Ведьма в подарок - Лара Дивеева (Морская)

— На чём?

— На попах.

Сначала Рин смеялся над моей идеей, потом присоединился и наслаждался, как мальчишка. Иногда мы держались за руки, иногда сидели друг за другом паровозиком, а иногда соревновались, кто съедет быстрее. Сначала катались на ковриках из слайдера, но они не выдержали холодной температуры. Тогда я сделала воздушные подушки, и мы вовсю разошлись. Съезжали лёжа на животе, стоя и даже подпрыгивая. С воздушной подушкой вообще ничего не страшно.

Потом мы доели обильные остатки моего завтрака. Рин жаловался, что человеческая еда — гадость, но все равно ел, следуя моему примеру. Упёртый.

— У меня пять любовниц, — сказал он, когда я запаковала остатки еды. — У каждой свой дом, но я поселил их на одной улице.

Молодец, практично мыслит. Чтобы в адресах не путаться.

— Придумай причину заглянуть к ним со своей новой рабыней, а я пока приготовлю охранные плетения.

— У моего отца восемнадцать любовниц. Наместнику по статусу полагается иметь как минимум пятнадцать. Жену выбирает семья. Брачный контракт подписывается, когда ребёнку исполняется три месяца, поэтому жёны обычно старше мужей. Моя будущая жена старше меня на год. У моего старшего брата есть жена и пятнадцать любовниц. Он как раз ищет себе новых перед тем, как вступить в должность наместника.

Зарубка в памяти: не попадаться на глаза его старшему брату.

— Зачем ты мне об этом рассказываешь?

Клянусь: если он всё ещё надеется, что я стану его любовницей, я ему такое вплету в защиту, что ни один лекарь не поможет.

— У другого моего брата двенадцать любовниц. У меня всего пять, но это потому, что я их часто меняю.

А-а-а, так вот почему он всё это рассказывает! Чтобы я случайно не подумала, что у него слишком мало любовниц. С ума сойти можно.

— Уверена, что если ты захочешь, то сможешь найти себе ещё любовниц, — сказала осторожно, не желая обидеть моего любвеобильного супер-героя.

— Я рассказал тебе об этом, чтобы ты поняла наши традиции. Я знаю, что человеческие женщины ищут единственного мужчину. У нас всё по-другому. Женятся зачастую по другим соображениям, а потом заводят много любовниц.

— А женщины заводят любовников?

— Неофициально, да. А для мужчин это часть статуса в обществе. Когда мне исполнится девяносто, мне подарят десять любовниц. Это традиция.

А если я доживу до девяноста, то мне подарят клей для протезов и грелку для больных суставов.

— Ты действительно очень крутой, Рин. Для меня большая честь предоставить тебе защиту и узнать о твоей жизни.

Я говорила честно, от души, смотрела ему в глаза и улыбалась, потому что уже тогда знала, что не забуду его никогда. Никто другой не летает на слайдере с такой бешеной скоростью, никто так самозабвенно не катается с горки на попе, и никто не смотрит на меня так проникновенно, что мне хочется вывернуться наизнанку, чтобы показать ему всё, что его интересует.

Я бы хотела, чтобы он меня «взял» или как это у них называется. Для полноты ощущений и остроты воспоминаний. Но я боюсь, что не выдержу такого. Не телом, а душой. Сказки должны заканчиваться «долго и счастливо», а этого у нас не будет. Причин много, и так понятно, каких. А я хочу жить дальше, не хочу влюбляться в супер-демона, который проживёт сотни лет с сотней демонесс. Это всё равно, что влюбиться в героя фильма.

— К моим женщинам зайдём завтра, — сказал Рин. — Сегодня я встречаюсь с друзьями, но женщин на такие встречи не берут.

— Я бы хотела повесить плетения на твоих друзей тоже. Я могу притвориться официанткой.

Сказала и сама же фыркнула. В Ледяной империи я не могу притвориться никем, кроме как самой собой.

Рин задумался.

— Я могу сослаться на занятость и пригласить друзей к себе домой.

— Это было бы здорово. Когда они придут, позови меня под каким-нибудь предлогом, и я повешу на них защиту от внешнего воздействия. Учти, что если они планируют причинить тебе зло, то моя защита их не остановит, но для таких случаев у тебя будет ведьмино чутьё. А если твои друзья честные люди, то защита поможет им не поддаваться влиянию чужой магии или слов.

На этом мы и договорились.

Оказалось, я слишком рано радовалась. Предлог, который выбрал Рин, чтобы объяснить моё присутствие на мальчишнике, назывался: «Посмотрите на мою новую рабыню!» В ответ он получил кучу скабрезных шуток, а также скучающее: «Мы её вчера видели». Ухмыляясь, он усадил меня на колени, зажёг фонарик и, игнорируя мои грозные взгляды, поглаживал меня по спине. Вернее, по самой нижней её части. Никогда в жизни я так быстро не работала. Швырялась плетениями направо и налево, закончила в рекордные сроки. Каждый раз, когда мы с Рином встречались взглядами, строила жуткую мину, выражая своё отношение к его поведению.

После этого Рин навестил меня в своё обычное время — посередине ночи. Вернее сказать, я обнаружила его в три часа утра, когда устраивалась поудобнее и обнаружила рядом с собой здоровенное демоново тело.

— Рин! Что ты здесь делаешь?

Сонно ворча, он отпихнул меня в сторону и попытался снова заснуть.

— Какого дьявола ты делаешь в моей постели? — повторила настойчиво.

— Я сплю! Отстань!

— Я не позволяла тебе со мной спать!

— А я с тобой и не сплю. Эта постель, как и всё в доме, принадлежит мне. Ты хотела узнать о моих привычках, вот и пользуйся шансом. Иногда я сплю. Наблюдай и записывай.

— Убирайся отсюда!

— Чем я тебе мешаю? Кровать огромная, я тебя не трогаю, не пристаю. Что тебе мешает, Ева?

И он заснул. А я слезла на пол, закуталась в покрывало… потом снова забралась в постель и легла на краю. Так и лежала в полудрёме до утра, боясь случайно прижаться к нему во сне. Знаю же, чего он хочет, и боюсь, что он своего добьётся. Причём очень скоро.

К утру он исчез и пропадал где-то весь день, чему я была несказанно рада. Это дало мне возможность привести свои мысли в порядок и заняться защитой дома. К слову, огромного. Особенно если приходится таскать с собой кучу фонариков, чтобы хоть что-то разглядеть.

Рин вернулся, когда я балансировала на деревянной лестнице, заканчивая плетение вокруг чердачного окна. Бросив взгляд через плечо, я увидела, что он стоит, прислонившись к стене, и следит за движениями моих рук.

— Мы же договорились, что ты не