Черновая работа - Анатолий Гончар

— Вы должны запомнить ещё одну вещь, — Соколов окинул взглядом застывших в строю бойцов, — что бы не случилось, сколько бы противника против нас не действовало, два крайних магазина расходовать только по моей команде! Всем ясно?

— Так точно! — нестройный гул голосов подтвердил, что сказанное было услышано. Андрей поправил на голове кепку и повернулся в сторону застывшего на левом фланге сержанта Царькова.

— Царьков, отработай перемещение в составе троек и проведи опрос по переговорам с помощью жестов. Сам-то не забыл? — Царьков вместо ответа только хмыкнул «мол, нашёл, что спрашивать».

— Тогда занимайся, а я с капитаном Гордеевым до склада дойду, потом схожу в секретку, нам ещё джипиесы и карты получить надо.

— Ясно, товарищ лейтенант, напомним.

— Смотри: если к двум не подойду, выдвигайся на обед самостоятельно. Оружие выложишь на плацу перед входом в палатку и сдашь под охрану дневальному.

— Понял.

— И не прохлаждайтесь. Первое Б/З комбат обещал уже на следующей неделе. Последние слова Соколов бросил уже на ходу. Отойдя метров на пятьдесят, он оглянулся: Царьков самоотверженно гонял по полю рассыпавшихся в линию бойцов. Лейтенант улыбнулся, закинул на плечо автомат и прямо через брошенное много лет назад поле направился к занимавшейся по соседству группе капитана Гордеева. Ожидание предстоящего боевого выхода становилось томительным, душевное напряжение нарастало. Хотелось прочувствовать на себе трудность настоящей боевой работы, оценить возможности — свои и своей группы. Андрей не сомневался, что справится, но одно дело знать, уметь и понимать в теории и совсем другое — проверить свои знания и умения на практике. Пять, шесть или сколько там дней, оставшихся до первого боевого задания, он хотел провести с максимальной пользой. Для этого планировал построить свои занятия так, что бы ни один день, час или минута не были потрачены впустую.

Разораться с прибором джипиес труда не составило. Сверившись с картой, Андрей ввёл необходимые поправки и, убедившись в том, что прибор работает исправно, убрал его в карман висевшей на спинке кровати разгрузки.

— Тебе помочь? — с этими словами Соколов встал с кровати и направился к сидевшему за столом и всё ещё тыкающему в кнопки Гордееву.

— Да в принципе я и сам, хотя помоги, хуже не будет.

Андрей взял протянутый ему джипиес и уже почти привычно настроил.

— Готово, — он улыбнулся.

— Гран мерси, возьми пирожок с полочки.

— Лучше тушёнкой.

— Нет, тушёнкой нельзя, самому мало. Слушай, а давай, и правда, перекусим?

— Так сейчас уже на обед идти.

— Ну и что? Поедим и пойдём. Ты думаешь, мы там наедимся?

— Да кормят вроде бы неплохо…

— Ладно, кончай рассуждать, доставай ложку.

— Ложку я достану, а что есть-то будем?

— Да мне тут, пока ты джипиес получал, Селиван пару банок с тушняком подогнал и пару банок с рыбой. Я сегодня богатый. Так что будем есть?

— А что за рыба?

— Сейчас глянем. О, ни фига себе, «Консервы из осетровых рыб».

— Откуда они у нас? Гуманитарка?

— Она самая. Ножик давай.

— А что это вы тут делаете? — в дверях показалась заспанная морда Курагина. — Жрёте?! А про меня забыли?

— Иди, иди, досыпай, — Андрей шутливо спрятал консервы за спину, — помнили мы про тебя. Думали, как бы поскорее съесть, пока ты не приперся. Не успели. А ты говоришь, забыли.

— Ложка у вас, надеюсь, найдётся?

— Мы тебе что, ещё и ложку должны дать, совсем наглость потерял? — Гордеев как бы невзначай повертел в руке тяжелый, солидных размеров нож. — Андрюх, знаешь что… — эффектная пауза, — сдаётся мне, что его проще убить, чем прокормить.

— Знаешь, в принципе мысль хорошая, но нам ведь тогда ещё и за него на Б/З ходить придётся. Пусть уж подсаживается, проглот.

— Слушай, а у тебя хлеба случайно нет?

— Есть, и не случайно, у меня всегда хлеб есть, — отступив назад, Алексей выскочил из палатки и поспешил за обещанным хлебом.

— Ложку себе возьми, — понеслось ему вслед.

— Возьму, — недовольно буркнул себе под нос Курагин. Затем, поднырнув под маскировочную сетку, разделяющую две палатки, скрылся из виду наблюдавших за ним в окно офицеров. Обратно на горизонте он появился буквально тремя минутами спустя. Правой рукой он держал полкраюхи хлеба, а левой — большую алюминиевую ложку.

