Звезда жизни - Эдмонд Гамильтон

Они начали ждать.

В тесной душной комнатке, где было много народа, все молчали.

Наконец Уилсон сказал:

– Никого. Они не передали сообщение.

Квобба, все еще держа женщину за руку, вздохнул с облегчением.

Уилсон подошел и стал перед Хэммондом. Он резко сказал:

– Почему ты пошел за нами? Я сказал Гурту и Квоббе следовать за мной.

Хэммонд почувствовал раздражение.

– Я хотел пойти. Разве я вам не помог?

Уилсон взглянул на него сурово.

– Ты был прав, ты в самом деле примитив. Но пойми одно, каким бы анархическим не было то время, откуда ты появился, в данном времени ты должен подчиняться приказам, если ты один из нас.

Хэммонд почувствовал раздражение, но сдержался. Уилсон повернулся к врамэнской женщине, и только тогда Хэммонд заметил, что гнев моментально сошел с ее лица. Она с глубоким вниманием следила за их разговором, а теперь смотрела на Хэммонда как зачарованная.

И сейчас она в первый раз заговорила.

– Кто это? – спросила она, не спуская глаз с Хэммонда.

– Твой народ узнает это, – сказал Уилсон твердо. – Очень скоро об этом узнает вся Галактика.

– А что это ты говорил о времени, из которого он прибыл?

Уилсон проигнорировал вопрос.

– Я хочу задать тебе вопрос, Марден. Как вы обнаружили наше убежище, которое полностью защищено от ваших лучей-шпионов?

Марден глядела с молчаливым презрением.

– Возможно, – сказал Лунд задумчиво, – сам факт подземного пространства, полностью недоступного лучам-шпионам, дал ей ключ.

Уилсон упрямо сказал:

– Наша антилучевая защита была устроена как естественная залежь металлов с большим сопротивлением.

Лунд кивнул головой.

– И это обмануло большинство врамэнов. Но не забудь, что Марден – одна из самых высококлассных врамэнских ученых в этой системе. Она может выяснить истину там, где не могут другие.

Хэммонд, стоя с Ивой у стены, только частично понимал этот разговор о лучах-шпионах и о защитных полях. Но его это интересовало меньше, чем сама женщина. Она была первой из ненавистных врамэнов, кого он видел, и он подумал, что понимает, почему их так ненавидят. В самом деле трудно жить в этом мире, в этой солнечной системе, во всей Галактике, вместе с людьми, которые глядят на нас так, как эта женщина глядела на хумэнов. Это был не взгляд презрения. В нем сквозило крайнее нетерпение от того, что нужно было выносить такую глупость.

Странно было то, что когда бросала взгляды на Хэммонда, когда Лунд и Уилсон разговаривали, в них был глубокий интерес. Казалось, что эти бриллиантовые синие глаза пытаются проникнуть вглубь его и им это не вполне удается. Хэммонд понял, что он заинтриговал ее, но не как личность, а как проблема, которую она не могла решить.

Уилсон указал ей на лестницу и сказал:

– Вниз, Марден.

– Может ты прекратишь нести вздор и поедешь со мной в Руруму. Ты ведь знаешь, что очень скоро сюда прибудут другие искать меня.

– Они не такие умные, как ты, – сказал Уилсон. – А ты теперь у нас – заложник. Иди.

Ненависть в глазах Уилсона, как в зеркале отражалась на лицах других. Особенно на лице Лунда, на котором отражалась смертельная ненависть, когда он смотрел на врамэнскую женщину.

Тайан пожала плечами и начала спускаться по лестнице. Все последовали за ней, кроме Таммаса и еще одного человека, которые остались на наблюдательном пункте. Когда они спустились в подземные залы, Хэммонд заметил, что пленница вызвала возбуждение у всех остальных хумэнов. Они глядели на нее с ужасом и ненавистью. Уилсон кратко все объяснил. Затем повел всех в маленькую комнату, откуда он всем управлял. Холодные голубые глаза Тайан не упустили ни одной детали из машин и из того, что делалось в этой комнате. А астрономические карты на стене Уилсона особенно привлекли ее внимание.

– Так вот почему вы покинули Руруму и спрятались здесь, – сказала она. – Вы пытаетесь нелегальным образом построить звездный корабль.

– Не пытаемся, – ответил Уилсон, – а строим.

Тайан нахмурилась.

– Но вы только начали это. Это не тот незаконный корабль, который появился на наших радарах некоторое время тому назад. У вас есть еще один.

Уилсон указал на Хэммонда.

– Это его корабль вы выследили. Хочешь узнать, откуда он прибыл?

– Да.

Уилсон рассказал ей. Это заняло несколько минут и Хэммонд все время ощущал, что глаза женщины ощупывали каждую деталь его внешности. Но на лице ее было написано полное недоверие, когда Уилсон кончил свой рассказ.

