилем питания останется далеко позади, время от времени будет с радостью есть на обед луковый суп.