Идеальная секретарша - Инесса Волкова

После ухода обоих Клементия, сделав несколько упражнений по системе йогов, которых она, впрочем, не очень уж и уважала, придвинула к себе книжку, которую она все это время прятала под стопкой бумаг.

Клементия опять принялась читать книгу.

СУББОТА

Когда в первый раз он пришел ко мне домой, мы долго говорили. О взглядах на жизнь, на любовь. Он пробыл уменя тогда два дня.

– Мне нравится у тебя – чистая постель и умная женщина. Пожалуй, из всех женщин, встреченных мной в жизни с учеными степенями и без них, ты – самая умная.

В другой раз он удивил меня высказыванием другого рода.

– Ты хочешь, чтобы я стал академиком?

– Да, хочу. Но тогда мы расстанемся?

– Не думаю. Думаю, что мы будем с тобой знакомы долгие годы. А может быть, всю жизнь.

Ради таких слов я и терпела все унижения?.. Да, для меня эти слова были похожи на драгоценности в глыбе пустой породы. Но потом оказалось, что это всего лишь блестки кварца – песка…

Он был большой знаток человеческой подлости. И однажды он сказал, что общаясь с ним, я стану намного хуже. Я промолчала, потому что не верила. (Верила я со всей своей наивностью, что общаясь со мной он сам станет лучше.)

ВОСКРЕСЕНЬЕ. Утро

Ему было плохо. Он пришел опустошенный и молчащий. Впервые за наше знакомство он стал говорить о своей душевной муке. И я жалела его и гладила по голове, совсем как ребенка:

– Ты еще будешь счастлив, ты полюбишь молодую красивую женщину и она полюбит тебя.

Именно эти слова он и ждал от меня.

– Ты хочешь со мной расстаться? – Спросила я.

– Что ты, мне и в голову не приходило. Я возле тебя хоть отогреюсь…

С самого первого дня нашего знакомства он довольно жестко обозначил границы наших отношений: никакой любви.

– Вот где она у меня, – резанул он по горлу ребром ладони.

И пока я не переступала эту обозначенную границу, сохраняя дружеские отношения без какого-либо намека на любовь, то все было нормально – он был доброжелателен и учтив. Но как только его доброжелательность я воспринимала как проявление любви – он тотчас же сверепел.

– Я свободен! – Орал он. – Не смей за мной шпионить! Я выберу ту, которую сам выберу! Имей гордость – не вешайся на шею человеку, который тебя не любит. Мы только друзья…

Вот тут-то он ошибался: я не вешалась ему на шею. Никогда. И никогда не разыскивала его и не звонила ему сама. Позвонит – я рада. Не позвонит – жду звонка.

Вообще-то, это для меня была какая-то кабала. Я считала себя человеком с характером, потому что всегда имела собственное мнение и ко мне приходили люди решать свои проблемы, но тут… мистика какая-то. Против своей воли я становилась безвольной. Он мог позвонить поздно вечером и назначить свидание в совершенно неподходящее для меня время. И что же делала я – женщина с характером? Безропотно шла на его зов. Как кролик в пасть к удаву. (Потом я, правда, напишу об этом статью под названием «Пользователь». Это как раз о таком рабстве, но в тот момент я еще не научилась отфутболивать от себя подобного «пользователя».)

Вообще-то, мы часто ссорились. После таких ссор я бурно переживала. И обязательно плакала. Нет, не при нем. При нем же молча уходила. И как считала – навсегда. И вот именно после этого я где-то в укромном уголке разряжалась горючими слезами. После этого еще какое-то – весьма долгое – время я убеждала себя, что это очень хорошо – ссора. И что я – сильная женщина, потому что у меня хватило сил, наконец-то, его бросить. Все. Он был в прошлом. Так я считала. И он не напоминал о себе все это время. И вот как раз в тот момент, когда я чувствовала себя свободной и счастливой, появлялся он. Он мог просто позвонить и молчать. Он мог просто приехать и тоже молчать. И никаких объяснений или извинений.

– А ничего не произошло. – Мог сказать он. И я опять попадала к нему в зависимость. В кабалу. До следующей крупной ссоры. Например, из-за ревности…

Меня просто раздирала жгучая ревность. Я ревновала его ко всем женщинам. Трудно было предугадать – понравится ли ему эта женщина или нет. Мне казалось, что ему нравятся все. В какой-то мере так оно и было.

Он же никогда меня не жалел и мог звонить любой из своих подруг при мне, а часто просто с моего телефона. Подруги были у него в разных городах, а уж в Москве…

– Это деловая встреча, – говорил он, ухмыляясь. – Твоя ревность мне мешает. Преврати свою любовь в спорт. А избавиться от ревности тебе поможет замужество. Выходи замуж за старого и богатого. А любить будешь меня.

