Всё может быть - Джейн Грин

Но после пятого раза занятий любовью звонит будильник и мне надо вставать, а то я опоздаю на работу. Поэтому иду на кухню и готовлю кофе, пока Ник валяется в кровати и ворчит, что солнце светит ему прямо в глаза.

Я заворачиваюсь в шелковый халатик — подарок Джулс на прошлогодний день рождения, — который надеваю, только когда мужчина остается на ночь. Поэтому неудивительно, что он все еще как новый. Пытаюсь распушить волосы и вытереть потекшую тушь под глазами.

Потом несу Нику в спальню чашку кофе, стою и наблюдаю за ним. Он не спит, но глаза закрыты. Ноги прикрыты одеялом, а все остальное тело обнажено. Я стою и думаю: боже мой, может, он и не то, что мне нужно, но как же он красив.

Он открывает глаза, видит меня, протягивает руки и просит, чтобы я обняла его. Я снова лежу в его объятиях, а он смешит меня и громко чмокает. Мне приходит мысль, что так бы я хотела встречать каждое утро.

Нет, Либби. Не хотела бы. Он не тот, кто тебе нужен. Ты правда думаешь, что готова провести всю жизнь в грязной комнатушке в Хайгейте? Думаешь, что готова проводить вечера в пабах, потягивая теплое пиво? Думаешь, что сможешь забыть все свои мечты о богатом муже и изысканных ланчах? Вряд ли.

Нет, я не собираюсь влюбляться в этого человека. Я — женщина девяностых и собираюсь просто наслаждаться сексом с ним. Ну и что, что он такой нежный и веселый? Это даже плюс.

Ник сидит в постели и пьет кофе, а я одеваюсь на работу. Он снова смешит меня, когда я открываю шкаф, и спрашивает, указывая на тысячи вешалок, покрытых оберточной бумагой и целлофаном:

— Боже, что это?

— Это — в сухую чистку, — отвечаю я.

Он в изумлении качает головой.

— «В сухую чистку»? Боже мой, мы действительно живем на разных планетах.

— Ты свою одежду, наверное, даже не гладишь, — смеюсь я.

— Стараюсь этого избегать, — говорит он.

Потом, когда я крашусь перед зеркалом в ванной, он входит и садится на бортик, чтобы поговорить со мной и, по его выражению, «посмотреть, что я делаю».

— Это для чего? — все время спрашивает он, пока я копаюсь в косметичке и выуживаю то одно, то другое непонятное приспособление — непонятное для него.

— Не знаю, — в конце концов говорит он, качая головой, пока я осматриваю созданное мной совершенство. — По-моему, тебе намного лучше без косметики.

— Ты шутишь, — отвечаю я, потому что никогда не осмелюсь выйти из дома без сделанной по всей науке раскраски.

— Нет, серьезно. Зачем тебе это нужно? Я знаю, что некоторые женщины красятся, потому что без макияжа похожи на страшилищ, но у тебя естественная красота. Честно, без макияжа ты выглядишь лучше.

Не знаю, как вы, но меня с помощью лести можно заставить делать все что угодно, и я готова расцеловать его за такие слова. Так и делаю. Я полностью забываю о том, что мне не надо краситься, и обращаю внимание только на слова о моей естественной красоте. Он говорит, что я красивая! Он думает, что я красивая!

Когда мы выходим из дома и идем по направлению к метро, я уже где-то на седьмом небе. Не то чтобы влюбилась в него, вовсе нет, просто так здорово провести ночь, прижавшись к кому-то, поговорить с кем-то утром, услышать от него комплименты.

Но, когда мы расстаемся на станции метро — он едет на север, а я в Килберн, — мне становится не по себе. Я знаю, что эта ночь ни к чему не приведет, но все равно не вынесу, если он просто скажет «пока». Кажется, Ник читает мои мысли, потому что крепко обнимает меня и говорит:

— Это самое замечательное, что случилось со мной за долгое время.

Мое сердце падает, потому что, совершенно точно, это прелюдия к последующему «до свидания».

Но нет. Я ошиблась.

— Когда мы снова увидимся? — спрашивает он.

Я готова подпрыгнуть на месте.

— Хмм… Я вытаскиваю из сумочки органайзер, открываю его и быстро пролистываю страницы. — На этой неделе у меня много дел. Может, в выходные или на следующей неделе?

— Пожалуйста, скажи, что в выходные. Как насчет субботы? — спрашивает он.

— Отлично. — Я свечусь от радости.

— Хорошо, — говорит он. — Может, у меня?

— Как, зайти в твой свинарник?

Ник смеется.

— Мы можем где-нибудь поужинать. Я позвоню тебе на работу, и договоримся. О'кей?

Я соглашаюсь. Конечно, лучше, чтобы мы сразу договорились во сколько, потому что, если мужчина говорит, что собирается позвонить, ты все равно будешь сидеть у телефона, днями ожидая звонка. Но по крайней мере он точно назначил мне свидание, пусть даже и не на точное время. Я вдруг начинаю чувствовать себя счастливой в первый раз за многие месяцы.

— Ты похожа на кошку, которую угостили сметаной, — говорит Джо, наша суперстильная секретарша.

— Правда? — невинно спрашиваю я, но ничего не могу с собой поделать и начинаю улыбаться, как чеширский кот.

— Ты что, влюбилась? — говорит она.

— Нет, — я качаю головой. — Совершенно точно — нет. Но, — я направляюсь в свой офис, и, прежде чем закрыть дверь, поворачиваюсь и подмигиваю ей, — у меня была потрясающая ночь.

Как вы думаете, я много работаю в этот день? Угадали. Я сижу и мечтательно смотрю на свой рабочий стол, выглядываю в окно и дрожу от удовольствия, когда вспоминаю о прошлой ночи.

А воспоминания накатывают в самые неподходящие моменты. Разговариваю по телефону с каким-то журналистом и в середине фразы вдруг начинаю представлять, как Ник целует мне шею. Делаю паузу, улыбаюсь и совершенно забываю, о чем мы говорили.

Нет, я не влюбилась в Ника, просто так здорово снова заниматься любовью с красивым мужчиной, который напоминает мне, что я привлекательна, сексуальна и еще на что-то способна.

Ведь, честно говоря, в последние месяцы я уже начала сомневаться в своих силах. Не то чтобы сильно, все-таки немногие мужчины мне нравились, но у меня обыкновение влюбляться в тех, кто никогда не заинтересуются мной, а те, кто мной интересуются, просто отвратительны.

Я не понимаю, почему мне нравятся не те мужчины. Джулс тоже этого не понимает. Я встречаюсь с мужчинами, безумно влюбляюсь, и мы становимся друзьями, а я ошибочно надеюсь, что когда-нибудь они поймут, что заблуждались, и на самом деле их безумно влечет ко мне. Но, конечно, этого не происходит. Я просто встречаюсь с ними, как с друзьями, неправильно истолковываю каждый взгляд, каждый вздох, каждое прикосновение и пытаюсь убедить себя, что вот-вот они предпримут какой-то шаг, и каждый раз все заканчивается одинаково: я чувствую себя полным дерьмом, потому что моя очередная любовь мной совсем не интересуется.

Последний раз такое случилось с Симеоном. Я подошла к нему на каком-то пресс-показе и, поскольку он нравился мне, попыталась быть самой остроумной, веселой и забавной, и, естественно, Симеон подумал, что я — замечательная.