Между прошлым и будущим - Яна Белецкая

От увиденной картины я встала как вкопанная. Все щенки, по – видимому, были уже мертвы, а взрослые собаки лежали на боку, жалобно поскуливая. Из открытой пасти сочилась кровь вперемежку с пеной. При виде меня, одна собака, моя любимица, попыталась подняться, но в следующее мгновение, утратив последние силы, упала замертво. Один щенок, недалеко от нее выглядел особенно ужасно. На деревянных ногах я подошла ближе и пронзительно завизжала: в бедном маленьком тельце не было ни капли крови, это была какая то зловещая мумия с жуткой рваной раной на шее.

На крик прибежали все слуги, находившиеся неподалеку. Открывшаяся картина шокировала и их.

– Кто… Кто это сделал?! – мой голос звенел от злости. Без приукрас, в тот момент я бы собственными руками убила бы виновника. Почувствовав приступ дурноты, я выбежала на улицу и упала на колени, тяжело дыша. Милада! – стучало у меня в голове, это Милада!

Желание убить тварь было столь велико, что я побежала к дому с такой скоростью, которой позавидовала бы самая резвая лошадь на скачках.

Там уже поднялась суета. Моя будущая жертва за что – то громко отчитывала дворецкого. Я понеслась прямо на нее, но проворный слуга перехватил меня едва ли не в полете. Шансы вырваться из медвежьей хватки дородного мужчины были ничтожны. Барахтаясь в его руках, я выкрикивала в адрес Милады ругательства, совсем не достойные леди.

Выпустив пар, я почувствовала что успокаиваюсь.

– Отпусти меня, – сказала я таким тоном, что слуга не посмел ослушаться.

Непреступно холодная Милада стояла прямо передо мной. Ее гнев выдавали лишь пылающие щеки.

– То, как ты выражалась, Алисия, указывает и подтверждает происхождение твоей матери и тебя. Твоя вульгарность никогда не позволит стать настоящей леди. Сер Николас раньше, чем мы думаешь, убедится в этом и с позором откажется от тебя.

Как же мне хотелось плюнуть в ее противную физиономию! Ведьма осмелилась говорить о моей матери!

– Зато ваше происхождение, тетушка Милада, – с улыбкой лисицы, загнавшей зайца, парировала я, – не помешало вам стать приживалкой в нашем доме.

Выдержка Милады была железной, и словно не услышав моих слов, ледяным тоном она продолжала:

– Ваши драгоценные собаки, – она брезгливо скривилась, – скорее всего, чем то заболели. А вы подняли из – за этого такой шум! Более того, имеете наглость обвинять меня в этом!

– Обескровленный щенок тоже заболел?! Я уверена, что не без вашего участия их всех уничтожили! – не унималась я.

– Если вы считаете, что мне больше нечем заняться, кроме как травить вашу свору, то глубоко ошибаетесь! – И снова, в своей бесившей меня манере, Милада задрала свой чертов подбородок и ушла.

Собак однозначно отравили. Ни одна болезнь не погубит животное меньше чем за сутки, вот только тот щенок… это что надо было сделать, чтобы ни осталось ни капли крови? Какой то зверь? Но тогда он бы просто растерзал несчастного, а так… он выпил ее что ли? Почему же только одного?

Вопросов было крайне много и не одного разумного объяснения.

Следует начать с кухни, туда я и направилась.

На скамье сидела повариха и плакала. Увидев меня, она вздрогнула, и всхлипывая запричитала:

– Это не я, госпожа, ей Богу, не я, клянусь! Я все приготовила как обычно, ничего не добавляла, как всегда: щеночкам отдельно, большим отдельно… я… никогда бы на такое не пошла, госпожа Алиса! Мне даже порося жалко, когда того режут…

Женщина была искренна, и я поверила ей, уверенная в происках Милады. Хуже всего было то, что этого не доказать – змея очень хитрая.

Один щенок все же выжил, но был очень слаб. Я приказала вызвать доктора, отметая все возмущения мачехи.

– Я такая же хозяйка в этом доме, как и вы, мадам, – категорично заявила я, и попробуйте утверждать обратное!

К моему удивлению, та не стала спорить, только злобно прищурилась.

Позднее я узнала, что собаки были отравлены крысиным ядом, а по поводу того обескровленного тельца доктор только развел руками, он был удивлен не меньше моего, однако предположить что – ни будь существенное не смог.

– Ни один известный мне хищник так не поступает со своей добычей, – только и сказал он. Что касается выжившего щенка, то он пообещал, что тот вскоре поправится и дал совет, чем и как его лечить.

