Инноватор (СИ) - Пастырь Роман

В итоге они договорились. У меня сложилось впечатление, что старик не в себе. Старость, маразм, упрямство… Он поделился, что хочет прожить подольше, потому что его внуку всего шесть лет. Надо протянуть, чтобы воспитать его достойным человеком. Никого больше у старика не было. Родители внука, то есть его сын и невестка, погибли в ходе войны.

История трагичная и грустная. Если бы не высокомерный помощник и хмурые охранники с оружием, которые окружили дом, то старик бы вызвал у меня гораздо больше сострадания.

Первые полчаса они болтали, а следующие полтора часа Ольга лечила Барсукова.

— Я сделала всё, что могла.

— Спасибо, доченька. — поблагодарил старец. — Не думала перебраться в город? Я бы хорошо тебя устроил.

— Мне и здесь хорошо, — отрезала она.

— Жаль, жаль, в моем возрасте в такую даль мотаться сложно. А что с ребенком твоим? Сына родила? Это всегда хорошее дело. Дар проявился у него уже?

Я стоял возле открытой двери. За Киром особо следить не надо было, он дрыхнул в кроватке. От вопроса, заданного стариком, сквозило чем-то неприятным.

— Нет. В отца пошёл. Обычный родился, — соврала Ольга.

— Жаль… Одаренному всяко проще устроиться. Ты береги себя, дочка. Через сколько мне заехать?

— Я сделала всё, что могла, — повторила упрямо Ольга.

— Это сейчас. А позже может ещё сделаешь. Я приеду через неделю.

На этом разговор кончился. Старик и его люди покинули дом. Я проследил, чтобы они уехали, а потом вернулся к Ольге, которая качала проснувшегося сына.

— Ты в порядке? — спросил я.

— Конечно. Что мне будет-то?

— Неприятный тип.

— Не то слово. Знаешь, Эдгард, ты словно катализатор. Пока не приехал, тишина была. — пошутила она неловко.

Я видел, что это была не претензия, а именно попытка скинуть напряжение. Хотелось спросить, хочет ли она, чтобы я разобрался с Барсуковым, но промолчал. Как разбираться то? Убивать старика? Ну, он слаб, так что это возможно, но от самой идеи веет… гнилью. Желание старика прожить подольше, чтобы воспитать внука себе на смену — достойно уважения. Явно не повод убивать. А как-то иначе я и не знаю, как решить вопрос.

Хм… Впервые я задумался, что отсутствие денег это меньшая из моих проблем. Мне бы ещё влияние и репутацию, чтобы такие вопросы решались сами собой. А то кто сейчас Соколов? Никто. Надо обдумать эту мысль.

— Что за слухи про тебя ходят? — спросил я.

— Слишком много показала, — вздохнула женщина, — У нас недавно авария случилась. Детей на экскурсию повезли, он перевернулся, когда из города выезжал… В общем, я сделала то, что слабая одаренная сделать не могла. И просила же, чтобы молчали. Но нет, сболтнула какая-то скотина. — раздражённо цикнула она.

— Барсуков насколько большая проблема? Есть чего опасаться?

— А ты бы стал злить одаренного, который тебя лечит? — ответила она вопросом на вопрос.

Ну да, логично. Кто лечить умеет, тот и покалечить может.

Когда вернулся Сергей, новости его не обрадовали. Появление на ладан дышащего старика испортило атмосферу уюта в доме. Зато я узнал, что за полгода моего отсутствия сила Ольги выросла где-то в два раза. Это слабое утешение, но так я отвлекался, чтобы не добавлять мрачности своего хмурой рожей. Зато один момент прояснился. Я спросил, насколько её сила выросла, она ответила, а я уточнил, насколько это круто относительно других.

— В столице с этим получше, наверное, — задумалась она, — Одаренные они… не особо нужны аристократам. Тем, что посильнее. Сам понимаешь, со здоровьем у них всё хорошо. Вот ты сам, давно болел?

Я честно попытался вспомнить.

— Когда только к вам попал болел. Но то из-за экспериментов, думаю, было.

