Сборник статей анархистов-индивидуалистов. №1. Самобытность - Джон Генри Маккей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Догадавшись, что благословение божье на вечный союз супругов не настолько вечно и верно, они придумали «гражданский брак».
Однако заметив, что и это не удерживает людей от развода и семейный очаг зачастую превращается в очаг ада, «светлые умы» стали составлять рецепты брачной жизни.
«А — восклицает один из «светлых умов» — ты думаешь, что, проведя лучшую, самую свежую часть своей жизни в разврате и кутеже, а потом женившись на молодой, чистой, невинной девушке, — ты с нею будешь счастлив?
Прости, ты не достоин быть членом семейного очага»... И вот кровавая развязка в «Крейцеровой Сонате» Толстого.
Но как-же быть? Как удержать девственную чистоту брака?
И вот посыпались со всех сторон рецепты.
«Не увлекайтесь девушкой, с которой вы едете на лодке; луна освещает ее чудное личико и слегка открытую, высоко поднимающуюся грудь. Не преувеличивайте. Не думайте, что вы эту девушку любите. Вас влечет к ней одна только страсть. Опасайтесь вступать с нею в брак». «Будьте осторожнее, вступая в брак — пишут другие. — Для счастливой брачной жизни необходима полная гармония духовных и физических симпатий людей между собою. Если вы задумаете жениться на девушке, замечайте: нравится-ли вам ее походка, голос, построение черепа и другие ее особенности и привычки. Эти мелочи играют в брачной жизни важную, иногда выдающуюся роль»...
Но несмотря на самый мельчайший анализ брачных отношений, несмотря на множество преподнесенных публике рецептов — цепи брачные разрывались, божье благословение висело над несчастными супругами, как «Дамоклов меч», и сами супруги готовы были перегрызть друг другу горло.
Как сейчас вижу один «счастливый брак». Оба — молодые, красивые, здоровые, дышащие надеждами, идеями, любовью, счастьем. У всех окружающих их одна мысль: «вот счастливый брак; брак по любви и дружбе. Ах, как счастливо, хорошо и легко будет житься им». Проходит несколько лет дружбы и любви, появился ребенок и... увы!.. Она — ныне меняет любовников, как перчатки, а он, — да сжалится над ним Аллах, — он «сделался» социал-демократом и с тоски стал «оперировать над пролетариатом».
Ни семилетнее постоянное общение друг с другом до свадьбы, ни любовь, ни дружба не помогли им. Несчастный надорванный супруг работой старается заглушить боли сердца, но это не удается ему. Откройте мне причины данного разрыва?
Никакие брачные рецепты не смогли сохранить «счастливый брак»...
И никому не пришло из «светлых умов» в голову вместо того, чтобы ломать головы над постройкой здания на гнилых основаниях, уничтожить самый институт брака, разрушить семью, как нечто искусственное, как подавляющую личность и унижающую достоинство индивида форму человеческого общежития.
Все, что подавляет личность — мой личный враг. С ним я буду бороться до последней капли крови. Нужно-ли приводить еще примеры подавления личности «брачными узами»? Я ненавижу брак, я разорву наложенные на меня цепи. Я не хочу быть «супругом», отцом многочисленного семейства...
———— Но как-же без семьи? Во что выльются отношения обоих полов? Ты ждешь от меня, дорогой читатель, рецепта? Я не доктор, чтобы обманывать тебя. Я просто отвечу: а почем я знаю, во что выльются твои отношения к любой женщине и как далеко зайдут эти отношения.
Скажу одно: не делай из мухи слона. Не делай из половых отношений святыни. Наслаждайся, но помни: не расстраивай своего здоровья излишеством и не делай из любимой женщины — предмет ежегодник страданий, мук деторождения. А ты, девушка, ты сумеешь вскоре доказать, что ты такой-же индивид, как и мужчина и, быть может, с еще более ярко выраженной индивидуальностью, чем он, и тогда миражем станут понятия человека, как вьючного животного и рабыни. Тогда при свободном общении людей между собою, от проявления яркой индивидуальности освобожденной личности спадут оковы векового рабства и лжи и на развалинах духовного убожества и материальной нищеты создастся царство сильного духа, царство самобытных и сильных индивидов.
Гора Везувий
1906 г.
Н. Бронский
Призраки.
(Памяти М. Штирнера. 1806—1906).
Призраки, призраки! Пестрой толпою Вновь окружили мою вы кровать. Днем вас не видно, ночной же порою Вам полюбилось меня навещать. Я узнаю вас: вот призрак морали, Дальше — кумир христианской любви. Горе! С тех пор, как вас люди узнали, Мир человеческий тонет в крови. Там, в вышине замечаю я бога; Стал ты, я вижу, совсем стариком, Жизни тебе уж осталось немного, Скоро умрешь ты... Но что же потом? Вера в творца умерла, но кумира Люди не могут из сердца изгнать, И в обветшалой от века порфире Можно теперь „человека“ узнать. Хлынули жертвенной крови потоки, Бог — «человечество» требует их. Запад страшится пожара востока И в ожиданьи зловещем притих. Близ «человека», немного правее, Старый виднеется призрак — семья. Жалкие люди: вам призрак милее, Призрак реальнее вашего «Я». Рядом с семьей — государство, община. Слышу
