Изгой - Андрей Никонов

существовало, а полиция работала спустя рукава, так что спохватились только через полтора года, когда бесноватые сверхлюди решили, что власть должна принадлежать им. Как ни странно, Павел им совершенно не сочувствовал, наоборот, считал, что генерал поступил недостаточно жестко.

И проезжая статую, отсалютовал ей поднятой рукой. С браслетом на запястье.

Браслет на руке Павла чуть нагрелся, когда он пересек границу города и по Каменному шоссе направился на восток, в сторону Майска. Двадцатиметровая статуя генерала из искрящегося гранита, со сканером, встроенным в голову, равнодушно смотрела ему вслед, движение было оживленное, но чем дальше он выбирался от Нижнего города, тем меньше байков и машин становилось. Стоящие кучно городские постройки и цеха сменились лесным пейзажем, мимо изредка пролетали покрытые растениями поля, чем выше и массивнее эти растения были, тем лучше: биомасса здесь заменяла нефть и уголь, которые не успели сформироваться, из нее делали полимеры и горючее – еще оставались механизмы, которые работали не на электричестве. Поэтому все, что занимало много места, но в высоту не удалось, растили на многоярусных плантациях, а вот такие пространства отдавали кукурузе и маниоку. И конопле, которая отлично заменяла хлопок. Среди зарослей дававшей три урожая в год культуры виднелись домики и даже небольшие поселения, основную часть работы выполняли механизмы, но их тоже надо было обслуживать, заряжать и ремонтировать.

На панели байка загорелся диод, заряда батареи должно было хватить еще километров на двести, до нужного Павлу места оставалось совсем немного. Там цены пониже, на дороге всегда дерут три шкуры, а чуть съедешь в сторону, и можно и зарядиться, и поесть недорого.

Но сначала он свернул с дороги к зарослям гевей, вымахавших до пятидесяти метров и обвитых внизу лианами, они росли полумесяцем, образуя полянку, скрытую от проезжающих по шоссе. Почва здесь была влажная, пружинящая под ногами, небольшая рыжая змея при виде Павла скользнула в чащу.

С байка маг слезать не стал, поставил его на упоры, подтянул ноги, чтобы до земли было не менее полуметра, вдохнул глубоко и медленно снял браслет.

– Один, два… сорок пять, сорок шесть… девяносто девять, сто.

Дальше рисковать не стал, натянул браслет обратно, вытер выступившую испарину. Это чувство, когда блокиратор снят, было сродни глотку чистого воздуха после удушья. Казалось, еще чуть-чуть, и он сможет взлететь – в принципе, левитация не такое уж сложное действие, надо только представить, что давящая на тебя сила исчезает, гравитационные волны затихают, вокруг тела формируется защитная оболочка, и тогда останется только следить за тем, чтобы не улететь слишком высоко, в космос.

Вовремя вернуть браслет на место – в этом и была главная сложность. Рядом не было никого, кто бы в случае потери контроля нацепил блокиратор на руку, поэтому Павел считал только до ста. Прикрыть глаза, вдохнуть глубоко и снова обратно, к нормальному человеческому прозябанию.

В двух сотнях метров на высоком дереве, развалившись на раскидистой ветке, лежал ягуар – большая, почти двухметровая кошка. За те миллионы лет, что с той Земли сюда проникали растения и животные, они приспособились к особенностям планеты. Не радикально изменились, природа слишком для этого консервативна, но кое-какие мутации произошли.

Короткий густой мех ягуара был тускло-черным, со стальным отливом, он отлично защищал от жары и холода, отражал неласковое излучение местного солнца. Серые, даже скорее темно-коричневые пятна, помогали сливаться с корой, но прятаться кошка не считала нужным.

С высоты дерева ягуар следил за своей территорией. Несколько змей грелись на солнце, толстые, длинные, но для него не опасные. Оцелот охотился за птицами, слившись с выгоревшей травой. В отдалении бежало несколько хрюкающих свинок, одна отбилась от товарок, забрела прямо к змеям и успела только пару раз пискнуть до того, как питон сжал ее в кольце матово-пятнистой кожи. Далеко отсюда люди сбились в кучку и что-то говорили на своем непонятном языке, держа в руках свое оружие, а потом двинулись в сторону небольшого стада двурогих. Беспокойные и бесполезные существа, везде сующие свой нос, их желания были у ягуара как на ладони. Собственно, они ничем не отличались от тех, что были у других животных на его территории – добыча еды, поиск другой особи для спаривания, убийство.

Один из таких вот настырных и назойливых, в рощице неподалеку, остановился, но не слез на землю, а уселся на своей повозке, поджав ноги. Ягуар потянулся, зевнул. И уже хотел спрыгнуть и подойти поближе, но тут что-то почувствовал.

Человек словно стал больше, расползаясь в разные стороны, кошак почувствовал слабое беспокойство, не из личного опыта, а откуда-то из глубин генетической памяти, оставшейся от многих поколений других ягуаров, живших здесь. Он слегка напрягся и не отрываясь смотрел в сторону незваного гостя.

Над ним то там, то здесь возникали прозрачные всполохи, от них к человеку тянулись тонкие нити, опутывая голову и шею невидимой броней, скрывавшей сознание; чувство опасности потихоньку сверлило кошачий мозг, шерсть ягуара взъерошилась, мышцы напряглись, мощные задние лапы подобрались, а из подушечек выскочили длинные желтоватые когти. Минуту назад расслабленный, он готов был сражаться или удрать. Не уйти не спеша, с достоинством, а именно сбежать так быстро, как это возможно. И ягуар уже почти выбрал, что сделать, точнее говоря, его инстинкты выбрали за него, но тут наваждение исчезло.

Человек снова стал обычным двуногим, слабым и медленным, его разум приоткрылся – сейчас он больше не представлял опасности для хозяина территории. Ягуар проследил, как он двинулся обратно, к дороге, отрезавшей одну часть его охотничьих угодий от другой, и снова успокоился. Потянулся, из подушечек вытянувшейся вперед, напрягшейся черной лапы снова выскочили когти, потом медленно втянулись назад, он прикрыл глаза, предоставив местному солнцу согревать мощные мышцы. «Как я хорош», – засыпая, подумал он на своем кошачьем языке. До темноты, когда он спустится и отправится за едой, было еще очень много времени.

Глава 4

321 год от Разделения

35 километров от протектората Ньюпорт,

остров Мечты, приют Хейвен

Большинство мелких островов, располагавшихся вблизи Параизу, были непригодны для заселения – небольшие одиночные скалы, обрывом уходящие в океан. С основной территории ветром на них забрасывало семена, пологие участки покрывала густая зелень. Но были и довольно крупные, с кипящей на них жизнью и густой растительностью.

Остров Мечты находился в тридцати километрах от западного берега Параизу. Тропические леса, высокая скала в южной части, со снежной шапкой и многочисленными горными речками, красивейшие водопады и тихие озера, белоснежные пляжи и голубые заводи