Я вернусь... - Андрей Воронин

Адреналин уже был на ногах. Тело превратилось во взведенную пружину, восприятие обострилось до предела. Боли не было, хотя во рту ощущался солоноватый, будоражащий привкус собственной крови. Толпа ревела и стонала, размахивала руками и била кулаками в раскрытые ладони. Повсюду были вытаращенные глаза, широко разинутые орущие рты и голые лоснящиеся торсы, но Адреналин видел только противника, который живо поднимался на четвереньки.

Тяжелый ботинок Адреналина с глухим звуком ударил подполковника в ребра, снова опрокинув его на бок. Послышался хруст, подполковник зарычал, как раненый медведь, и Адреналин зарычал тоже и, рыча окровавленным ртом, снова ударил обутой в тяжелый ботинок ногой.

Подполковник оказался не только силен, но и ловок. В начале схватки Адреналину показалось, что этого медведя достаточно просто держать на расстоянии, не давая ему вступить в ближний бой и использовать преимущество в весе, однако это заблуждение быстро развеялось. Подполковник поймал его ногу, извернулся, как уж, и сделал подсечку, одновременно резко вывернув стопу Адреналина обеими руками. Адреналин винтом крутанулся в воздухе и грохнулся на пол ничком, едва успев выставить перед собой руки, чтобы смягчить падение. "Хорошая штука – боевое самбо", – подумал он и наугад лягнул противника свободной ногой. Толпа одобрительно взревела, подполковник разразился хорошо различимым даже в этом содоме матом и выпустил ботинок Адреналина.

Адреналин хотел оттолкнуться руками от сырого шершавого бетона, но не успел. Он только начал приподниматься, как откуда-то сверху на его хребет обрушилось что-то тяжелое и твердое, как угол могильной плиты, и пригвоздило его к бетону. "Колено", – догадался Адреналин и мгновенно представил себе, что будет дальше.

На этот раз он не ошибся. Придавив его коленом к полу, подполковник молниеносно провел захват, поместив шею Адреналина между своим бицепсом и предплечьем, сдавил и потянул на себя, одновременно плавно усиливая нажим на позвоночник. Адреналин начал задыхаться, чувствуя, как угрожающе похрустывают шейные позвонки, и ощущая под дряблой кожей подполковничьей руки каменные мышцы и стальные тросы сухожилий. Позвоночник, казалось, вот-вот переломится, как гнилая ветка. Адреналин дернулся пару раз, пытаясь достать противника локтями, но это были, конечно же, пустые хлопоты: позволить этому медведю схватить себя руками означало проиграть бой – без вариантов. Адреналин терпел, сколько мог, а когда мир перед глазами начал чернеть и косо заваливаться куда-то вбок, несколько раз слабо ударил по бетону открытой ладонью.

Стальные тиски немедленно разжались. Лишившись этой поддержки, Адреналин ненароком воткнулся носом в грязный пол и немного полежал так, заново учась дышать. Рев толпы понемногу падал, опускаясь до глухого ропота. Подполковник подхватил Адреналина сзади под мышки и легко, как пятилетнего ребенка, поставил на ноги.

– Мерси, – прохрипел Адреналин и тут же с болезненной гримасой схватился за горло.

Подполковник стоял перед ним, с головы до ног покрытый причудливыми разводами пота, крови и грязи. Вся правая половина его лица была густо залита кровью из рассеченной брови, нижняя губа распухла, как оладья, но глаза блестели сквозь прорези кровавой маски молодо и задорно. Выражение этого, с позволения сказать, лица являло собой странную смесь торжества, радости и искренней озабоченности.

– Цел? – спросил подполковник, участливо поддерживая Адреналина под локоть.

Адреналин дружески похлопал его по голому, скользкому от пота плечу и кивнул, снова услышав при этом хруст шейных позвонков. Он заметил, что подполковника слегка покачивает, да и стоял тот как-то неровно, криво перекосившись на один бок и прижимая локоть к ушибленным ребрам. "Парочка переломов налицо. Или, как минимум, трещин", – подумал Адреналин.

– А рыло ты мне таки начистил, – сказал подполковник, вместе с Адреналином отходя в сторонку, чтобы освободить место для следующей пары бойцов.

– Привыкай, – сказал ему Адреналин, придерживая ладонью распухшее, зверски болящее горло. – Как ты теперь на работе-то покажешься? С такой мордой, а? Подчиненные там, начальство... А?

В его голосе звучало участие, но подполковник не поддался на провокацию.

– Плевал я на работу, – не задумываясь, очень спокойно ответил он. – И на подчиненных плевал, а в особенности на начальство.

Кто-то протянул Адреналину зажженную сигарету. Он кивнул в знак благодарности и сунул сигарету в зубы.

