Отмщение - Кэролайн Хаддад

Теперь Грэйс и сама не знала, как ей относиться к Томми. Пока он был жив, его существование раздражало ее, несмотря на то что они редко общались. Однажды они случайно встретились на съезде торговцев книгами. Томми можно было бы назвать самой любезностью, если бы Грэйс не мешали ее воспоминания. Грэйс узнавала о событиях, происходящих в жизни Томми, только из средств массовой информации. О Томми часто писали, особенно после того как он женился на Киттен Фэрлей.

Когда Грэйс узнала о его смерти, она прежде всего была потрясена тем, что он скончался в таком молодом возрасте — Томми был старше ее всего на несколько лет. Из первых сообщений нельзя было понять, что он умер не своей смертью. Когда же стало ясно, что его убили, потрясения уже не было, а только мрачная радость — Грэйс восприняла это убийство как давно заслуженную им кару. Наконец Томми мертв. И слава Богу. Правда, она старалась сдерживать присущую ей язвительность, но это плохо удавалось, да и понятно почему — ведь Томми украл у нее нечто драгоценное. Нет, не только девственность. Он украл у нее веру в любовь.

Поэтому Грэйс не хотела ехать на его похороны. Но позвонила Тамара Литевски, его адвокат, и сообщила о последней воле покойного — все четыре жены должны присутствовать на его похоронах. Кроме того, присутствие всех четырех женщин было необходима для оглашения завещания.

Жалела ли она, что поехала на похороны? Пожалуй, кое-что было там интересным. Но злость на Томми не проходила, а это значило, что он все еще продолжает властвовать над ее жизнью.

— Все еще думаешь о нем? — Гален уже успел отнести сумки наверх в спальню и спуститься вниз. Он положил ей на плечи руки. Она раздраженно высвободилась — воспоминания о Томми действительно овладели ею.

— Как ты мне надоел с этим Томми, — сварливо огрызнулась она. — Можешь ты говорить о чем-нибудь другом?

Уязвленный ее колкостями, озадаченный, Гален ушел в гостиную и обиженно сел у окна созерцать травку во дворике. Грэйс вздохнула. Какая же она сука! Ну почему она порой месяцами зловредничает так, словно сходит с ума от климакса?! Почему она все время срывает злость на Галене? Грэйс вошла в гостиную, присела к нему.

— Прости, — изобразила она женственный голосок.

— Не верю.

— Честно, прости меня.

— А потом снова начнется.

Ого, да он и в самом деле обиделся. Великолепно. Ей нравилось, когда он раздражался от ее дурных выходок. Но, к сожалению, он часто бывал таким стойким, таким спокойным и неподдающимся, что Грэйс сходила с ума, не зная, каким способом можно больней ему досадить. А теперь это ей удалось, и она разразилась хохотом. Гален воззрился на нее своими тревожными глазами. Вскочил и побежал прочь от стервы.

— Вернись, — вскрикнула стерва, — я буду хорошей. Клянусь!

Он остановился, насупившись, как маленький обиженный мальчик. Она подошла к нему, обняла крепко, вынуждая мальчика ответить ей тем же.

— Ты же знаешь, какая я сука, — примирительно сказала она.

— Это верно, — радостно согласился он. И прошептал ей в ухо: — Пойдем наверх?

Ей, по правде говоря, совсем не хотелось заниматься с ним любовью. Но ему, как она явственно чувствовала, хотелось этого очень-очень.

— Может быть, я вначале приму душ? — уступила она.

Душ был ее убежищем, отдушиной и отрадой. Как она любила ласкающую теплую воду! В детстве Грэйс обожала мыло «Ярдлис Инглиш Лаванда», и с тех пор пользовалась только им. Это позволяло ей чувствовать себя такой взрослой и опытной.

Она пришла в спальню чистой, напудренной. Гален уже лежал голым, из окна его освещало солнце. Он казался ей таким красивым, что Грэйс иногда жалела, что не умеет рисовать. Была бы она художницей, изобразила бы его во всей красе. Почему он кажется ей красивым? Только потому, что он молод?

Как только она легла рядом с ним на кровать, он дотронулся до ее груди. Когда-то они были упругими, а теперь обвисли. Обращает ли он на это внимание? По всей видимости, нет. Он водрузил ее на себя, потом перевернул и навалился сверху всей тяжестью.

— Гален, я люблю тебя. Я так рада, что у меня есть ты.

…Потом она лежала на его груди. Он почувствовал, что она улыбается.

— Чего ты? — озадаченно спросил он.

— Тебе не противно, что я ору как ненормальная, когда мы вместе?

— Нет, наоборот, это меня заводит.

— Мне так нравятся твои пальцы. И твои зубы. Когда ты целуешь мне грудь, мне кажется, я умираю.

— Мне тоже иногда кажется, что я умираю.

— Ты непревзойден, — засмеялась она.

— Спасибо.

— Я имела в виду физически.

— Вот как? — Он приподнялся и отодвинулся. — Опять дразнишься?

— Нет, нисколько…

— Послушай, Грэйс. Я понимаю, что ты устала со всеми этими хлопотами. Наверное, мне не следовало бы говорить тебе об этом сейчас. Но я думал об этом все время, пока тебя не было.

Все ясно, он хочет сказать, что бросает ее. Вот о чем он думал, пока ее не было дома. А Грэйс и не сомневалась в этом.

— Теперь, когда твой бывший муж умер, — продолжал Гален, — тебя с ним уже ничто не связывает. Я имею в виду, что теперь прошлое для тебя мертво. Поэтому ты можешь сосредоточиться на будущем. На нашем будущем.

Обескураженная, Грэйс приподнялась на локтях. И тут грянул телефонный звонок.

— Телефон звонит, мне надо…

— Включен автоответчик, — остановил ее Гален. — Грэйс, нам нужно установить более серьезные отношения. Я хочу, чтобы ты сказала мне о своей любви при всех.

— При всех? — улыбнулась она.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Мы должны пожениться. Не надо скрывать, что ты любишь меня.

— Все и так знают об этом, Гален.

— В самом деле? Тогда почему я постоянно читаю в газетах, что Грэйс Мэндлин является одинокой королевой романа?

— И Елизаветой I, томящейся от любви, — присовокупила она.

— Послушай, Грэйс, есть такая пословица, я знаю, тебе она не понравится: или сри, или слезай с горшка.

— Боже мой, можно и не так грубо, например: или лови рыбу, или снимай наживку.

Он обессиленно упал на подушку.

— Ладно, сдаюсь. Короче говоря, Грэйс. Мне надо двигаться дальше. Ты знаешь, чего я хочу. Если ты этого не хочешь…

Грэйс раздраженно вздохнула. Какой же Гален безмозглый ублюдок! На кой черт ему это надо? Он давит на нее в этом вопросе вот уже несколько месяцев, но почему ему приспичило поставить ей ультиматум именно сейчас? Она хотела было сказать ему, как обычно, что он намного моложе ее, но вспомнила, что уже говорила об этом бесчисленное количество раз. Помнится, он раскопал где-то статистику о том, что женщины в среднем живут на пятнадцать лет дольше мужчин. Таким образом, заключил Гален, женившись на тебе, я не переживу тебя. Из этого, по его дурацкому мнению, следовало, что они могут позволить себе иметь детей и даже дождаться внуков.