— О чём и речь, — вздохнула Ольга, — Поэтому одаренные работают в основном с обычными людьми. В больницах их очень любят. Особенно в частных. Там хорошо платят. Что по твоему вопросу… До этого я была слабой одаренной. Хворь убрать, общему лечению помочь, продиагностировать — так, по мелочи. Это и обычная медицина сделать может. Сейчас же я могу то, что другим недоступно. Это уровень среднего по силе одаренного. Могу разом болезнь не сильно тяжелую убрать. Могу восстановление сильно подстегнуть.

— А сильные одаренные что могут?

— Таких я не встречала, но читала про них. Редкая птица. Если хотя бы один сильный одаренный на всю страну есть, то, считай, повезло. Хотя какое тут везение. Будет лечить богатеев, а обычным людям ни горячо ни холодно.

— Так что они могут?

— В книгах разные личности описывались. Кто-то раны сращивать умел, кто-то тяжелые болезни и ранения лечил, кто-то омолаживал, а кто-то срок жизни продлевал. Вот таких даже аристократы любят.

— А ты сможешь стать настолько сильной одаренной?

— После встречи со стариком не уверена, что хочу этого. Мы ведь сюда ради спокойной жизни приехали, понимаешь?

Я понимал. Но выбор остаётся за Ольгой. Беседку я доработал, если она решится, то… Осторожность во мне говорила, что это может привести к чему-то нехорошему. А исследователь во мне жаждал увидеть результаты.

Размышления об одаренных так — баловство. Волновало меня совсем другое. В голове так и крутились мысли, как защитить и уберечь этих людей. Продавить решение уехать в столицу? Так там у меня возможностей ещё меньше. Да и хищники вокруг гораздо опаснее.

Думать о проблемах бесконечно невозможно, постепенно благодушное настроение вернулось в дом. Тридцать первого декабря мы на пару с Сергеем приготовили праздничный ужин. Встретили новый год возле камина у наряженной ёлки. Сидели, болтали, шутили.

Нет смысла рассказывать об этом вечере. Он из той когорты, когда ты расслабляешься и чувствуешь внутри тепло. Идиллия. Безмятежная гладь озера, которую совсем не хотелось нарушать.

Каникулы пролетели быстрее, чем я хотел. Пару дней бездельничал, потом мы с Сергеем сходили на охоту, притащили тройку обычных туш, зверей не встретили. Я поработал в кузне и создал новое оружие, взамен утраченному. Кинжал созданный на крови Коршунова остался в лесу. А шар я потерял, когда Роман закинул меня в портал. Кто тот человек, подозрительно на него похожий, я так и не разгадал.

Шестого января старик снова наведался к Гвоздевым. Момент приезда я не застал, находился в этот момент в кузне, но когда сработала сигналка, то поспешил к дому. В этот раз было больше споров, попыток Ольги донести, что она больше ничего не может сделать и ноль понимания со стороны Барсукова. Пока они говорили, Сергей стоял молча, но не сказать, что ему нравилась ситуация. Скорее наоборот. Он не мастер скрывать эмоции и его состояние легко читалось по лицу. Охрана поглядывала на него добро, он им отвечал взаимностью.

Когда переговоры закончились, старик пошёл к машине, но увидел меня и изменил траекторию. Подойдя ближе, он сказал тихим, скрипучим голосом:

— Эдгард Соколов? Я же правильно запомнил? Навёл о вас справки, юноша. Вы — никто.

Сказал, посмотрел в глаза несколько секунд, развернулся и ушёл. Сука…

Это он так дал понять, что не боится меня. Что мне не следует качать права и выпендриваться. Плохо, очень плохо… Значь моё имя что-то большее, его бы это сдержало в случае чего. Теперь точно не сдержит. Остаётся надеяться, что старик не будет прессовать Гвоздевых. Хотя утверждать я этого не могу. Он явно не в себе.

— Вы чего такие нахохлившиеся? — спросила Ольга, когда мы собрались в доме, — Я с ним справлюсь, не переживайте.

— Не нравится он мне, — буркнул Сергей.

— Мне тоже, — добавил я.

— А мне то как, — фыркнула Ольга. — Но что с того? Сама виновата, что засветилась.

— Ты детей вообще-то спасла, — возразил муж.

— И привлекла к нам лишнее внимание. Как бы чего дурного не вышло.

— Насчет внимания… — сказал, я вздохнув.

Рассказал я про допрос и то, что люди князя знают, что они сбежали с войны. Настроение и без того не очень было, а после этого так и вовсе, тучи сгруздились в доме Гвоздевых.