– Я не знаю, чем занимается в твоем заговоре этот человек, – сказала она, – но все это глупый обман.

– Нет, не обман, Марден, – сказал Уилсон. – Ты знаешь все о гипотермии. Он на самом деле из того времени. Тому имеются все доказательства.

– Откуда тебе знать? – спросила Тайан. – Даже мы знаем очень мало об этом далеком времени. А что же будет делать среди вас, стоящих вне закона?

– Он – один из нас, – сказал Уилсон. – И когда будет построен корабль, он полетит с нами к Трифиду и Олтару.

Наступила тишина. Тайан не изменилась в лице, но Хэммонду показалось, что оно скрывало глубокие и мощные эмоции.

– Нет, – сказала она наконец тихим голосом. – Вы никогда не полетите к Альтару!

– Обязательно полетим, – спокойно сказал Уилсон. – И мы обязательно узнаем тайну жизни, которую вы прячете. Узнаем для себя и всех хумэнов.

– Вы – малые дети, – прошептала Тайан. – Вы говорите о вещах, которых не знаете. Если бы знали, что на самом деле находится в Альтаре...

– Ты знаешь, – сказал Уилсон. – Вот поэтому ты и представляешь для нас особую ценность. Когда наш корабль отправится туда, на нем не будет взрывчатого устройства и мы избежим одной опасности. А ты поможешь нам избежать других опасностей, рассказав нам, где они находятся и что собой представляют.

Синие глаза Тайан засверкали.

– Я ни за что ничего не скажу. Вы достаточно хорошо знаете врамэнов.

Лицо Уилсона оставалось спокойным и непроницаемым.

– Ты скажешь нам и скажешь всю правду. Ты скажешь это, находясь под энцефалопробой.

Хэммонд не знал, что означает это слово, но Тайан его наверняка знала. Ее лицо посуровело и она сказала:

– У вас нет аппарата.

– Мы можем построить. Среди нас есть работники многих областей, включая психотехников. Они достаточно хорошо знакомы с энцефалопробой, и если ты будешь сопротивляться, тогда...

– Вы можете уничтожить мой ум, но вы ничего не узнаете, – сказала Тайан и горько добавила: – Энцефалопроба – это единственное, что дала вам врамэнская наука.

Уилсон не обратил внимания на то, что она сказала. Он сказал:

– Некоторое время потребуется на то, чтобы изготовить энцефалопробу. У тебя будет это время, чтобы передумать. Пойми меня правильно. Мы подвергнем тебя этому испытанию и если ты попытаешься сопротивляться, все, что произойдет, будет по твоей воле.

Он резко обернулся.

– Квобба, запри ее в пустом маленьком складе в конце северного коридора. И у дверей поставь часового.

Хэммонд почувствовал себя несколько угнетенным, когда наблюдал, как уводили Тайан. Он вышел в коридор и поглядел вслед ей и Квоббе. Ива вышла тоже и он спросил ее:

– Что означает разрушить ум? И что такое энцефалопроба?

– Это прибор, которым пользуются психотехники, – сказала Ива. – У него длинное название, но люди называют его так. Он считывает все, что происходит в мозге.

Хэммонд взглянул на него с недоверием.

– Да, это так, – сказала Ива. – Я не ученый, но это известно всем. Прибор сканирует синергические модели живого мозга и переводит их в закодированные символы. Конечно, не все можно просканировать в мозгу человека, но проба может отыскать то, что отпечатано в глубинах памяти, доминантные эмоции и отношение к вещам.

– Да, но как проба может уничтожить ее ум?

– Если подопытный сопротивляется пробе всей своей волей, могут разрушиться его основные синапсы и потрясти рассудок.

Хэммонд почувствовал холодок ужаса.

– Это звучит чудовищно. Я уверен, что твой отец не сделает этого.

– От этого может зависеть наша жизнь и судьба всех хумэнов, – сказала Ива. – Да, он использует пробу.

Она с вызовом посмотрела на него и спросила:

– Тебе не нравится эта идея, потому что Тайан такая красивая?

Хэммонд улыбнулся.

– Она красива. Но она не человек, как все мы, – сказала Ива. – Врамэны не знают любви и не имеют детей. Их заботят только знание и власть, не обманывайся ее ангельской внешностью.

Хэммонд видел, что у Ивы раскраснелось лицо, а ее темные глаза сверкали от какого-то чувства.

– Ну, Ива, ты как будто ревнуешь, – сказал он и улыбнулся.

Но она не приняла это как шутку.

– Если ты так думаешь, – огрызнулась она, – мозги твои все еще отупелые от долгого сна.

Она резко отвернулась и ушла, но Хэммонд успел заметить сердитые слезы в ее глазах. Он поглядел ей вслед, покачал головой и чертыхнулся про себя.