Чертово колесо - Андрей Васильевич Саломатов

- Понятия не имею. - изменившимся голосом, с неприязнью произнесла Лена. - Мы разбежались, договорились потом встретиться. А чего теперь встречаться? На хер он мне нужен?

Некоторое время оба молчали. Рассказывая, Лена по второму разу пережила все случившееся, но уже без трезвого беспросветного трагизма. Николай же никак не мог придумать, что делать с этой опасно засвеченной гостьей. С одной стороны ему хотелось провести с ней вечер и ночь, с другой - непонятно было, чем эта встреча закончится: возьмут её, достанется и ему, и неизвестно, кому больше.

- Не ожидал, Ленок. От тебя не ожидал, - несколько ошарашенно проговорил Буздырь. Он выпил ещё рюмку коньяка, пососал ломтик лимона и с отсутствующим видом промолвил: - Трудно его будет найти. Вы договаривались через Турцию?

- Через Турцию или Финляндию, - пьяно ответила Лена.

- Значит через Китай пойдет... А может и через Владивосток в Японию. Хорошо бы его отыскать, - мечтательно глядя в зарешеченное окно, сказал Буздырь.

- Найдешь, деньги пополам, - внезапно оживилась Лена и, икнув, прикрыла рот ладонью.

- Ух ты моя сладкая, - рассмеялся Николай. - Не беспокойся, Ленок, поделим. Фотография его есть?

- Нет. С собой нет. - Лена покопалась в сумочке, достала ключи от квартиры Скоробогатова и бросила на стол. - У него дома должны быть. Только я туда не поеду.

- Естественно, - усмехнулся Буздырь. - Ну иди, поспи на диванчике. Вечером посидим в зале. Не бойся, твои знакомые сюда редко заявляются. А потом поедем на одну квартиру, кореш по европам гуляет, а ключи мне оставил - цветы поливать.

Николай помог Лене добраться до комнаты отдыха, уложил её на диван и прикрыл пледом.

- Спасибо, Коля, - размазывая пьяные, черные от туши слезы, проговорила Лена. - Ты настоящий мужик. Я не знаю... что бы я делала. Куда идти? Все к черту... Вся жизнь...

- Спи, я тебя разбужу.

Лена закрыла глаза и мгновенно уснула глубоким сном.

Проснулась она сама, и не от шума или какого другого раздражителя, а от ужаса. Ей приснился кошмар, в котором участвовали все те же Антон, Сергей и некоторые банковские служащие, но сюжет был совершенно иным: Лена лежала привязанная к кушетке, а они по-очереди насиловали её и били чем попало по лицу. Особенно старались Сергей и Александр Гаврилович, которые тыкали в неё кухонными ножами и рвали на ней волосы. Лена пыталась звать на помощь, но у неё ничего не получалось, и только открыв глаза, она наконец услышала свой голос, потому что пробудилась от собственного крика.

Возвращение к действительности принесло облегчение только на несколько секунд, пока Лена не вспомнила, как она оказалась в ресторане у Буздыря. Спустив ноги на пол, она обхватила голову руками и, раскачиваясь словно правоверный мусульманин во время намаза, завыла в голос. За этим печальным занятием её и застал вернувшийся Николай.

- Все горюешь? - бодро спросил он. - Ничего, Ленок, пробьемся. Бог даст, мы твоего красавчика отыщем. Вряд ли он полезет через горы, а на пропускном пункте его наши люди аккуратненько так, без лишнего шума возьмут.

- Да, - перестав плакать, хриплым со сна голосом сказала Лена. Только меня к тому времени уже загребут и посадят за решетку.

- Да брось ты, спрячем мы тебя. Отсидишься, документы сделаем, и уедешь ты в теплые страны клеить миллионеров из высокоразвитых капиталистических государств. А пока давай-ка умойся. - Он взял её за плечи, поднял с дивана и подвел к настенному зеркалу. - Посмотри на свой фейс. Теперь понятно, почему тебя твой Ромео кинул? - Буздырь расхохотался собственной шутке, а Лена взглянула на свое отражение и увидела жалкое взъерошенное создание с чумазым, как у Золушки в начале её карьеры лицом.

- Боже мой, где моя сумка? - закрывшись ладонями, воскликнула она.

- Наводи марафет, я через пятнадцать минут за тобой зайду, распорядился Николай и оставил её одну.

На восстановление красоты Лена потратила больше часа, но Буздырь не торопил гостью. Заходя, он лишь снисходительно посмеивался, хлопал её по попке и удалялся по своим делам. Спокойная уверенность Буздыря и привычное занятие макияжем умиротворили Лену настолько, что утренняя трагедия показалась ей пригрезившейся, и из комнаты отдыха она удалилась с чуть виноватой улыбкой, которая очень ей шла.

В зал Лена вошла не сразу. Она остановилась в дверях и довольно долго разглядывала посетителей. Все они, за исключением знакомых официантов, выглядели подозрительно: и те, которые пришли сюда в костюмах и галстуках, и особенно публика в джинсах или мятых брюках. Незаметно для себя Лена принялась изучать интерьер зала. Она бывала здесь много раз, но редко обращала внимания на убранство ресторана и только сейчас заметила, что "Буревестник" за последние два года довольно сильно устарел и как-то обветшал. Его безвкусная имперская вычурность с несмываемым клеймом общепита сразу бросалась в глаза и вызывала не ностальгию по ушедшим временам, а музейное удивление - неужели же такое было? Правда, за тот же отрезок времени Лена побывала в нескольких новых ресторанах, которые были отделаны в современном европейском стиле с непременным российским перебором. Возможно поэтому, на фоне уютных закутков по-европейски "Буревестник" выглядел как спившийся, но не потерявший достоинства актер, в кругу своих более молодых собратьев.

Николай усадил Лену в самый угол, спиной к залу, а сам пошел отдавать какие-то распоряжения официантам. Начальный этап ресторанных игрищ ему никогда не нравился - оркестр разминался, посетители только приступали к трапезе, и в воздухе господствовали звон вилок, да треньканье посуды.

До пятой рюмки Буздырь, как правило, был вялым, мало говорил и рассеянно шарил взглядом по залу в поисках знакомых или просто чего-нибудь необычного. Он ждал праздничного настроения, лепил его как снежную бабу, а затем всецело отдавался ему. Но сегодня был особенный день. Рассказ Лены отбил у Николая охоту напиваться, он постоянно уходил к себе в кабинет, с кем-то созванивался, а потому его подружка большую часть вечера провела одна.

Самое интересное в "Буревестнике" начиналось лишь после восьми вечера, когда посреди зала начинались традиционные оргические пляски. Вкусившие дионисовых прелестей, посетители забывали о том, сколько они намеревались истратить на культурный отдых, и прокуренный ресторанный воздух оглашался шампанской кононадой. Оглушительная музыка заставляла говорить всех на повышенных тонах, мужская половина