Рождество в Центральном парке - Джоанна Шуп

Камерон откинулся назад и сложил руки на животе.

– Я не хотел вас обидеть. Но вы пишете исключительно о женских проблемах. Согласитесь, что выведение пятен и рецепты едва ли так важны, как политика или рынок...

– Полагаю, мистер Кэмерон пытается сказать, – вмешался Дюк, – что вы обладаете огромным писательским талантом, и если вы когда-нибудь захотите попробовать освещать другие темы, вам нужно только дать мне знать. "Хавермейер Паблишинг" с радостью поддержит ваши начинания независимо от тематики.

Роуз сквозь зубы процедила слова благодарности. Дюк проницательным взглядом издателя безошибочно прочитал выражение её лица и коротко кивнул в знак поддержки. Роуз оценила жест. Никто никогда раньше не высказывался так пренебрежительно по поводу тем её колонки, по крайней мере, в лицо. Всё же у анонимности были свои преимущества. А сегодняшний опыт ей бы не хотелось повторять.

И всё же она не желала бросать разговор. Если темы её колонки такие легкомысленные, тогда почему Роуз была самым популярным обозревателем "Хавермейер Паблишинг"? Почему её статьи продавали газеты лучше, чем статьи других авторов?

Она сжала губы и проглотила аргумент. Ей нужна работа, а вступать в открытую конфронтацию с одним из членов правления "Хавермейер Паблишинг", пусть и заслуженную, было неразумно. Слава богу, Дюк поменял карточки, пересадив Камерона подальше от неё.

Принесли второе блюдо. Пока расставляли тарелки, Джон, один из нанятых на вечер лакеев из дома Лоу, вкатил на тележке супницу. Когда суп разлили по тарелкам, Роуз взяла ложку, но тут же её уронила, с нижнего этажа донёсся воистину ужасный грохот.

Боже правый. Что-то произошло на кухне. Роуз встретилась взглядом с Генри. Её подставной муж тоже пребывал в замешательстве.

Пытаясь сохранять спокойствие, несмотря на поднимающуюся панику, она отодвинулась от стола и встала.

– Прошу меня извинить. Пожалуйста, не прерывайте ужин.

Все мужчины встали вслед за ней, включая Хавермейера. Он помрачнел, явно обеспокоенный судьбой своего драгоценного званого ужина.

Роуз разделяла его тревоги.

Выбежав в коридор, она догнала направлявшегося на кухню Маккензи, конюха, которого они наняли в качестве дворецкого.

– Что это был за шум? – прошипела она.

– Не знаю, мисс Роуз. Надеюсь, на свалившихся подносах не было еды.

Она толкнула вращающуюся дверь и бросилась вниз по чёрной лестнице. По мере того, как Роуз спускалась, жар и ароматы становились всё сильнее. На кухне три горничные вытирали с пола суп. Вторая супница разбилась вдребезги, фарфор разлетелся на мелкие кусочки, а её содержимое разлилось по всему полу.

– Что случилось? С вами всё в порядке?

– Мне так жаль, Роуз, – сказала Ида, одна из горничных. – Это всё крыса. – Она широко развела руки, потом ещё шире, как будто показывала размеры собаки. – Огромная. Пробежала прямо по моей ноге.

Роуз ущипнула себя за переносицу большим и указательным пальцами.

– Ида, ты же видела крыс и раньше. Ради всего святого, мы живём в Нью-Йорке.

– Да, но она никогда не пробегала у меня по ноге! Мурашки по всему телу.

– У нас ещё осталось немного супа. – Бриджит, невеста Генри, показала Роуз плошку поменьше. – Я отнесу на случай, если кому-то захочется добавки.

– Спасибо, Бриджит. – Роуз повернулась к двум другим женщинам. – Мне стоит волноваться? Кухня должна быть безупречно убрана после ужина. Все гости спустятся сюда, чтобы посмотреть, как я готовлю то нелепое печенье.

– Мы всё уберём, клянусь, – заверила её Ида, продолжая вытирать суп. – Не волнуйся, Роуз.

– Что насчёт следующего блюда? Мы не выбиваемся из графика?

Ида указала на блюдо под крышкой на столе.

– Жареный лосось готов и ждёт подачи.

– Слава богу. Вам нужна моя помощь в уборке?

Две молодые женщины посмотрели на Роуз так, будто она сошла с ума.

– Ты же испачкаешь позаимствованное платье, – удивилась Ида. – Нет, конечно. Сегодня вечером ты - хозяйка дома. Мы разберёмся сами.

– Я так благодарна всем вам за помощь. Честно говоря, понятия не имею, что бы я без вас делала.

Ида заулыбалась.

– Ты член нашей семьи. А мы всегда стоим горой за семью. Если это поможет тебе сохранить твою шикарную работу в газете, то мы с радостью сделаем всё от нас зависящее. Ты же знаменитость.

Роуз чуть не фыркнула. Знаменитость – понятие относительное. Особенно учитывая тот факт, что мало кто знал о том, что она и автор еженедельной колонки миссис Уокер – одно и то же лицо.

– В любом случае я вам очень благодарна. Тогда я вернусь в столовую, если у вас всё под контролем.

– Под полным, Роуз. А теперь иди и очаруй весь совет директоров.

***

Через несколько секунд после ухода Роуз Генри Уокер тоже встал из-за стола. Он извинился и вышел из столовой.

– Надеюсь, наша еда не на полу, – пробормотал Камерон рядом с Дюком.

Дюк тоже надеялся. Сегодня еда должна быть идеальной. Он продолжил вести светскую беседу, как мог, выступая в роли хозяина. И всё же его взгляд продолжал возвращаться к коридору. Где Уокеры? Дюк начинал беспокоиться, отсутствие хозяев нервировало. Что пошло не так?

– ...чтобы заменить Пайка.

Дюк повернулся к говорившему члену правления.

– Простите, что?

Усы мужчины дёрнулись.

– Я спросил, есть ли у вас кто-нибудь на примете, чтобы заменить Пайка. Я подумал, может быть, лучше взять кого-нибудь со стороны, а не одного из старших редакторов.

Дюк не хотел заводить сейчас этот разговор. Не на званом ужине и не в отсутствие обоих хозяев, пока остальные блюда сегодняшнего вечера, возможно, усеивают весь кухонный пол.

Вероятно, ему тоже следует отправиться на кухню, узнать, чем можно помочь. Терпеливое ожидание плохих новостей не относилось к его сильным сторонам. Нужно что-то сделать.

Если бы Дюк ждал у моря погоды, то никогда не создал бы издательскую империю.

Отодвинув стул, Дюк бросил на стол салфетку.

– Извините. Пойду проверю, как там миссис Уокер.

В дверях коридора стоял лакей.

– Как пройти на кухню? – спросил его Дюк.

Слуга изрядно побледнел.

– Сэр, миссис Уокер просила, чтобы гости...

– Неважно. Просто скажите, в какую сторону идти, или я найду кухню сам.

Лакей указал дрожащим пальцем направо.

– Лестница за второй дверью.

Дюк вышел в коридор. Он прекрасно понимал: гостям не полагается вставать из-за стола и отправляться бродить по