– А как же ты?

– Я тоже женюсь.

– Но как только ты женишься, а ты ведь женишься по любви, мы перестанем встречаться?

– Почему же, ну может быть, месяца два я и буду увлечен, но не больше – я слишком занят. Ты мне нужна всегда. Ты мне нужна всегда, но… молодая. – Добавлял он без всяких комментариев. – Ты настоящая женщина – добрая и умная. Мне с тобой хорошо… Знаешь, мне в жизни везет. Вот бывают у меня ситуации, когда ясно, что нет никакого выхода. Но вдруг… неожиданный поворот, почти как выигрышный билет в проигрышной лотерее. Ты – такой билет. Я иногда думаю, что ты мне послана свыше… Ты мой лучший друг. Таких у меня не было никогда… Да, и лучшая любовница тоже ты…

СРЕДА

Мы в очередной раз выясняли отношения. Он говорил: «Ну что тебе еще надо, я с тобой сплю почти регулярно, я считаю тебя идеальной любовницей, но не более. У нас партнерские отношения».

Он был совершенно нелогичен, потому что не далее, как вчера он же говорил: «Я иногда думаю, что не смогу жить без тебя – ты такая надежная.»

Но для меня такое признание прозвучало так, будто мне сообщили о моих пороках – о прочности, надежности, доброте, нежности, жалости, любви. Это все были мои пороки. В глазах многих мужчин – так утверждал он – эти качества не имеют ценности. Цену имеет лишь молодость и красота.

Иногда мне казалось, что он не сможет жить в семье – он был сама ненадежность. Ему никогда нельзя было верить. Да он и сам путался в своей лжи. Так что же я любила в нем?

Когда-то в самом начале нашего знакомства – не романа, уж это наверняка – он спросил меня: «Скажи, а за что ты меня любишь?»

Вот это-то и я не знала. Потом я подумала и сказала: «Когда я смогу проанализировать наши отношения и сказать, за что люблю, то это будет означать одно – конец любви.»

А потом добавила: «По твоим же меркам – любить тебя не за что.» Он засмеялся.

У меня в то время был выбор, но меня как будто зациклило на нем. Он был из какой-то недосягаемой мне среды. Сама то я – провинциалка, даже жизнь в столице не сделала из меня настоящую горожанку. Ну разве что, одета я была по-городскому: модная стрижка, оправа дорогих очков, элегантный макияж. Но я не научилась как столичная жительница суетиться, спешить, безразлично относиться к своим соседям, коллегам и друзьям – я была слишком искренна с ними и участлива. И в какой-то мере я стыдилась своимх простых чувств к людям и ко всему, что меня окружало. А он был моим антиподом. Вообще-то, он был моим Божьим наказанием. И однажды я сказала ему об этом. Он же сразу как-то помрачнел и после долгой паузы с грустью сказал: «Дура ты. Тебе дана любовь. Мне бы вот так кого-нибудь любить…» После этого он выгнал меня из кабинета и долго сидел в одиночестве… Да, я к тому времени работала у него в институте.

… Работа в институте была для него большим понижением. Ушел он из академии после большого скандала, связанного с какой-то научной работой, которую он, якобы, присвоил. От него многие отвернулись, и он потерял почти всех своих друзей. Почти. Потому что этой должностью в институте он был обязан одному из своих друзей – из числа его учеников. Разумеется, это было понижением, даже не понижением, а падением. Вот тогда он и уехал из своего научного подмосковного городка, а снял комнату в самой Москве, чтобы избежать столкновений или встреч со старыми друзьями. Но Москва – она не такая уж большая, как оказалось… Вот тогда он и остался без семьи.

В этом же институте ему дали возможность создать крошечную лабораторию, правда, денег дали не сразу. Но он сам подобрал себе бескорыстных сотрудников – так у него оказалась и я…

Что же касается финансирования его научных исследований, то деньги он в конце концов нашел – работы его были перспективные. И мог продолжить свои исследования на широкую ногу. Деньги нашлись не в министерстве науки и образования, а совсем в другом месте…

Клементия закрыла книгу, обозвав героиню дурой, что по ее мнению было вообще-то справедливо.

Глава 13

АННА, суббота, 20 сентября

– Максим? Извините, что звоню вам на работу, но я сначала звонила к вам домой, но там никто трубку не поднимает, и вот я решила, что вы здесь и не ошиблась. Вы не должны меня забыть – это я, Анна. Вы меня вспомнили?

Да, он вспомнил ее, но сейчас он занят – у него важный деловой разговор. Он позвонит, когда освободится.