В какой стране жить хорошо, или Cафари на «Большую пятерку» - Елена Лебедева

В этом месте ей стало уже смешно, потому что она знала расстояния от университета до того пригорода, где жил профессор. Супермаркет находился абсолютно в другой стороне. От университета до супермаркета минут тридцать по скоростному шоссе. И до дома еще минут сорок.

«Конечно, дорогая, – продолжал профессор, – только я думаю, что в супермаркете может не быть анчоусов, ведь мы так редко их покупаем, да и другие люди тоже. Но моя милейшая супруга настаивала, что в конце третьего ряда на второй полке снизу я обязательно увижу эти анчоусы. Иначе и быть не может. И я поехал в тот супермаркет».

«К сожалению, там, где нужно было сворачивать с обычной дороги на скоростное шоссе, ремонтировали дорогу, – оптимистично продолжал он. – И мне пришлось ехать в объезд. А кондиционер в моей машине сломался еще месяц назад. Но когда я, окончательно вымотанный, зашел в супермаркет, я прошел в конец третьего ряда и на второй полке снизу увидел нужную баночку анчоусов. Через два часа я был уже дома».

– Дорогая, ты была права. Вот что значит правильный маркетинг, – закончил он и рассмеялся. Вся группа смеялась вместе с ним…

Ее мысли были о другом. Возникли какие-то смутные пока подозрения, что это законы именно их маркетинга, который действуют только для них. Потому что в России никакой муж не поехал бы в жару в супермаркет за восемьдесят километров, чтобы через два часа съесть салат. И что самое главное, никакой жене и в голову бы не пришло посылать мужа за ингредиентами для него. А если бы пришло, можно себе представить его ответ! Как говорил Маяковский: «Я такое не хочу даже вставить в книжку!»

Решив, что она на правильном пути и необходимо будет «додумать» эту мысль, она тоже начала смеяться, чтобы не выделяться из группы профессора «Смешного Маркетинга».

Прошло две недели с момента её приезда в Америку. Сегодня ей предстоял переезд в другую семью. И учитывая, что время проживания в семье Вилли и Трэйси прошло, как говорится, даром, она очень ждала, что следующие её «приемные родители» окажутся более полезными для понимания причин счастливой жизни в Америке. Её следующей хозяйкой оказалась бизнесвумен Лилиан, которая никогда не была замужем и жила одна в доме, который был расположен в престижном пригороде.

Это была большая удача, потому что уж от этой женщины, в отличие от домохозяйки Трэйси, точно можно будет узнать много интересного.

Дом, хотя и был расположен в престижном районе, снаружи и внутри оказался практически таким же, как и предыдущий. Невысокие потолки, небольшие комнаты с кипенно-белым ковровым покрытием, обставленные разнокалиберной старой мебелью. Хотя в данном случае, учитывая статус хозяйки, мебель скорее была старинной. Предназначенная ей гостевая комната оказалась такой же милой, как и предыдущая, с многочисленными рюшечками, оборочками и милыми картинками на стенах.

Поднимаясь по лестнице на второй этаж, она заметила фотографии на стенах, запечатлевших Лилиан, когда ей было лет двадцать пять. В основном это были групповые фотографии, видимо, с её работы. На центральной фотографии Лилиан сидела рядом с мужчиной средних лет, лицо которого показалось ей знакомо. С чего бы это, подумала она. Наверное, это фото хозяйки со своим отцом. Разглядывая фотографию, она сняла её со стены и перевернула. На обратной стороне была надпись: «Дорогой Лилиан от Рональда Рейгана». Вот это да! Её удивлению не было предела. Позже она узнала, что в течение двух лет Лилиан была личным помощником президента США. К сожалению, на вопрос «Только помощником?» Лилиан ответила несколько уклончиво, что не позволяло сделать однозначный вывод.

У Лилиан был семейный бизнес, что-то связанное с производством одноразовой посуды. Это было, кстати, именно то, что её особенно поразило в Америке. В России все стирали целлофановые мешочки, одноразовые стаканчики использовались по несколько раз, салфетки делились на несколько слоёв перед приходом гостей.

А здесь всюду стояли салфетки, влажные и сухие, разнообразных расцветок, в коробках и без. Одноразовые носовые ароматные и гипоаллергенные платочки попадались ей во всех мыслимых и немыслимых местах. Они были и в гостиной, и в туалете, и в машине, и даже в гараже. В ванной комнате стояли ватные палочки, ватные тампоны и одноразовые стаканчики для полоскания рта после чистки зубов. И, конечно же, нельзя не упомянуть про туалетную бумагу, с разноцветными рисунками и ароматами. На каждом этаже она была разная.