— А вот и я! — заявил Курагин, улыбаясь при этом так, словно принёс «Благую весть».

— Что ж, присаживайся! — Вадим показал рукой на место рядом с собой. При этом чуть отодвинулся в сторону, освобождая ему место на кровати.

— Говорят, на вас БР пришёл, в среду выходите.

— Уже? Быстро, а мы ещё и оружие даже не закрепили.

— Да ладно, ерунда, долго что ли его закрепить? Писаря вон посадите. Главное — патронов побольше возьмите, — с видом знатока посоветовал Курагин, — а то мало ли в какое дерьмо влезете. Патроны, они на раз вылетают. Оглянуться не успеете — и фьють, — продолжал явно наслушавшийся чужих рассказов Курагин.

— Да уж как-нибудь сориентируемся. Фьють у него. Блин. А микитка на шее для чего? Шапку носить? — Андрей протянул руку и легонько постучал Алексея по лбу. Тот не сопротивлялся. А чего ему было сопротивляться, если пока остальные переваривали им сказанное, он придвинул к себе баночку с тушенкой и поспешно опустошал её содержимое.

— Эй, эй, ты же в гостях, не наглей! — Гордеев попытался вернуть банку на место, но Алексей ловко увернулся. Поспешно зачерпнув ложкой остатки мяса, он запулил пустую банку в предназначенную для мусора картонную коробку.

— Ну, ты и жрать! — покачав головой, Андрей поднялся на ноги. — Что, в столовую пойдем?

— Так у вас же вроде ещё консервы есть?

— Вот ведь разогнался, консервы и до завтра не пропадут! — Андрей, глядя на непритворно расстроившегося Курагина, невольно улыбнулся.

— Он ещё и улыбается, а человек, можно сказать, от недостатка протеина худеть начал.

— Пошли уж, болтун! — Гордеев направился к выходу. За дверью палатки почти по-летнему припекало солнышко, правда, на горизонте показались первые, пока ещё белые и прозрачные облака. Вытянувшись с запада на восток, они медленно выползали к зениту. Андрей посмотрел на их неспешное движение и почему-то решил, что скоро пойдет дождь.

Три группы первой роты продолжали выполнение боевого задания. Б/З близилось к завершению. Противник обнаружен не был.

День входил в свои права с медлительностью черепахи. Сгустки облаков, устилающие еще по ночному черное небо, забагровев на востоке, в зените сделались темно-лиловыми и от того еще более тяжелыми, похожими на литую броню, сковывающую небосвод. Морось, всю ночь опускавшаяся с беззвездного неба и мелкой холодной водяной пылью оседавшая на лицах и руках разведчиков, медленно истаяла, превратившись в густой, промозглый туман, оседлавший высившийся вокруг лес и заполнивший низины. Первое боевое задание группы Шахмедзянова подходило к концу. Наступило утро пятого дня. Войсковая спецоперация, в которой были задействованы три группы спецназа из первой роты, закончилась.

Старшина Ермолов зябко передернул плечами, откинул укрывавшую ноги плащ — палатку и, опершись левой рукой о холодную землю, осторожно приподнялся. Сидевший рядом рядовой срочной службы Рибов недоуменно поднял брови, но ничего не спросив, вновь вперил свой взгляд на петляющую и изрядно опостылевшую за последние несколько суток ленту дороги. Ермолов всё также молча поправил сбившуюся на бок разгрузку, перехватил поудобнее автомат и, низко пригнувшись, бесшумно исчез среди растущих за спиной кустарников. Где-то далеко на западе ухнула самоходка, до ушей Николая донесся шелест уходящего к цели снаряда, а несколько секунд спустя эхо принесло глухой звук разрыва.

— Для нас что-нибудь есть? — осторожно опустившись на корточки, спросил он у дрожавшего от холода радиста, непослушной рукой снимавшего наушники. Тот кивнул и вместо ответа протянул сидевшему напротив него старшине свой блокнот.

В лесу еще царил полумрак, но строчки, написанные корявым почерком радиста, Николай разобрал на удивление легко и быстро. Впрочем, и разбираться было особо не в чем, всего несколько слов: приказ об эвакуации и цифры координат места и времени эвакуации. Ермолов мысленно представил себе путь, который предстояло пройти разведгруппе, покачал головой и вернул блокнот радисту. Затем, стараясь не наступить на валяющиеся под деревьями сучья, направился в сторону командирской дневки. Небо, постепенно очищаясь, давало робкую надежду на первый после выхода день без дождя, а значит и долгожданную возможность просушиться. Влага, беспрестанно сыпавшаяся с небес, казалось бы, проникала до самых костей, и если одежда еще кое-как успевала просыхать от тепла тела, то в берцах постоянно хлюпало.