– Правильно, – сказал он. – Это правильно.

– Еще бы не правильно, – сказал подполковник.

– Кайф? – спросил у него Адреналин.

– Кайф, – согласился подполковник.

– Погоди, – сказал Адреналин, – то ли еще будет.

Толпа опять взревела. В кругу уже дралась следующая пара. Двухметровый верзила с загорелым торсом пляжного Геракла и тяжелой, синей от проступающей щетины челюстью нового русского жестоко метелил субтильного с виду блондинчика. Блондинчик близоруко щурился, прижимал подбородок к цыплячьей груди и по-боксерски прикрывал голову локтями. Геракл избивал его размеренно и тяжело, как молотобоец – правой-левой, левой-правой, – иногда пуская в ход ноги. Исход схватки казался предрешенным, но Адреналин знал, что это далеко не так. Геракла он видел впервые, а вот его противника знал очень хорошо, видел его в деле и не раз получал от него на орехи. Со стороны могло показаться, что в кругу происходит убийство; стоявший рядом с Адреналином подполковник профессионально навострил уши и затаил дыхание, но тут верзила ударил с разворота, вложив в эту чудовищную плюху весь свой вес, и все волшебным образом переменилось.

Блондинчик нырнул под удар и коротко, без замаха врезал Гераклу по почкам. Геракл скособочился, открылся, и на него обрушился град молниеносных ударов, сопровождаемых восторженным ревом зрителей. Впечатление было такое, словно мускулистого гиганта с завидной точностью обстреливали из крупнокалиберного пулемета. Подполковник, явно знавший толк в такого рода делах, восхищенно вздохнул.

– Внешность обманчива, – перекрикивая гам, сообщил ему Адреналин. – Здесь любой мозгляк за полгода превращается в классного бойца. Перед лицом настоящей опасности человек мигом делается жестким, как дерево, и быстрым, как змея. Смотри, это настоящая жизнь!

Геракл уже не нападал, да и его попытки защищаться выглядели неуклюжими и запоздалыми. Он получил мощный удар под ложечку, сложился пополам и опрокинулся на спину, когда колено противника с хрустом врезалось в середину его лица. Блондинчик коршуном спикировал на него сверху, припал на одно колено и занес над головой кулак для последнего удара, но передумал: пляжный атлет был готов. Он дважды пытался встать и дважды валился на бок под одобрительные выкрики зрителей; после третьей неудачной попытки его подхватили под руки и волоком вытащили из круга. Блондинчик рассеянно размазал по лицу капавшую из разбитого носа кровь и втиснулся в толпу. Кто-то протянул ему очки с толстыми, как бутылочные донышки, стеклами, и он немедленно водрузил их на переносицу, сразу приобретя безобидный и даже жалкий вид интеллигента, которого в подъезде побили хулиганы.

– Лихо, – воспользовавшись коротким затишьем, сказал подполковник. – Здорово! Начинаешь чувствовать себя человеком. Кто это придумал, ты?

Адреналин подозрительно покосился на него, немного подумал, но потом, как всегда, выбрав из двух зол то, которое казалось наибольшим, сказал:

– В общем, да. И скажу тебе как подполковнику милиции: я с этого не имею никакого навара. И никто не имеет. Тут все чисто.

– А мне плевать, – сказал подполковник. – Ты сам сказал: здесь все равны. Или соврал?

– Нет, – совершенно искренне ответил Адреналин, – не соврал.

И понеслось.

Пара сменялась парой; старые кровавые пятна на бетонном полу уже было не отличить от новых; желтые лампочки плавали в сером сигаретном дыму и липких испарениях разгоряченных, обильно потеющих тел; висевший под потолком смрадный туман колыхался от рева; на грязном бетоне копошились покрытые синяками и ссадинами, перепачканные, мокро поблескивающие тела, нанося друг другу удары, выкручивая, выламывая, удушая, бодаясь и царапаясь. В углу кого-то тяжко рвало желчью пополам с кровью; кто-то никак не приходил в себя после нокаута, и его, кое-как одев, поволокли вон, чтобы аккуратно подбросить в людное место, где какая-нибудь сердобольная бабенка непременно вызовет "скорую". Адреналин еще дважды очертя голову кидался в драку, и оба раза его побили, причем второй раз это сделал Зимин – как всегда, быстро, аккуратно и очень жестко. Три поражения за один вечер нисколько не огорчили Адреналина. Просто сегодня был не его день, ну и что из этого? Здесь, как на Олимпийских Играх, главное не победа, а участие...

Потом наступила пауза, и в этой паузе Зимин, привычно кривя тонкий рот и между делом массируя ушибленную диафрагму, негромко объявил: – Стенка на стенку, господа.