Если бы ей нужно было возвращаться домой уже завтра, то на вопрос друзей о том, что её поразило в Америке больше всего, она ответила бы: клубничная туалетная бумага.

Опять вернувшись к наболевшей теме, она решила за оставшееся время стать более наблюдательной, точнее сказать, более бдительной, чтобы вернуться из поездки, как говорится, не с пустыми руками.

Семья Лилиан была большой. У неё было три сестры и два брата. Она была самой старшей и поэтому руководила семейным бизнесом. Все члены семьи занимали какие-нибудь должности на фабрике, но, как ни странно, не руководящие. Один брат был отливщиком, другой штамповщиком, одна из сестер была продавцом в небольшом магазинчике при фабрике, её муж работал шофером, а их дочь вместо поступления в институт разносила рекламу по почтовым ящикам.

В России, пожалуй, принцип был тот же. В своей фирме она была, что называется, и швец, и жнец, и на дуде игрец, но искренно верила, что это только вначале придется быть и директором, и уборщицей, а потом, когда её фирма вырастет, она будет только руководящей и направляющей силой. А свою дочь она отправит учиться в лучший университет – в Москву, например, или даже в Европу, а сама будет всем руководить из того самого домика на берегу океана.

– А почему Вы не пошлете племянницу в университет? – спросила она Лилиан.

– Ну, во-первых, это дорого, – пояснила Лилиан. – А во-вторых, девочка не хочет учиться. И потом, фирме уже двадцать лет, и все родственники работают на фабрике, такая вот традиция.

– Но в престижном университете девочка смогла бы познакомиться с хорошим молодым человеком и выйти за него замуж, – не сдавалась она.

– Да с этим всё в порядке, – с гордостью пояснила мама девочки. – У неё есть бойфренд – мексиканский парень, который работает разносчиком пиццы, и, возможно, они поженятся на следующий год.

Она мысленно увидела свою дочь рядом с мексиканским разносчиком пиццы. Он представился ей почему-то с длинными, до плеч, волосами и татуировкой I love Anya на плече. И она поняла, что она сказала бы в этом случае: «Только через мой труп».

В выходные её ожидало очень интересное мероприятие. Настоящее развлечение миллионеров – открытие сезона на самом крупном ипподроме США в Луисвилле. Это были так называемые скачки Дерби, состязания чистокровных лошадей в возрасте трех лет. Местом проведения этих скачек является ипподром Черчилл-Даунс в Луисвилле, штате Кентукки. Это главнейшие американские скачки со впечатляющим призовым фондом. Аналогично Дерби в английском Эпсоме – родоначальнику скачек лошадей в мире, Дерби в Кентукки входит в «Тройную Корону» Америки.

Лилиан объявила ей, что её семья ежегодно посещает это мероприятие. Столик в ресторане бронируется за полгода. До Луисвилля более двухсот километров, и они должны будут выехать часов в семь утра, так как открытие состоится ровно в десять. То, что это мероприятие очень престижное, она сразу поняла по тому, что хозяйка открыла свой шкаф и начала примерять различные шляпки. С мыслью, что ей нужно обязательно и себе купить шляпку, чтобы не выглядеть белой вороной среди аристократической публики, осталась Лилиан выбирать соответствующий наряд.

В субботу утром она уже было выбрала нарядное синее платье в белый горох, к которому она накануне купила ярко-синюю шляпку, но в последний момент, уже предчувствуя подвох, решила спуститься вниз и посмотреть, во что одета хозяйка. Быть самой нарядной дамой на Дерби она не хотела, потому что поняла: здесь в подобной ситуации нельзя рассчитывать на восхищение окружающих.

Предыдущие несколько раз её внешний вид вызывал, скорее, какое-то непонимание с элементами осуждения. Что, в общем-то, никак не вязалось с понятием «свобода». Она оказалась права, но лишь наполовину. Лилиан была одета в свои любимые свободные серые штаны и рыжую толстовку. Одежда была той же самой, в которой вчера она пересаживала купленные в супермаркете цветущие тюльпаны из горшков на газон. Но сегодня ради торжественного события она увенчала себя огромной розовой шляпой с многочисленными красными цветами из перьев и пайеток.

Она порадовалась, но не наряду Лилиан, а тому, что она уже может правильно ориентироваться в этой стране и не совершать глупых, с американской точки зрения, поступков. Она натянула джинсы, подаренную ей толстовку с логотипом фабрики школьной одежды и ярко-синюю шляпку с синей лентой в горох, чем привела в восторг Лилиан, и они отправились в Луисвилль.