Однако домашних все же одолела паника. Из деревень была вызвана подмога: пришедших людей расставили в караул по всему скотному двору и конюшнях, а в лесу расставили капканы на неизведанного страшного зверя, пьющего кровь. Так как пострадал только один маленький щенок, то решили, что тварь еще мелкая и за ее поимку, «пока ни вырастит» было обещано хорошее вознаграждение.

В то время как переполох в доме немного утихал, а щенок, которого я назвала Лаки (по-английски – счастливчик, ведь он был единственным, кто выжил) выздоравливал и набирался сил – мне становилось все хуже с каждым днем. Нет, у меня не было жара, лихорадки или еще чего то подобного. Я просто увядала на глазах. Моя преданная старушка сходила с ума от непонятного недуга, охватившего «ее девочку».

Я замечала надкусанные булки, отпитое молоко и т. п. В отчаянье она сначала пробовала мою еду сама, прежде чем подавать мне, бормоча себе под нос, что то вроде того: «не иначе как змея Милада укусила тебя не заметно». Вызванные мачехой врачи только растерянно моргали, заглядывая мне в рот и слушая дыхание.

Вскоре пришла долгожданная весть о возвращении Ника. У меня словно выросли крылья. Я воспряла духом на столько, что заставила себя встать, привести в порядок и даже прогуляться по саду под присмотром слуги.

Богатое воображение рисовало мне картины нашей пылкой встречи, однако мои сладкие грезы омрачала мысль о его Лондонской «даме». Действительно ли он оставил ее? Мне прямо так и слышался ее непременно писклявый противный голос нытика, которым она канючит перед ним, а он ей отвечает: «Моя женитьба ничего не значит для меня, дорогая, это пустая формальность, ведь ты понимаешь, что я должен, но люблю я одну лишь тебя!» За такие мысли я ругала себя глупой истеричкой. Но все равно, чертова англичанка – страшна, как наш кузнец с похмелья и глупа как рождественский гусь – я твердо в это верила.

10

Зная о его предстоящем визите, я тщательно оделась и спустилась в низ.

Ник не заставил себя долго ждать, и вскоре с грохотом распахнулась дверь, и он ураганом ворвался в дом.

– Что тут происходит? – со смесью тревоги и злости прокричал он. – Алиса, да ты похожа на привидение! Вся округа зудит о твоей скорой смерти. Какого черта?

Через секунду Ник держал меня за руки. В его глазах был неподдельный страх.

Заметив это, я готова была пуститься в пляс, несмотря на то, что еще пару дней назад едва передвигалась. Теперь он казался еще выше и еще привлекательней. Стал бы он так волноваться, будь я ему безразлична.

Его глаза моргали через раз, разглядывая мое исхудавшее лицо. А может он испугался не за меня, а саму меня… мой изможденный вид, возможно, внушал ужас.

– Ну что, показать тебе горло и высунуть язык? – съязвила я. Эта мысль, что я страшна как смертный грех, заставила волноваться.

Моргнув еще раз, он проговорил:

– Не так уж плохи твои дела, Алиса. Ты все такая же изжога. Пойдем ка на воздух.

Держась за руки, как истинные жених и невеста, мы в молчании дошли до «нашей» беседки. Усадив меня, Ник сел рядом.

– Давай, Алиса, рассказывай все как было. У меня голова кругом от тех версий, что я наслушался. Какого дьявола меня не было рядом?! – в сердцах буркнул он.

– То – то и оно, – кивнула я. – Ну а ты, все свои дела уладил в Лондоне? – с замиранием спросила я о главном вопросе, мучавшим меня.

Ник наклонился и, прищурившись, заглянул мне в глаза.

– А ты как думаешь? – довольно ехидно поинтересовался он.

Я напустила на себя равнодушный вид, хотя в этот миг мое сердце выстукивало нереальный ритм.

– Ну-у, не знаю… там у тебя любовь, а со мной деловое сотрудничество… как то так, наверное.

Сначала лицо Ника вытянулось, а в следующий миг, запрокинув голову назад, он громко загоготал. На его глазах даже выступили слезы. Таким я его еще не видела. Обескураженная его реакцией, я непонимающе хлопала глазами.

Наконец успокоившись, он встал со скамьи и протянул ко мне руки, помогая встать

– Посмотри мне в глаза, Алиса, – уже совсем другим, серьезным и проникновенным голосом попросил он.

– Да я и так смотрю на тебя, и гадаю, в себе ли ты.

Тяжело вздохнув, он продолжил:

– Запомни одну простую истину. Я бы никогда, даже по воли отца не женился бы на тебе, если бы сам того не хотел.

Он сказал почти то, что я так мечтала услышать. Прикрыв глаза и замерев в ожидании поцелуя, я вдруг услышала его требовательный голос:

– Ну а теперь еще раз расскажи мне о собаках.